…Брусника. Кислые освежающие ягоды, придающие сил. Походный паек кончился еще третьего дня. Мы пытались печь грибы на прутиках, но наш костер засек противник. Тонио тогда чудом уцелел, Лидс и Купер погибли сразу, а Синему оторвало мочку уха, и он заливался кровью, никак не мог ее остановить. Всего через пару часов его срезал лучемет, сразу и насмерть. Крови было меньше, чем из поцарапанного уха…
Краем глаза я заметил красные блики в мелкой темно-зеленой листве. Брусника! Протянул руку — нет. Это моя собственная кровь. Померещилось. В глазах плывет. Тильда…
— Джей, Джей, держись, — зашептала Дабл. — Не умирай!
Картина горелого изуродованного леса задрожала, размылась и выцвела, а потом погасла.
Дабл всхлипнула и сняла шлем.
Сидела, мрачная, злая на весь свет. Особенно на сестру. И на Джея.
Потом встала, схватила шлем и выскочила в прихожую. Сунула пластиковый шар в спортивную сумку, натянула тапочки и вышла из квартиры. Ну и пусть Дагне кудахтает над своим подолом сама. Справится. Это не Кутт, ее мозгов хватит.
Зануда открыл дверь не сразу, и вид у него был недовольный, а глаза подозрительно блестели. Дабл повела носом — пил, что ли? Вроде бы спиртным не тянет.
— Сестра прислала? — спросил он хмуро.
— Ты ухаживал за моей сестрой два года, а до сих пор ее не знаешь. Конечно, нет. Она уже забыла, что ты приходил, у нее кружавчики на подоле неправильно топорщатся. Нет, просто я решила не тянуть со своими вопросами. Смотри.
И она вытащила из сумки шлем.
— Империя Шу, середина прошлого века, — сказал Зануда. — Откуда он у тебя?
— Нашла. Скажи мне, Аксель, брошенный отряд Империи погиб на Эгне? или я путаю?
— Кажется, там. Можем проверить.
Все-таки в чем-то Зануда устроен совершенно так же, как Дагне. Та забыла о его существовании из-за платья. Этот закопался в сети и забыл о Дагне. Даже начал насвистывать себе под нос, время от времени прерывая назойливую мелодию, чтобы высказаться: "А если мы спросим вот так? а? То-то, отвечай, умница моя…" Наконец откинулся на спинку стула.
— Смотри сюда. Одно из последних сражений Четвертой колониальной. Эскадра ушла, остались сорок два человека, которых они никак не успевали подобрать. Отстреливались по лесам, полегли все… о, даже список есть, некий Эндрю Стоун раскопал личные дела…
— Джей, — сказала Дабл. — Его звали Джей.
— Кого? — удивился Зануда.
Дабл показала на шлем.
— Откуда ты знаешь? там что, где-то написано?
— Нет, он сам мне сказал. Попробуй, может, он скажет и тебе.
Аксель с недоверием уставился на шлем. Потом скептически покривился и надел его на голову.
Глаза его округлились, он стянул шлем и повертел его в руках.
— Так же не бывает, Дьябло.
— Ага, — согласилась девушка. — Не бывает. Но есть. Что он тебе сказал? что заряд кончается? он все время об этом думает.
— Джей… — задумчиво пробормотал Аксель. — Ну, кто у нас тут может оказаться Джеем? Джонас Линдер… Джеймс Стаут… Вот еще имечко — Джейкоб Джон Джаспер. Может, этот? он аж три раза Джей. Сейчас поглядим…
— Альтрава, — сказала Дабл. — Он жил на Альтраве, уж не знаю, где это, у него там была девушка по имени Тильда. Она училась на фельдшера.
— Тогда скорее всего этот, трижды Джей. Смотри: место рождения — Соннервиль, Альтрава. Тут и фотография есть. Он?
— Не знаю, я же не видела его лица. Я видела то, на что смотрел он, а в зеркало он как-то… не до зеркал им там было, Аксель. Погоди, давай его самого спросим. — Натянула шлем. — Джей! Джейкоб Джон Джаспер! …Папа был большой шутник. Брата назвали Йон Джонатан, а сестренку — Джейн Джасмин. Джейн смеялась, что мужа будет выбирать по телефонному справочнику. Чтобы попасть в букву. Но последняя весточка из дома сообщала о ее романе с парнем по фамилии Брукс. Папа, говорят, был разочарован фамилией кавалера. И ничего не известно о Йоне. Его полк должен был сидеть на базе где-то на астероидах, есть надежда, что с ним все в порядке. Вроде бы там тихо, далеко от фронтов. Но связи нет.
А теперь уже и не узнаю. Ни про Джейн и ее Брукса, ни про Йона. Ну, авось им повезет больше, чем мне.
— Аксель, — сказала Дабл тихо, — пока я не спросила об имени, он не вспоминал ни о сестре, ни о брате. Только о войне и своей девушке иногда. Ничегошеньки не понимаю. Он меня все-таки слышит?
— Как он может тебя слышать, ты что? Он умер сто лет назад. Это его воспоминания, как-то случайно записанные на шлем. Уж не знаю, как могло такое получиться. Но факт, что их можно активировать, назвав что-то, памятное шлему… или Джею Джасперу. Удивительный феномен, Дьябло, никогда о таком не слыхал. Как, ты говоришь, звали его девушку? Тильда? скорее всего, Матильда. Ну-ка, примерные годы жизни мы знаем…
Матильда Леонидис с Альтравы оказалась известной личностью. Светило медицины — нейрохирург. Академическая степень, тысячи учеников по всей Сальской федерации, выросшей на обломках Империи — в прежней метрополии. Дальше шли сплошь медицинские термины. О личной жизни биография не сообщала почти ничего. Похоже, она так и не была замужем, наука была для нее всем.
Дабл вернулась домой в глубокой задумчивости. Ушла на балкон, к пальме. Села на пол, надела шлем. Зачем ты умер, Джей? Империя все равно проиграла войну. Если бы ты сдался в плен, ничегошеньки бы не изменилось, кроме одного — ты был бы жив. Ну и, может быть, одно медицинское светило было бы немножко счастливее. Ты же не верил в правоту своей страны и своего императора. Ты же сам называл его призовым идиотом, я помню. Плен — позор? Воины Империи погибают, но не сдаются? Ради чего, Джей?
Война кончилась буквально в том же месяце, когда вы погибли в брусничных болотах у Вейского озера. Мы смотрели с Занудой — официальный рапорт о подавлении сопротивления имперского отряда на Эгне датирован восемнадцатым числом, а двадцать восьмого был подписан мирный договор. Ты не дожил до мира всего десяти дней. Узнал бы, как дела у сестры, жив ли брат, нашел бы свою Тильду. Она не вышла замуж за другого и через десять лет. Всего три года прошло, если бы ты появился, может быть…
— Я думал об этом, — отозвался Джей. — Но они пошли в атаку, и думать стало некогда. А смерти я не помню. Помню только, как они шли, а у меня почти не осталось заряда.
Перед глазами Дабл всплыло личное дело Джейкоба Джона Джаспера, перечеркнутое красной чертой: погиб на Эгне в августе 724-го, точная дата неизвестна. И красивое молодое лицо на фотографии. Немного напряженное выражение, — официальное фото, выразительность изображения никого не интересовала. Короткий ежик темных волос, широкие брови, светлые глаза — серые, наверное, — мягкая линия рта. Мальчишка. На Эгне он, наверное, выглядел совсем иначе. Но другого изображения не сохранилось.
— Пойду-ка я спать, Джей, — сказала она вслух, стягивая шлем с головы.
Назавтра вернулся с Лигиды-12 отец, и времени не стало вовсе. Он страшно нервничал — в чем он будет выдавать замуж любимую старшую дочку? Синий костюм недостаточно шикарен, черный слишком мрачный, коричневый он вообще терпеть не может… Кое в чем Дагне безусловно пошла в папу.
До самой свадьбы вздохнуть было некогда — и некогда было посидеть на балконе, мысленно переговариваясь с Джеем.
Наконец наступил и прошел знаменательный сумасшедший день. Как и надеялась невеста — теперь уже молодая жена — мама к свадьбе не успела. Только прислала букет цветов и поздравления.
— Это она не поняла, кто жених, — сказала Дабл отцу. — Иначе бы не поздравляла, а ругалась.
— Да брось ты, — примирительно ответил папа, — ну не понравится — разведутся. Подумаешь. И он совсем не плохой парень. Дурак, конечно, ну так и Дагги у нас умом не блещет. Зато подумай, какие красивые могут быть дети.
Папа всегда в корень смотрит. Действительно, и не поспоришь.
