– О Боже! Царь небесный! Кровь все еще течет… – Камердинер остановился и глубоко вздохнул. От удивления у глаз появились морщинки. Он посмотрел на Антуана, но потом повернулся к Рене и увидел, в каком она жутком виде – платье разорвано, полотенце, которое она прижимала к груди, окровавлено. Улыбка Финна сменилась ужасом, исказившим его лицо. – О Господи, мадемуазель, с вами все в порядке?

Она кивнула:

– Все нормально. Антуан пришел вовремя, и он меня спас.

– Я услышал ее крик, – сказал мальчик.

– И он ударил его бутылкой…

– Я разбил ее об его голову, – гордо повторил Антуан. – И убил его.

– Но кровь? – спросил Финн. – Вы ранены!

Рене коснулась щеки, ее пальцы покраснели от крови.

– Это, должно быть, стекло. Перед этим он ударил меня. – Она провела пальцем по нижней губе и обнаружила осколок сломанного зуба.

Финн посмотрел на Рене с тревогой:

– Вы не… Нет ли где-нибудь еще повреждений?

– Нет, – сказала она, касаясь его руки. – Нет. Он был… слишком пьяный и очень злой. – Она посмотрела на тело Винсента. – Он был слишком неуклюж и слишком глуп. – Слова замерли на губах девушки, а на щеках снова вспыхнул огненный румянец. – Это, конечно, еще тот тип!

– Да, к сожалению, да. И кроме всего прочего, это еще одно тело в вашей спальне, которым придется распорядиться. Если бы я знал, что подобное войдет в привычку, – добавил Финн с сарказмом, – я бы настоял, чтобы вы вы–брали спальню этажом ниже.

Финн подошел к распростертому Винсенту и опустился на колени.

– Действительно ли он мертв?

Прежде чем Финн успел ответить, Винсент застонал. Одна нога дернулась вперед, потом резко вернулась на прежнее место.

– К сожалению, нет. Кажется, его череп так же крепок, как и все остальное. Однако кровь течет весьма обильно. Антуан, есть еще одно полотенце? Или что-то, чем можно здесь все вытереть?

Антуан исчез в смежной комнате и вернулся с двумя толстыми полотенцами.

– Что нам с ним делать? – спросила девушка Финна.

– Мы свяжем его и спрячем где-нибудь подальше от посторонних глаз. Но перво-наперво нам необходимо, чтобы вы и их милость благополучно добрались до башни. Тот мошенник, Харт, сказал, что будет ждать, но если кто-то на нас наткнется и все собаки ада будут спущены, то он не сможет ждать слишком долго. И еще одно – мне показалось, что он плохо выглядел. Без сомнения, рана его мучает. Хорошо бы, конечно, если бы он на самом деле двигался без труда, но мы-то знаем, что ему совсем недавно прижгли на груди рану. Я сейчас принесу саквояж молодого господина – слава Богу, я оставил его в прихожей!

– Я возьму сам, – сказал Антуан и вышел, прежде чем Финн смог подняться на ноги. Камердинеру пришлось уцепиться за ножку кровати, чтобы не упасть, и внезапно Финн стал похож на старика, кем он в общем-то и был на самом деле.

– Вы сможете справиться сами, мадемуазель? – спросил старый камердинер.

Она нахмурилась, проследив за его взглядом, брошенным на ее разорванное платье.

– О да, да, я смогу справиться.

– Хорошо. Тогда оденьтесь побыстрее. Нам надо торопиться, вы понимаете это не хуже меня.

В то время как Рене переодевалась в темном углу гардеробной, Финн собрал монеты, булавку, брошку, а коробочку с драгоценностями снова положил в саквояж. Он снял с кровати залитое вином покрывало, собрал осколки стекла, быстро разобрал постель, как будто она приготовлена ко сну. Потом осмотрел комнату и остался вполне доволен своими усилиями. Потом старик снял с занавесей плетеные шнуры и стал связывать запястья Винсента.

Рене вернулась бледная как призрак. Она надела светлое шерстяное платье, которое закрывало ее до самой шеи. Кровь с подбородка она смыла, но губа все еще кровоточила, а на щеке стал явственно заметен порез. Руки, совершенно заледеневшие, уже не так дрожали, когда она обняла Антуана за плечи и крепко стиснула.

– Ты очень храбрый, – сказала она мальчику. – Такой же, как папа. Он бы тобой гордился! Я увидела тебя, когда ты замахнулся бутылкой, собираясь разбить ее о голову негодяя, и я рассмеялась прямо в лицо этой свинье! – Послед–нее слово она произнесла по-французски, чтобы выразить всю степень презрения.

– Действительно, ваша милость, – поддержал Финн девушку, – и ваш отец, и матушка наверняка сейчас улыбаются, глядя на вас с небес, и гордятся вами за вашу храбрость. Но вам теперь предстоит исполнить еще одно дело, прежде чем вы совсем возгордитесь. Вы должны отвести сестру в старую башню.

Пораженная Рене смотрела на Финна.

– А ты?

– Мне бояться нечего. – Он поднял с пола плащ Рене и набросил ей на плечи. – Я разберусь с этой несчастной свиньей, чтобы она, не дай Бог, не подняла тревогу, пока мы не окажемся подальше отсюда.

– Мы поможем. Или подождем.

– Не здесь, мадемуазель. Я чувствовал бы себя гораздо спокойнее, если бы вы ждали меня в башне. Я приду сразу после вас, обещаю. И пожалуйста, – он вскинул бровь, ожидая, что девушка примется спорить, – делайте все так, как скажет мистер Харт. Хотя мне следовало бы откусить себе язык за то, что я сейчас скажу, но, я полагаю, вы можете доверять этому жулику. Он присмотрит за вами и молодым господином и не причинит вам никакого вреда. Вперед, да побыстрее!

Антуан взял Рене за руку и потянул к двери.

– Мы не уедем без тебя!

Но Финн уже склонился над Винсентом.

– Идите же, скорее…

Осмотрев холл, Антуан и Рене выскользнули из спальни и поспешили к ступенькам башни. Антуан подал ей знак остановиться, когда они прошли уже основную часть пути: он заметил пару, которая неторопливо прогуливалась вдоль длинной галереи, восхищаясь старыми пыльными портретами. Мальчик прижал палец к губам, предостерегая сестру; они стремглав пронеслись по освещенному месту и оказались возле гобелена. Антуан поднял тяжелый край, пропуская Рене вперед.

Дверь отозвалась слабым скрипом и качнулась внутрь. Звук был не громче мышиного писка, но Рене он показался оглушительным. Внутри башни было темно, пахло плесенью, и у девушки едва не остановилось сердце, когда она подумала, что они опоздали и Тайрон ушел. Конечно, он ждал сколько мог и, несмотря на обещание…

Внезапно в груди Рене вспыхнула радость и страха как не бывало: в свете мерцающей свечи она увидела Роберта Дадли, привалившегося к стене под лестничной клеткой. Это был действительно он, и хотя пламя свечи искажало его лицо, было ясно, что он чем-то взволнован.

– Я думал, мне придется идти и искать вас, – проворчал Дадли, явно недовольный задержкой.

– Где месье Харт? – тотчас спросила Рене.

– Здесь, – раздался голос из темноты.

Дадли захромал, освещая путь, тени отступили, и Рене увидела Тайрона. Он выглядел ужасно. Финн был прав, когда предупреждал ее. Лицо его осунулось, глаза погасли, в них стояла боль. Его жакет был расстегнут, шейный платок развязан, а концы торчали в разные стороны. Правую руку он прижимал к ребрам, а левой держал пистолет.

– Вы упаковали все ваши сундуки? – спросил он с некоторым раздражением. – Действительно, вы ничего не забыли? Где бедный Финн – тащит барахло по лестнице?

Антуан сжал губы.

– Финн наверху, он тащит тело месье Винсента в прихожую, чтобы спрятать его.

Дадли зажег вторую свечу, и свет проник за спину Антуана, отгоняя темные тени. Тайрон увидел поникшие плечи Рене и обмякшую корону золотых завитков, но Дадли рассмотрел густой ручеек крови, сочащийся по щеке Рене.

– Тайрон!

Но Харт смотрел на Антуана.

– Повтори еще раз.

– Финн – наверху…

– К тебе вернулся голос?!

– Тогда вы должны были слышать то, что я сказал: Финн наверху, он тащит тело месье Винсента в прихожую, чтобы спрятать его! Мне пришлось стукнуть его по голове, потому что он бил Рене и заставил ее кричать и плакать!

– Тайрон… – Дадли кивнул в сторону Рене. – Ты хочешь взглянуть?

Тайрон шагнул к Рене, она торопливо поднесла к лицу скомканный носовой платок и принялась вытирать кровь, стараясь скрыться от цепких глаз Тайрона, но он схватил девушку за запястье и приподнял ее подбородок. Тайрон внимательно рассматривал каждую черточку ее лица. Обнаружив порез, протянувшийся через всю щеку, он покачал головой и спросил Рене: