Почему-то мне кажется, что я стала взрослее, и теперь действую не только под влиянием эмоций, как было раньше. Я не стала совершенством, но что-то во мне изменилось в лучшую сторону, однозначно.

Немного пугает тот факт, что я стала слишком сентиментальной. Впрочем, это свойственно многим влюбленным. Я не одинока в этом плане. Возможно, со временем та нерастраченная нежность, что есть во мне, постоянно рвущаяся на свободу, станет не так явно проявляться. Я стану спокойнее, сдержаннее. Не такой порывистой, как сейчас. Тем не менее, я не хочу, чтобы у меня остался лишь голый рассудок, заглушающий все душевные порывы. Мне хочется чего-то нереального. Именно в чувствах. Я даже знаю, чего. Не хочу, чтобы любовь умирала, разбивалась о быт, превращалась в привычку. Хочу быть всегда влюбленной в своего мужчину, и хочу, чтобы он тоже был влюблен в меня, как сейчас... Да, я хочу провести с Локруа всю жизнь. Я идеалистка, мечтательница и любительница носить розовые очки. Такая я - Алексия Хейворт.

Вот сейчас, я смотрю на него спящего и глупо улыбаюсь. Я люблю его. Остальное - не важно. Я просто люблю его.

* * *

Школьная жизнь вошла в привычное русло. Ничего не напоминало о былом противостоянии, а потому можно было выдохнуть спокойно. С исчезновением Кингстона испарилось то напряжение, которое не давало Алексии жить.

Казалось, жизнь снова стала прежней, но Хейворт чувствовала себя не в своей тарелке. На людях она старалась вести себя так, как обычно. Веселилась, смеялась, но, оставшись наедине с собой, снимала привычную маску и становилась самой собой. Несмотря на то, что с Томасом она больше не пересекалась, осталось какое-то странное чувство в груди, больше всего напоминавшее страх.

Иногда Алексия ловила себя на мысли, что всё не может разрешиться так просто. Кингстон лишь на время ушел в тень и планирует ударить в тот момент, когда она, окончательно расслабившись, не будет ждать нападения.

А она ждала. Постоянно.

Ей не давало покоя прошлое. Воспоминание о рождественском вечере до сих пор были слишком яркими, слишком омерзительными. Несмотря на любовь и заботу, коей её окружили, она так ничего и не позабыла. Ощущения мерзости происходящего часто напоминали о себе во сне, и Алексия просыпалась в холодном поту. Снова заснуть ей удавалось лишь под утро, а до того она сидела, обхватив себя руками и пыталась саму себя убедить в том, что всё хорошо, и прошлое не вернется. Исчезнет, как страшный сон.

Уговоры оказывали лишь кратковременный эффект.

Миранда убежала с Брентом на киносеанс, у Патрика намечалось очередное занятие в баскетбольном клубе, а потому девушке пришлось идти домой в одиночестве. Хейворт никому не говорила об этом, но ходить по улицам в одиночестве в последнее время было страшно. Ей казалось, что кто-то постоянно ходит за ней по пятам, выслеживает. И неудивительно, что роль преследователя в мыслях Алексии отводилась, неизменно, Томасу Кингстону.

Дойдя до остановки, Алексия осмотрелась по сторонам и невольно поёжилась. Снова это чувство, будто за ней наблюдают. Не просто случайный взгляд со стороны, а целенаправленный, уничтожающий.

- Ты сходишь с ума, детка, - проворчала она себе под нос, заходя в автобус. - У тебя развивается паранойя. И, если так будет продолжаться, к концу года ты превратишься в истеричку с манией преследования. А в худшем случае загремишь в клинику неврозов. Впрочем, и первые перспективы не особенно радуют.

Зарывшись носом в воротник своего полупальто, Алексия пробралась в самый конец автобуса, прижала сумку к себе, как можно крепче, и прикрыла глаза.

Неужели это, на самом деле, лишь выдумка разыгравшегося воображения? Быть может, ничего этого нет? Она сама накручивает себя, не понимая, что есть у людей более важные занятия, чем слежка за ней? Но, если это её выдумки, почему так неспокойно на душе? Раньше она была уверена в себе, ничего не боялась, а теперь готова закричать от любого шороха.

Выйдя из автобуса, Алексия вновь замерла на время, прислушиваясь к себе. Сердце билось, как сумасшедшее, где-то в горле. Ощущение, что за ней всё-таки наблюдают, не оставляло. Ей хотелось закричать прямо посреди улицы, чтобы высвободить тот страх, что стал её постоянным спутником. Так закричать, чтобы уши заложило, но она понимала, что со стороны будет выглядеть ужасно глупо, потому не стала этого делать. Зашагала домой по знакомой дороге, надеясь, что и в этот раз ей повезёт.

Но... не повезло.

Стоило только свернуть за угол, как она почувствовала, что кто-то хватает её за рукав. Собиралась закричать, но рот тут же закрыли рукой.

- Ты ведь ждала меня? - раздался шепот.

Она и так знала, кто это. Голос, который она услышала, лишь подтвердил подозрения, оказавшиеся не такими уж безосновательными. Предчувствия не обманули её. Кингстон, на самом деле, не оставил всё так, как есть. Ему хотелось мести.

Девушка пыталась вырваться, но у неё ничего не получалось.

- Не дергайся, а то хуже будет, - прошипел Кингстон.

Алексия услышала тихий щелчок, перевела взгляд чуть в бок. В руке у несостоявшегося отчима был нож. Хейворт вздрогнула. Лезвие было прижато к её боку и, стоило сделать одно неосторожное движение, как оно прошло бы сквозь ткань, а потом...

О том, что может случиться потом - думать совершенно не хотелось.

- Будешь хорошей девочкой? - поинтересовался Томас.

Алексия активно закивала.

- Вот и отлично, - усмехнулся собеседник, убирая ладонь ото рта Алексии, но перехватывая её за рукав, чтобы не могла убежать.

Хейворт и не думала этого делать, прекрасно понимая, что в любом случае, далеко не убежит. Обувь на каблуках не очень-то способствовала бегу. О беге по обледеневшим улицам и речи не шло. Она рисковала свернуть себе шею раньше, чем доберется до дома.

Кингстон затолкал Алексию в машину, хлопнул дверью и тут же отрезал все пути к отступлению, заблокировав дверь.

Алексия остервенело дергала ручку, прекрасно понимая, что никакого эффекта своими действиями не добьется, лишь сильнее разозлит Кингстона, но все равно не могла перешагнуть через себя и превратиться в примерную пай-девочку.

- Больной ублюдок, - рявкнула она, поняв, что выбраться не получится.

За что тотчас же отхватила пощечину. Настолько сильную, что на время опешила и даже не обратила внимания на то, что по подбородку стекает тонкая струйка крови из прикушенной губы. Конечно, она не думала, что разговор с Кингстоном пройдет в уютной обстановке и разойдутся они по разным сторонам довольные друг другом, но и такого обращения не ждала.

- Закрой рот, мерзавка, - ответил Томас.

- За что вы меня ненавидите? - спросила Алексия, доставая из сумки упаковку влажных салфеток.

Она вытащила одну из упаковки и уверенным движением провела по лицу, стирая кровь.

- Тебе не понять.

- Неужели? Думаете, я совсем дура.

- Если не поняла раньше, то и теперь точно не поймёшь.

- Прошу прощения, что не научилась читать мысли на расстоянии, - ухмыльнулась Алексия. - Я не знаю, в чем причина вашей ненависти.

- Ты сама виновата...

- В чём? В том, что существую?

- В том, что бросила меня...

- Бросила? - Хейворт широко распахнула глаза. - Что вы несёте?

- Не говори, что не помнишь, как бросила меня, Элли, - произнес он и повернулся к Алексии.

Девушка невольно отпрянула. В глазах Кингстона было лишь безумие. Он видел перед собой не Алексию Хейворт, а какую-то Элли.

- Я ненавижу тебя, - произнес он. - И в то же время безумно люблю. Ведь я же понимаю, что ты, на самом деле, тоже меня любишь. Любишь же?

- Нет, - пролепетала девушка, вызвав ещё большую волну гнева.

Кингстон свернул в какую-то подворотню и резко ударил по тормозам. Машина замерла на месте, а Алексия поймала себя на мысли, что сейчас, когда они не несутся по улице на сумасшедшей скорости, а стоят в этом мрачном переулке, ей не легче. Наоборот, ей намного страшнее, чем раньше.