- Жаль, что ты оказался догадливым, - вздохнул Паркер. - Правда, не связывает. Но я, на самом деле, знаю о ней всё.

- Поделись знаниями по дружбе, - фыркнул Ланц.

- Ну, нет. Ты уж как-нибудь сам. А я пойду домой, не хочу здесь задерживаться.

- Что так, Паркер? Я не достаточно гостеприимен? Не выгнал тебя из дома так же быстро, как ты меня? Даже не позавтракаешь с Керри?

- Нет, не позавтракаю. Что-то мне подсказывает, что принимать еду из твоих рук опасно для жизни.

- Разумеется. Сплю и вижу, как начать новую страницу истории великих отравителей, - спокойно отозвался Дитрих. - Ну, а, если без шуток, то я в очередной раз хочу тебе сказать, что Керри не игрушка, и, если ты хочешь использовать её в своих целях, чтобы досадить мне...

- Нет, не хочу. Просто прими к сведению, что она может мне нравиться.

- Правда? - прищурился Ланц.

- Вполне, - кивнул Паркер, вспомнив свой внезапный порыв нежности, после которого на сей раз он сам позорно сбежал.

Не останови его Дитрих, он бы уже давно скрылся в своем доме и постарался вычеркнуть из памяти мысль о сегодняшнем пробуждении в чужой кровати. Он был уверен, что можно нормально уснуть только в своей собственной постели, только в одиночестве. Сегодняшнее происшествие фактически разрушило его мировосприятие и начало отстраивать заново.

- Печально. Хотелось бы видеть рядом с ней более достойную кандидатуру. Но девушек всегда тянет к недоумкам.

- Люси, в том числе, - не удержался от ответной шпильки Эшли.

- Не отрицаю, - расцвел в улыбке Дитрих. - И, если обмен любезностями окончен, можешь валить домой. Ты загостился. Дверь - там.

Ланц неопределенно махнул влево, показывая, куда именно следует идти Паркеру.

- Спасибо. Я знаю, - с достоинством ответил Эшли.

Хлопнувшая входная дверь оповестила о том, что гость, действительно, убрался восвояси.

Керри выползла на кухню уже причесанная и умытая, а вот переодеваться ей было лень. На ней были вчерашние джинсы, серая футболка и изрядно помятая ветровка, в которой девушка и проспала всю ночь.

- Сделаешь мне кофе? - попросила жалостливым голосом.

Дитрих достал из шкафчика кружку и плеснул туда немного коричневой жидкости, которую выдала ему кофеварка. Обращался он с ней на редкость неумело, потому вместо нормального напитка у него всегда получалась маловразумительная бурда, которая по вкусу напоминала что угодно, но только не благородный напиток. Керри всегда щепетильная в этом вопросе, сегодня ничего не заметила и стали поглощать предложенное питьё маленькими глоточками.

- Он ночевал здесь? - спросил Дитрих у девушки, и так прекрасно зная ответ на заданный вопрос.

- Да.

- Прекрасно, - вздохнул Ланц. - Просто прекрасно. Надеюсь, он ничего плохого не сделал? Если сделал, то ты скажи...

- Ничего плохого. Он просто меня поцеловал.

- Опять?!

- Да, - покаянно кивнула девушка.

- Боже, - простонал Дитрих. - Неужели мои самые страшные подозрения получают подтверждения?

- Какие? - Отставив в сторону чашку с кофе, поинтересовалась Керри.

- Ты всё-таки влюбляешься в Паркера.

Выдав обличительное заявление, Дитрих посмотрел на сестру. Она ничего не ответила, но тем только сильнее убедила в закономерности подозрений на свой счет.

Глава 8. Дитрих Ланц - король льда.

Дитрих никогда не понимал, за что люди так любят свидания. Ведь, по сути, в этих встречах нет ничего особенного, а зачастую они ещё и насквозь пропитаны притворством. Люди, сами того не замечая, начинают вести себя так, как никогда в обычной жизни не вели, стараясь понравиться человеку, который находится в данный момент рядом, шутят невпопад, смеются над твоими собственными, совершенно несмешными шутками. Пытаются удержать на себе внимание любыми способами, а в итоге просто теряют свою индивидуальность, стараясь стать идеалом в глазах своего собеседника. Как будто не понимают, что долго играть одну и ту же роль не смогут. Однажды она им надоест. Захочется снять эту маску и стать самими собой, да только вслед за этим поступком, скорее всего, наступит разочарование, а не радостный возглас: "Именно такая ты мне нравишься сильнее всего". Женщины, все, как одна, неизменно считают себя великими актрисами, не замечая того, что зачастую их попытки примерить на себя неподходящий образ смотрятся довольно смешно, даже нелепо.

Ланцу довелось побывать на достаточном количестве свиданий. Несмотря на некую холодность и отчужденность, он все же иногда снисходил до своих поклонниц и ходил с ними на свидания. Правда, свидания эти редко приходились ему по душе. Приглашали его трогательно, застенчиво, боясь глаза поднять, а на встречу приходили расписанные, как русские матрешки девчонки, в вызывающих нарядах, на которые без слез невозможно было взглянуть.

В подростковом возрасте редко у кого есть чувство меры. Девушкам кажется, что, чем больше косметики у них на лицах, чем короче юбка и выше каблук, тем больше шансов привлечь к себе внимание противоположного пола. В чем-то они, несомненно, правы. Подобные наряды привлекают внимание, да только совсем не тех людей, которых хотелось бы видеть рядом. На образ дешевок чаще всего и клюют такие же дешевки, для которых смысл жизни заключен в довольно активно используемой фразе "секс, наркотики, рок-н-ролл". Вместо рок-н-ролла можно слушать слащавые попсовые песенки, исполненные слабыми голосами современных певичек и не менее слабыми голосами современных певцов, которых и певцами-то можно назвать с большой натяжкой. Они привлекают к себе внимание с помощью эпатажных выходок, а не за счет своего таланта, или, что намного правдивее - его отсутствия. Где-то Дитрих слышал, что сейчас на сцену пробиваются лишь три типа людей. Либо фрики, либо педики, либо те, у кого полно денег, то есть попадание в мир шоу-бизнеса для них не счастливое стечение обстоятельств, а само собой разумеющееся действо. Они платят - их раскручивают, вот и весь секрет успеха подобных однодневок.

Тем не менее, для современного общества такие исполнители подходят как нельзя лучше. Практически идеально. Они - воплощение современного общества, они - его отражение. Развращенные, способные только сорить деньгами, хвастать своими приобретениями и попирающие любые проявления морали, выставляя нормы общественного поведения едва ли ни чем-то постыдным. Чем отвратительнее человек, тем сильнее к нему тянутся. А потом, когда понимают, что именно в этом гадком поведении и скрыт секрет успеха, начинают копировать его, не задумываясь о том, подходит ли оно им, или только уродует.

Есть такие люди, которым идет быть сволочами, потому что это стиль их жизни, а не маска. На самом деле, они могут открываться и с иной стороны, только для этого они должны быть полностью уверены в том человеке, которому позволят убрать ширму и заглянуть себе в душу. Несомненно, перед тем, как заслужить доверие, придется помучиться, но вполне вероятно, что это будет того стоить, и в лице невероятной дряни, коего все окружающие только так и воспринимают, неожиданно обнаружится человек, который станет вам ближе всех на свете. Именно к таким людям и причислял себя Ланц. Он не умел запросто строить отношения с окружающими. Ему хотелось доказательств, что с ним дружат не из-за его популярности, а потому, что он нравится, как человек. Как личность, если угодно. Во всяком случае, сам себя Ланц считал именно личностью. Самодостаточной, немного заносчивой личностью, а не бледной тенью, составляющей серую массу, готовую падать в ноги очередному кумиру.

Его основным принципом всегда оставались слова "лучше быть одному, чем вместе с кем попало". И это не казалось ему столь гнетущим явлением. Скорее, оно было правильным. Самым естественным из всех, что только может придумать человек. Самый верный выбор из всех, что он совершает в своей жизни. Намного сложнее жить, когда человек одинок не сам по себе, а рядом с кем-то. Смотришь на человека, слушаешь его голос и понимаешь, что нет ничего привлекательного. Все только отталкивает. Каждый жест, знакомый до боли, каждая интонация, каждый поступок. Вроде бы человек хочет сделать, как лучше, а вместо этого отталкивает от себя все дальше и дальше.