Волков оторвался от созерцания располовиненого и раскрашенного в разные цвета двигателя.
— Комиссар безопасности второго ранга Волков. Неплохой у вас батальон, товарищ майор.
Майору Беспрозванному на краткий миг стало дурно. Он был готов ко всему, но не к похвалам. Поэтому ответил не по уставу. Вернее, совсем не по тому уставу:
— Рад стараться, товарищ комиссар госбез…
— Просто, командарм второго ранга. Без излишеств. А раз рад стараться, то давай-ка ты мне сюда в этот класс третий взвод… скажем, третьей роты. Посмотрим на грамотность советских саперов. Давно на батальоне?
— Полгода, товарищ командарм…
— Хорошо. Можно просто: командарм. А то на языке мозоль натрешь. Так как насчет солдатиков?
В Красной (Советской) армии можно было наблюдать следующую закономерность. Хотя бы на примере отдельного батальона. Лучшие солдаты всегда собраны в первом взводе первой роты: самые умелые стрелки, отличники боевой и политической, мастера своих специальностей. Затем идет второй взвод первой роты. Третий взвод первой роты и первый взвод второй приблизительно равны по общему уровню. Но, конечно же, самые «перлы» собраны в третьей роте и последнем по счету ее взводе. Нарушители дисциплины, парни из такой глубинки, где пароконный плуг слывет за диковинку, люди с дефектами речи и ущербным здоровьем. Конечно, явных калек нет, но бойцы с нерабочими конечностями встречаются. Короче, та еще рота. Ну, и приятность напоследок: командует ею какой-нибудь горький пьяница, ходивший еще с Брусиловым в легендарный прорыв летом 1916 года.
Чумазые технари занимали свои места, а командир части знакомил Волкова с вытащенным откуда-то из дальней каптерки, толком не проспавшимся старшиной — командиром третьего взвода третьей роты. Запашок от старшины стоял — будь здоров, но Андрей Константинович лишь деликатно покашлял в кулачок.
— Старшина Алекперов! — представил майор Беспрозванный командира третьей роты, — большой знаток всяких военно-технических штук.
— Спирт на протирку запчастей получаете регулярно? — поинтересовался Волков у старшины.
— Ну, дык… так точно, товарищ командарм! — скосил раскосые глаза старшина на знаки различия проверяющего.
— Ректификат?
Не вполне адекватно оценивающий окружающий мир, старшина Алекперов достал из внутреннего кармана гимнастерки фляжку и протянул ее Волкову. Майор Беспрозванный побелел, глядя на этот позор.
— Вот, не побрезгуйте!
Для командира части дальнейшие события напоминали какой-то кошмар. Командарм взял у старшины фляжку, свинтил колпачок и глотнул спирта.
— Неплохой продукт! — отметил он, погоняв спирт между зубов и проглотив его без какого-либо изменения в мимике, — не желаете, товарищ майор?
— Благодарю. На службе не употребляю.
— И правильно делаете. Старшина, если вы будете следовать правилам вашего командира, то ничего плохого с вами не случится. Это я вам как комиссар госбезопасности гарантирую. А теперь проверим уровень технической подготовки ваших архаровцев.
Бойцы третьего взвода самой зачуханной роты сидели и не дышали. Один лишь солдатик на задней парте пробормотал вслух:
— Это где же учатся так спирт глотать?
— На курсах Академии Генштаба! — ответил Волков, — идите сюда, красноармеец…
— Красноармеец Дигилеев! — послушно отозвался боец.
— Идите к… сюда, Дигилеев!
Возле учебного пособия замерли трое: командир части, командир взвода и боец Дигилеев. Волков прохаживался гоголем и изучал физиономии.
— Я смотрел в эти лица и не мог их простить, оттого, что у них нет тебя, и они могут жить! — изрек он, — так сказал Вячеслав Бутусов — великий русский поэт эпохи Ренессанса. Дигилеев, что вы скажете насчет вот этой хреновины?
Палец Волкова уперся в маховик двигателя. Дигилеев шмыгнул носом.
— Что, боец? Просишь помощь зала? Ну-ка, мужики, кто мне ответит, что это такое?
Поднялся еще один красноармеец. С умным очкастым лицом.
— Маховик вроде, товарищ командарм!
— Вроде! Ни роду, ни племени — одна растрата боевого красного семени. А для чего он? Маховик, в смысле.
— Для более ровного вращения вала! — напрягся парень.
— Фамилия?
— Красноармеец Потапов!
— Молодец, Потапов! Маховик, сиречь механический аккумулятор, предназначен для сглаживания инерционного момента и для уменьшения неравномерности вращения вала. Что ж, один умник на целый взвод — это не так уж и плохо. Присаживайтесь! Про инерционный момент не спрашиваю, это у типусов с первого курса технических вузов спрашивать надобно. А про степень сжатия кто-нибудь мне может объяснить? Сиди, Потапов, а то во взводе после моего отъезда разборки начнутся: ты че, типа, самый умный!
— Он у нас и есть, самый умный! — кашлянул командир взвода.
— Ладно! Вы ведь саперы! Саперы?
— Так точно! — раздался нестройный гул.
— С минами обращаться умеете наверняка? Кто мне доложит величину усилия на срабатывание противотанковой мины ТМ-35 с взрывателем нажимного действия?
— Сто двадцать — двести шестьдесят! — выдохнуло несколько глоток.
— Молодцы! А чем вас эта мина не устраивает? В смысле, какие замечания можете высказать?
Оживился до сих пор стоявший соляным столпом Дигилеев.
— Малая масса заряда, большое количество операций перед установкой и почти невозможная работа с миной в ночных условиях! — отбарабанил он.
— Ишь, какой молодец, — похлопал его по плечу Волков, — а чего с дизелями в таких непонятках? Подучи матчасть — старшина значок повесит. Хорошо, все свободны. Кроме командиров, естественно. Распорядитесь, чтобы дальше по плану выходного дня — воскресенье придумано для отдыха.
В кабинете командира части было накурено и натоптано. Вот-вот из столовой должны были доставить обед (на ресторанный вариант Волков не согласился — решил побыть демократом), и в ожидании его проверяющие завершали «разбор полетов».
— Мало, конечно, специалистов! — качал головой Кречко.
— И «действия по тревоге» не вполне меня устроили, — доводил Волков, — но по уровню третьего взвода неплохо. Старшина как, не все время безобразничает?
Майор Беспрозванный пожал плечами.
— Иногда бывает. Но мужик неплохой, жаловаться грех. Сапер от бога.
— Я у вас с сержантом разговорился, — сказал Кречко, вытаскивая записную книжку, — Величко его фамилия. Есть решение на самом высоком уровне, чтобы хороших специалистов оставлять на сверхсрочную. Не насильно, конечно. Нужно создавать условия: жилищные, материальные, досуг — все в комплексе. Девку ему, в конце-концов подсунуть смазливую! Такие кадры в армии нужны.
— Толковый сержант! — подтвердил командир части.
Волков кивнул.
— В условиях острого дефицита командного состава нас может выручить лишь профессионально подготовленный сержантский состав, состоящий из вот таких вепрей, типа Величко. Чтобы и в авторитете был, и с дисциплиной без проблем, и ответственность на уровне. Скажу вам, товарищ майор, больше: в ближайшее время планируется поднять размер денежного довольствия. Те деньги, что нынче получает командир взвода — лейтенант, будет получать командир взвода — сержант-контрактник. Офицерская зарплата поднимется на двадцать-тридцать процентов.
Двигаясь по кабинету командира части перенятой у Сталина походкой, Андрей Николаевич рисовал картины грядущей реорганизации Красной Армии. Точно Остап Бендер по прибытии в Васюки, он не жалел красок и терзал палитру, на которой пока ничего определенного не вырисовывалось.
— У нашей страны не хватает офицеров! — вещал он, — что поделаешь! Офицер — продукт долгой готовки. Поэтому нужно с умом использовать уже имеющихся! В стрелковой роте нового состава, согласно моим данным, планируется оставить два офицера: командира роты и его заместителя — стажера. За два года молодой лейтенант перенимает опыт своего старшего «коллеги» и отправляется на повышение — командовать ротой. Остальные же должности останутся за контрактниками: командир взвода, старшина роты, политрук! Возможно, политруков и упразднят, ибо главная задача солдата — это, все-таки, воевать.
