— Что ты задумал, Кевин? — спросила она.

Спутник отодвинулся от нее, достал пачку сигарет из кармана, потом сунул их обратно, оглянулся на нее через плечо и криво ухмыльнулся:

— Лучше поберегу. Теперь надо на всем экономить.

Сердце у девушки сжалось. Это замечание могло означать только одно.

— Ты что, серьезно хочешь, чтобы мы поженились прямо сейчас?

— Ну, если ты этого желаешь.

— Нет, а ты сам чего хочешь? — настаивала Кассандра.

— Ты даже не представляешь, как сильно я этого жажду, — ответил молодой человек с чувством, от которого сердце у нее подпрыгнуло и на щеках выступил румянец.

— О, Кевин… Кевин, дорогой, но как?..

— А что, я свободный человек и могу делать все, что пожелаю. Так что теперь все в твоих руках.

— О, я только рада, я совсем не против, — смущенно пролепетала Касс. — Генерал категорически заявил сегодня утром, что ни за что не даст согласия на наш брак, а мама всегда подчиняется его приказам. Но они не могут нам помешать.

— Вот именно! — согласился Кевин.

Юноша сразу же увлекся, как обычно, далекими перспективами. Он мечтал о том, как станет знаменитым писателем и они с Касс будут жить в роскошном доме, с садом, в сельской местности, которую оба обожали. У них будет большая машина, в отпуск они будут ездить в континентальную Европу, а в свое время обзаведутся парой очаровательных малышей. И жизнь будет прекрасна.

Он сказал решительно:

— Давай сначала поженимся, а уж потом будем жалеть об этом.

Девушка схватила его ладонь и прижала к своей пылающей щеке.

— Что ты говоришь! Мы не будем ни о чем жалеть. Мы каждый день будем праздновать.

— Идет, — согласился ее избранник. — Будем праздновать. Давай обсудим наши планы.

Она затаила дыхание. Кассандра чувствовала себя польщенной — такой замечательный молодой человек хочет на ней жениться, отказываясь от холостяцкой свободы. О, она так его любила, но не хотела быть ему обузой.

— Пока мы можем оба работать, — сказала Касс радостно. — Найдем какую-нибудь приличную квартиру, а расходы разделим пополам. Сейчас все так делают.

— Мой приятель, Барни, уезжает в начале июня. Но я не хочу, чтобы ты жила в нашей с ним квартире. Там не особенно уютно, — пояснил Кевин. — Ну, ты же видела, какой там беспорядок. — Помнишь, когда приходила на вечеринку и познакомилась с Барни? Тебе ведь там не понравилось, кажется?

— Не очень. Но если бы я была твоей женой и мы бы поселились там вместе, я бы все переделала! — воскликнула она, краснея. — Там просто надо немного подкрасить стены и сменить обои, чтобы было мило и уютно. Ну, разумеется, два холостяка не станут этим заниматься.

— Ты хочешь сказать — нужна женская рука, — усмехнулся Кевин.

— Все равно после моего дома это будет рай, — вздохнула девушка. — Но ты уверен, что действительно готов ради меня поступиться своей свободой? Может, ты хочешь пока подождать?

— Чтобы этот тиран продолжал тебя мучать и заставлял плясать под свою дудку? Нет, этому пора положить конец, любовь моя.

— Хорошо, пора так пора, — весело согласилась Кассандра, — тогда сегодня вечером я все скажу родным.

— Да? — Молодой человек взял обе ее руки в свои и внимательно заглянул ей в глаза. — Касс, ты замечательная. Ты просто необыкновенная.

— Я готова ко всему, Кевин, лишь бы мы были вместе, — прошептала она.

На том они и порешили.

В тот же вечер в доме отставного генерала Майлза Вудбера разразилась нешуточная буря. Поначалу Касс убеждала любимого, что о свадьбе она может сообщить сама, но он настоял на том, чтобы поехать с ней. За этот поступок она стала еще больше уважать своего избранника. Кем бы ни был Кевин Мартин — поэтом, писателем или бездельником, — но он не трус и не позволит своей возлюбленной в одиночку вступить в борьбу с разгневанным генералом.

Молодой человек вслед за Касс вошел в гостиную, где сидели ее отчим и мать, собиравшиеся смотреть телевизор — любимую передачу генерала «Это было вчера». В ней участвовало много военных чинов, то и дело мелькали кадры кинохроники, и генерал чувствовал себя самым отважным из героев, больше прочих заслужившим свои медали.

Он даже не поднялся навстречу, когда вошла его приемная дочь, только окинул яростным взглядом молодого парня рядом с ней. «У этого длинноволосого неухоженного мистера Мартина такой вид, словно ему не помешало бы принять хорошую ванну», — думал генерал, забывая, что юноша с утра был на работе и у него не осталось времени помыться и переодеться.

— Я, кажется, уже предупреждал тебя, что этот твой… э-э-э… друг… нежеланный гость в нашем доме, Кассандра, — произнес отчим.

Миссис Вудбер нервно переводила взгляд с мужа на молодую пару. Она сделала вид, что не расслышала слов Майлза.

— О… э-э… проходите, пожалуйста… наверное, вы устали. Не хотите выпить чего-нибудь прохладительного? — начала она.

Генерал протянул руку, глаза его, как и всегда, сверкали двумя кусочками голубого льда за стеклами тяжелых роговых очков.

— Минуточку, Дороти.

Женщина сразу вытянулась по стойке «смирно», и дочери, как всегда, стало ее жаль. Ей до сих было обидно, что мать у нее никогда не была сильной женщиной, что она не из тех матерей, которые всегда готовы вступиться за родное дитя. Как миссис Бирнхэм, например, мать лучшей подруги девушки, Элизабет. У Лизы возникла похожая ситуация — ее отец не хотел, чтобы она выходила замуж за своего любимого, но ее мать всячески защищала дочку, и вот теперь Лиза собиралась устроить свадьбу к концу лета. Касс немного жалела об этом — она будет очень скучать по своей подруге.

Отчим вперил взор в гостя.

— Когда я был молодым человеком вашего возраста, юноша, я служил в армии младшим офицером, — заявил он. — Я был приучен к дисциплине и, смею надеяться, принадлежал к числу воспитанных людей, которые уважают мнение старших. Когда мы с вами встречались в последний раз, я ясно дал вам понять, что не одобряю вашего знакомства с моей падчерицей.

Кевин врос в пол. Он откинул со лба непослушную прядь волос и некоторое время стоял молча, с вызовом глядя на отвратительного типа, приемной дочерью которого имела несчастье быть его возлюбленная.

— Прежде всего, сэр, хотя вы и старше меня по возрасту, я не считаю, что вы можете отдавать мне приказы, — произнес он наконец. — Заметьте, я не младший офицер и не обязан подчиняться командиру. И потом, я не понимаю, почему вы запрещаете мне встречаться с Касс.

Генерал испепелил его взглядом:

— А это уж, сэр, позвольте мне решать.

— Прошу вас не забывать, генерал, что вы мне не отец, — вмешалась в разговор девушка. — Да, я знаю, я выросла в вашем доме, но это еще не дает вам права решать мою судьбу.

— Ты всегда была неблагодарной девчонкой, Кассандра. Как ты можешь забыть о том, чем я пожертвовал ради тебя и твоей матери?

Миссис Вудбер отчаянно заморгала. Она не могла припомнить, чем пожертвовал для них ее второй муж, — разве что сделал их обеих несчастными; но она была слишком робка, чтобы сказать это вслух. Она всю жизнь твердила себе, что Майлз у нее такой славный, такой импозантный… Хотя в глубине души она очень симпатизировала Кевину Мартину.

— Я уже утром говорила, — продолжала Касс, — что на самом деле вам не в чем обвинить Кевина, так что не стоит начинать все сначала. Сегодня мы пришли сюда вдвоем, чтобы сообщить: мы собираемся пожениться в начале июня.

Молчание, воцарившееся в комнате после этого отчаянно дерзкого заявления, дышало холодом ледяной пустыни.

— Вот именно, — в запале добавил юноша. — И сегодня я посмел пересечь порог вашего дома, генерал, чтобы сообщить вам лично, глядя в глаза, что все равно женюсь на Касс, как бы вы нам ни препятствовали. Вот так!

Мистер Вудбер поднялся, застегнул сюртук до последней пуговицы и поправил свой строгий черный галстук. Дороти присела в кресло, потому что ноги у нее подкосились. Лицо у нее плаксиво сморщилось, однако слез не было. Сухими, полными ужаса глазами она смотрела на дочь. Касс, сердце у которой было мягкое и доброе, подошла к матери, положила руку на ее худенькое плечико, впервые заметив, как та постарела в последнее время — появились седина в каштановых волосах и морщинки под глазами. Касс даже стало страшно, когда она подумала, что любовь может кончиться вот так… Безумно, безоглядно влюбленная женщина вдруг обнаруживает, что обожает черствого эгоиста, каким оказался генерал, и все эти годы отчаянно пытается убедить себя, что все равно привязана к нему. Бедная мама!