"Ты - это я", - прозвучали в тишине слова и Мати тотчас, вздрогнув, закрутила головой:
-Кто здесь? - душа в страхе заметалась в груди.
"Никого, кроме нас!"
-Кого - нас!
"Тебя и меня".
-Кто ты?
"Ты".
Сначала Мати растерялась: "Я что, сошла с ума? Только безумцы разговаривают сами с собой! Но ведь смерть излечивает от всех болезней!"
А потом она разозлилась:
"А даже если и так! - раз она мертва, какая разница, больна или здорова? - Я задала такой простой вопрос! Что, сложно на него ответить? Если со мной заговорило мое отражение, так бы и сказало: "Да, я твое отражение. Очень приятно. Будем знакомы!" А вместо этого - ну что за ерунда: я - это ты, ты это мы. Как будто я должна разгадывать все эти загадки!"
Но уже через мгновение и растерянность, и злость растворились без следа в море удивления. Глаза девушки расширились, губы приоткрылись, когда Мати увидела, что ее отражение шагнуло к ней навстречу, в то время как сама она даже не шевельнулась. И вообще, с ним что-то происходило. Его черты... Нет, они не расплылись, не потеряли четкость. В них ничего не изменилось, и, все же, хотя из зеркала на караванщицу смотрели ее собственные глаза, она уже не узнавала себя.
Молочно белые волосы засверкали. Переливаясь всеми цветами радуги, они больше не казались бесцветными, как просторы пустыни после недели, проведенной в цветущем оазисе. Так же, как и снега в лучах солнца, они стали золотыми. Не рыжими, а именно золотыми, напившись, наполнившись до краев теплым солнечным светом. Бледная, тусклая кожа ожила, впитав в силу огня.
-Ничего себе! - сорвалось с губ девушки, которая смотрела на зеркальное полотно, не в силах не то что отвести взгляд, но хотя бы моргнуть.
Эти перемены... Они коснулись всего, не изменяя, но делая другим. Плечи расправились, грудь пошла вперед, заставляя голову откинуться чуть назад, подобрать живот...
Но когда взгляд Мати, обежав по всему телу, вновь обратился к лицу своего отражения, он вдруг остановился на глазах...
-Это не я! - прошептала плохо слушавшимися, онемевшими губами, девушка. - Это не могу быть я! Потому что... - потому что из зеркала на нее смотрели, пронзая насквозь, две бездны, наполненные до краев синим пламенем морозного огня.
Она больше не сомневалась, что перед ней сама богиня.
-Госп... - Мати хотела склониться перед небожительницей, но ее тело застыло, словно окруженное льдом, не позволяя даже наклонить гордо откинутую назад голову. Недосказанное слово белым облачком сорвалось с губ и медленно поплыло куда-то. Та же, которая скрывалась за зеркальной чертой, вытянула вперед руку, коснувшись грани между двумя мирами.
"Подойди..." - позвала небожительница.
Мати шагнула вперед, не в силах ослушаться Ее приказа, но в последний миг, когда между ними оставалось меньше шага, остановилась. В ее глазах отразилась боль, губы прошептали:
"Это не правильно".
"Что не правильно? - богиня чуть наклонила голову. В обращенном на девушку взгляде было не осуждение за непочтительность и нарушение высшей воли, а интерес, заметив который Мати решила, что повелительнице снегов, должно быть, забавно видеть перед собой такое непослушное и своенравное создание. Но уже через миг, приглядевшись, она поняла, что этот интерес был обращен не столько к ней, сколько к ее словам.
И тогда, вздохнув, она качнула головой:
"Не знаю".
"А ты знаешь, что произойдет, когда ты коснешься зеркала?"
"Нет", - сжавшись, Мати опустила голову на грудь.
"И все равно считаешь, что это не правильно? - в голосе послышался смех, который, однако же, оборвался, прежде чем зазвучал. - Может быть, ты и права... - задумчиво промолвила богиня. - Может быть... Хотя, я предпочла бы, чтоб все произошло как можно быстрее".
"Что? Что произошло? Разве со мной случилось еще не все, что могло? - глаза девушки наполнились слезами боли и обиды, губы задрожали. Едва начав говорить, она вдруг поняла, что не в силах остановиться. Ей было просто необходимо выговориться. - Я была девочкой, которую все вокруг называли Творцом заклинаний! Но при этом боги, и не думая наделять меня настоящей силой, лишь смеялись над моей беспомощностью! Я стояла у врат города мечты, глядя на то, как в нем исчезают навсегда все, кто был мне дорог, не в силах ни помочь им, ни отправиться вслед за ними! Я была чужачкой, у которой отняли ее дом и семью, оставив только память, чтобы она помнила, и мучилась, чтобы другие помнили, и мучили ее. А потом, когда кому-то показалось, что и этого мало, отняли мир, отняли саму себя, чтобы потом, вновь поманить мечтой, и отнять и ее. Поманить силой - и отнять. Поманить жизнью - и убить. Поманить любовью - и..." - зажмурившись что было сил, она замотала головой, отгоняя от себя мысли, от которых ее душе делалось страшно и тоскливо.
"Если бы ты сразу поняла, что от тебя требуется..."
"Да, - Мати устала. Ей надоело спорить и соглашаться, идти против воли всех вокруг и подчиняться. Да, перед ней была богиня. Да, ей следовало пасть ниц перед повелительницей снегов и молить Ее милостиво простить жалкую тень за дерзость. Но ей вдруг стало совершенно все равно, что будет, потому что самые черные пещеры госпожи Кигаль не шли ни в какое сравнение с тем, что ей пришлось пережить. - И вообще, лучше пустота вокруг, чем внутри души!"
"О чем ты?" - спросила ее богиня, бровь которой удивленно приподнялась, так, словно Она, считавшая, что знает и понимает все, теперь терялась в догадках.
"Так... - вздохнула Мати. Она медленно опустила голову на грудь. Плечи поникли. В глядевших под ноги глазах не осталось места ничему, за исключением грусти, да и ту уже начало теснить безразличие. - Не важно..."
Богиня снегов молча глядела на нее, и в этом взгляде читалось не столько недовольство, сколько беспокойство: небожители не любят, когда Их планы что-то нарушало.
"Все должно идти своим чередом. Так правильно. Так хорошо. Для всех. А ты... С тобой вечно небеса уходят под землю!"
"Да..." - Мати виновато развела руками.
"Ты не хочешь хотя бы узнать, от чего отказываешься?"
"Мне все равно".
"Ты говоришь так, потому что не знаешь! Иначе тебе не было бы все равно! Потому что есть вещи, от которых невозможно отказаться, нельзя!"
"От которых нельзя отказаться... - задумчиво проговорила Мати. В ее глазах, среди моря тоски, замерцал... Нет, не огонек, так, отблеск света. - Скажи... Ты ведь богиня снегов?"
"Да. Спрашивай, спрашивай все, что хочешь узнать! - Айя оживилась, увидев в этом ее робком любопытстве единственную возможность исправить то, что еще не до конца расстроилось. - Я отвечу на любые твои вопросы!" - небожительница смотрела на свое отражение с долей любопытства ожидая, каким будет первый, а, значит, самый главный вопрос.
"Я мертва, или все это, - она повела руками, указывая на окружавший ее мир, - лишь еще один сон?"
"Сон".
"Это хорошо", - улыбнулась девушка. В ее глаза начал возвращаться свет.
"Почему для тебя это так важно?"
"Сплю я или умерла?"
"Да. Ведь смерть - это сон. И жизнь - тоже сон. Все - сон. Нет ничего, кроме сна".
"В этом мире - может быть. Для Тебя - может быть. Но не для меня, - качнула головой девушка. - Я столько раз умирала во сне, что давно была бы мертва, будь все на самом деле так. И, потом... - она задумалась на мгновение, после чего продолжала: - Какой смысл был бы в жизни?".
"Может, ты и права. Может быть..." - богиня задумалась.
Между тем Мати, приняв, сжившись с одним ответом, уже делала шаг навстречу следующему.
"Ты не обидишься, если я спрошу... Я не хочу оскорбить Тебя дерзостью, просто... Если Ты читаешь мои мысли, то и так все знаешь..."
