Гриер обменивалась любезностями с другими гостями и старалась сделать вид, будто веселится от души, хотя на самом деле трудно было сказать, нравилось ей здесь или нет. Атмосфера тут царила раскованная и непосредственная, как и было заведено на острове, но у Гриер возникло неприятное чувство, будто в тот вечер доминировали мужчины.

Мира явно развлекалась вовсю. Гриер рада была видеть, что Мира отлично прижилась на острове, хотя девушке стало немного обидно, ведь та уже прекрасно справлялась без нее.

В конце недели она уедет, и скоро все здесь ее вычеркнут из памяти. Майк займется новым домом и предстоящей свадьбой, и ему некогда будет вспоминать о какой-то там Гриер Смит. А вот она его уже никогда не забудет.

Вечер продолжался, и скоро гости устремились в гостиную. Мира и Джон увлеченно беседовали с полковником Кенмором и другими англичанами, только что приехавшими из Лондона. Гриер, сидевшая возле открытого окна, сразу же потеряла нить разговора и просто молча смотрела в тьму летнего сада.

— Хотите сигарету? — шепнул бесшумно подошедший Майк прямо ей в ухо.

Вздрогнув, она испуганно взглянула в блестящие серые глаза. Дыхание у нее сперло, но она, хоть и с трудом, смогла выдавить:

— Нет, ничего не надо, спасибо.

— Так-таки ничего? — насмешливо переспросил Майк. — Быстро же вас обслужили. — Некоторое время он молча смотрел на ее низко склоненную голову. — Понравился вам сегодняшний матч?

— Очень.

Майк облокотился на подоконник.

— A в какую игру играет Грант? Регби?

Он был вознагражден видом изумленно распахнутых глаз.

— Алек? В регби? — Гриер хихикнула. — Нет, он не тот англичанин, который все свободное время проводит с мячом под мышкой. Алек боится даже летать на самолете. Он любит только твердую почву под ногами.

Майк хмыкнул:

— И такие мужчины вам нравятся?

Его насмешки заставили Гриер заступиться за Алека:

— На самом деле он неплохой спортсмен, только не во всех играх. И потом, он очень обаятельный, у него прекрасное чувство юмора.

Они разговаривали под гул общего разговора, однако Гриер казалось, будто в комнате всего два человека — она и Майк.

— Да-да, конечно. Он очень привлекательный, прямо как рисовый пудинг, — прошипел он. — Вы меня разочаровали. Я-то думал, вам нужен мужчина… — Он намеренно затянул паузу, потом недобро усмехнулся: — Ну, скажем так, сильный.

Гриер густо покраснела, сознавая, что глупеет, когда разговаривает с Майком. Это ее вина — она слишком сильно его любит. Странно, что можно испытывать такие глубокие чувства к холодному, безразличному человеку. Между ними не было даже тени привязанности.

На этот раз Майк смотрел на нее долго и вдумчиво. Гриер смешалась от его пристального взгляда, и с ее языка невольно сорвался вопрос, который в других обстоятельствах она ни за что бы не задала:

— Та женщина, на которой вы женитесь, — какая она?

Он мечтательно улыбнулся, и Гриер мгновенно почувствовала жгучую боль.

— Она создана для меня. И я ее знаю уже достаточно давно, чтобы не сомневаться в этом, — загадочно протянул он.

Жалкая улыбка стоила Гриер титанических усилий.

— Как трогательно, — пробормотала девушка.

— Вы меня извините, надеюсь? — Он отошел к группе мужчин, а Гриер охватило страшное уныние. Остаток вечера прошел для нее как в тумане.

На следующий день Мира заявила, что хочет остаться дома и отдохнуть, предыдущий вечер сильно утомил старушку. Поэтому Гриер взяла машину и поехала в город, чтобы купить подарки близким людям.

Уже обойдя все магазины, девушка вспомнила про миссис Сэм. Сегодня Майк будет весь день занят поместьем, так что она не рискует столкнуться с ним, если заедет в больницу навестить старушку.

Размышляя, что бы подарить кормилице Майка, Гриер обратила внимание на симпатичную пижаму в витрине магазинчика, где работала мать Литы, и зашла внутрь.

— Да, уверена, пижама подойдет миссис Сэм, — заверила островитянка, когда девушка спросила про размер. Итак, пижама была упакована в красивую коробку и украшена огромным бантом. С этой ношей Гриер и отправилась в больницу.

Гриер просидела у кровати миссис Сэм до обеда. Пижама, украшенная белыми кружевами, была принята с горячей благодарностью. Этот подарок и еще тот факт, что их связывала любовь к Майку, сблизили их. Миссис Сэм подробно рассказывала о своей семье, а Гриер поведала старушке про свадьбу Сапфир. Наверное, пожилая дама уже все знала от родственников, которые регулярно навещали ее, но она все равно с интересом выслушала отчет Гриер.

Не прозвучало ни слова о Майке или его предстоящей женитьбе, и Гриер была за это благодарна.

Остаток дня Гриер провела с Мирой на пляже, куда Оливер принес чай. Они загорали, листая журналы, пока не пришло время ужина. В конце дня все домочадцы, включая Красотку, отправились на прогулку вдоль берега. В таких случаях Гриер всегда шла с собакой впереди, чтобы чета Бончелли могла сполна насладиться обществом друг друга.

В среду Мира поехала на минеральные ванны, а Гриер решила попрощаться с Фордами. Для нее Джанет и Джордж, как, впрочем, и Бончелли, стали воплощением супружеского счастья, поэтому девушка с удовольствием предвкушала визит.

В это утро светлая аура счастья, которая обычно окружала Джанет, словно усилилась. Женщина будто помолодела на несколько лет. Ее светло-серые глаза сияли от возбуждения.

— Какое удовольствие видеть тебя. Заходи, заходи, — радостно закричала она.

Она сварила кофе и положила на красивую расписную тарелку разрезанный пирог с фруктовой начинкой. Гриер взяла кусочек и застыла в ожидании новостей, которые, как она видела, распирали Джанет.

— Я так рада, что ты зашла, — начала та, налив себе вторую чашечку кофе. — Ты первая обо всем узнаешь, ну, после Джорджа, конечно. У меня будет ребенок.

Гриер широко раскрыла глаза:

— Ребенок? Замечательно! Даже спрашивать не надо, довольна ли ты. Ты просто светишься от счастья.

Джанет покраснела.

— А что, так заметно? — Она застенчиво засмеялась. — Боюсь, люди скажут, что мы рехнулись — у нас уже трое взрослых сыновей. Но я всегда так хотела девочку! Джордж твердил, что и с тремя мальчуганами полно хлопот. Вслух я соглашалась, а сама мечтала о дочке.

Гриер любовалась ее простым, не очень-то красивым лицом, которое сейчас сказочно похорошело от одной только мысли о ребенке. Она мельком подумала о Сибил Майер, в жалком мирке которой не было места детям, и ей стало почти жаль ее.

— А как Джордж?

Джанет ослепительно улыбнулась:

— Да, теперь он рад, потому что видит, как я счастлива. Если родится девочка, мы назовем ее Гриер.

— Боже, как это мило, — выдохнула Гриер, чувствуя комок в горле.

Рука Джанет протянулась к кофейнику.

— Еще кофе?

Гриер кивнула, и женщина удовлетворенно вздохнула.

— На самом-то деле стоило бы выпить шампанского, а? Честно сказать, это Джордж предложил назвать ребенка Гриер, хотя я тоже об этом подумала. Мы полюбили тебя.

Гриер закашлялась.

— Спасибо. Мне будет очень тяжело с вами расставаться. В воскресенье я уезжаю.

Джанет растерянно моргнула.

— Так скоро?

Они еще поболтали, и Гриер подумала, что весь этот дом наполнен счастьем, которому можно позавидовать, так что она пробыла там дольше, чем собиралась.

— Мне пора идти, — наконец вздохнула она. — Я обещала вернуться к обеду и боюсь опоздать на автобус.

Но Джанет и слушать ничего не хотела про автобус. Она отвезла ее домой на машине, несмотря на протесты Гриер.

Они подъехали к дому Бончелли одновременно с Мирой, которая уговорила Джанет остаться на обед. Когда гостья рассказала Мире про ребенка, старушка пришла в восторг. Гриер сразу представила, как Мира начнет хлопотать, вязать одежки для младенца, так что ей будет чем заняться, чтобы не скучать по Гриер. Джанет уехала от них часа в четыре, а в шесть заскочили близняшки Тернер на маленькой машине с откидным верхом. Они спешили на удивительную шхуну, которая сейчас была пришвартована в заливе, и заехали за Гриер.