— Дик боится, — заговорил наконец Остин, видя неизбежность какого-нибудь объяснения, — что перед его отъездом в Ванкувер не должна состояться ваша помолвка.

— Вот как? Нельзя ли спросить, почему? Так как это касается Дика и меня, то, может быть, вы оставите нас одних на минуту, чтобы Дик мог сказать мне.

— Нет, нет, — поспешил пробормотать Дик. — Не уходи, Остин. Об этом мы не можем говорить теперь.

Вивьетта снова нетерпеливо топнула ногой.

— Именно теперь. Я хочу услышать объяснение теперь же, каково бы оно ни было.

Братья обменялись взглядами. Дик повернулся к окну и стал смотреть на померкнувшее вечернее небо. Опять пришлось говорить Остину.

— Дик считает, что он совершил ужасную и жестокую ошибку. Ошибку, непосредственно и самым интимным образом касающуюся вас.

— Что бы ни сделал Дик по отношению ко мне, — возразила Вивьетта, — я заранее прощаю его. Когда я что-нибудь даю, я уже не беру обратно. Я отдала ему свою любовь и свое согласие.

— Милая Вивьетта, — серьезно и мягко произнес Остин, — мы оба всю нашу жизнь любили вас. Не думайте о нас плохо. Вы должны быть мужественны и перенести большой удар. Дик не может жениться на вас.

Она недоверчиво взглянула на него.

— Не может жениться на мне? Почему?

— Лучше не спрашивать.

Она быстро подошла к Дику и легким прикосновением своей руки заставила обернуться к себе лицом.

— Не понимаю. Не потому ли, что вы отправляетесь в дикие места? Это не имеет никакого значения. Я вам сказала, что поеду вместе с вами в Ванкувер. Я хочу поехать. Счастье мое с вами.

Дик застонал.

— Не делайте меня еще более несчастным.

— Что скрываете вы от меня? — спросила она. — Это что-нибудь такое, что, по вашему мнению, не годится для моих ушей? Если да, то говорите. Я уже не ребенок. Тут замешана другая женщина?

Она в упор посмотрела Остину в глаза. Он сказал:

— Слава Богу, нет. Ничего подобного. — И так как она не спускала с него глаз, он решился на смелый выпад. — Он видит, что любит вас не так сильно, как ему казалось. Вся трагедия в этих немногих словах.

Она отшатнулась, точно от удара.

— Дик не любит меня? — Но затем заявление это показалось ей столь смешным по своему неправдоподобию, что она начала смеяться, несколько истерично.

— Это правда?

— Да, истинная правда, — проговорил бедный Дик.

— Вы видите, дорогая, — заметил Остин, — чего стоит это ему, чего стоит это нам обоим, сказать вам это.

— Но я не понимаю. Не понимаю! — вскричала она с внезапным содроганием. — Что думали вы в таком случае тогда… совсем недавно… в оружейной?

Остин, который не мог понять намека, должен был предоставить Дику самому дать объяснение.

— Я был пьян, — в отчаянии проговорил Дик. — Я в последнее время сильно пил… и не давал себе отчета в своих действиях. Я не должен был делать того, что сделал.

— И вот, понимаете, — подхватил Остин, — когда ему пришлось задуматься по поводу серьезной перемены в его жизни… Ванкувер… он трезво взглянул на вещи… Он понял, что его чувство к вам совсем не таково, чтобы дать ему право назвать вас своей женой.

Не успела Вивьетта ответить, как открылась дверь и в комнату вошли миссис Уэйр и Екатерина. М-с Уэйр, не подозревавшая о том, что происходит, вся улыбаясь, подошла к Остину, нагнула к себе обеими руками его красивую голову и поцеловала его.

— Мой милый, милый мальчик, я так рада, так искренне рада. Екатерина только что сказала мне…

— Что она сказала, матушка? — с живостью спросила Вивьетта.

Миссис Уэйр повернулась к ней своим сияющим лицом.

— Ты разве не догадываешься, милочка? Ах, Остин, нет женщины, которую я предпочла бы назвать своей дочерью. Ты сделал меня такой счастливой.

Слезы радости полились из ее глаз, она села и стала отирать их уголком платка.

— Я сочла за лучшее рассказать матушке, Остин, — как бы оправдываясь сказала Екатерина. — Мы говорили о вас… и… я не могла утаить это.

Вивьетта, с побелевшими губами и совсем озадаченная, посматривала по очереди на Остина, Екатерину и Дика. Резким голосом она спросила Остина:

— Вы попросили Екатерину выйти за вас замуж?

— Да, — ответил он, не очень самоуверенно и избегая ее взгляда, — и она сделала мне честь, приняв мое предложение.

Екатерина примирительно протянула руку Вивьетте.

— Вы разве не поздравите меня, милочка?

— И Остина тоже, — сказала м-с Уэйр.

Но Вивьетта совсем утратила самообладание.

— Я никого не хочу поздравлять, — резко вскричала она.

Она вся горела от нанесенного ей невыносимого оскорбления. Всего только за несколько часов перед этим она дала себя одурачить так, что вообразила себя вершительницей судеб двух мужчин. Оба они предлагали ей свою любовь. Оба поцеловали ее. Воспоминание об этом приводило ее в бешенство. И теперь один из них признался, что она явилась лишь объектом пьяной вспышки, а другой явился перед ней в роли жениха женщины, называвшей себя ее лучшим другом.

Екатерина, совершенно расстроенная, коснулась руки девушки.

— Почему так, милая Вивьетта? Я думала, что вы и Дик… право… я полагала…

Вивьетта вырвалась от Екатерины.

— Ах, нет, вы ничего не полагали. Вы ничего не понимали. Вы даже не старались понять. Вы все лжете. Все трое. Вы все лгали мне, лгали и лгали… Я говорю вам в лицо, что вы лгали мне. — Она по очереди кидала эти слова всем им. — „Остин никогда не сможет быть для меня никем иным, как другом"… Как часто говорили вы мне это? Ах, святая Нитуш! А вы?.. — Как смели вы оскорбить меня сегодня утром? И вы… как смели вы оскорблять меня все время? Вы лгали… вы все лгали мне… Я ненавижу вас!

Миссис Уэйр поднялась, вся трясясь и пораженная.

— Что она хочет сказать? Я никогда еще не слышала подобных неучтивых выражений…

Дик вмешался:

— Я виноват в этом, матушка…

— Я и тени сомнения не имею на этот счет, — величественно отозвалась старая дама. — Но какое отношение имеют ко всему этому Остин и Екатерина, я не могу представить себе.

Прислуга отворила дверь.

— Лорд Банстед.

Среди холодного странного молчания в комнату вошел гость. Все совсем забыли о нем. Он, должно быть, объяснил натянутую атмосферу своей неточностью — было половина девятого — ибо стал извиняться перед миссис Уэйр. Остин холодно поздоровался с ним. Дик рассеянно кивнул ему головой из противоположного угла комнаты. Вивьетта, вызывающе посмотрев на членов семьи, выпрямилась и с решительным видом подошла к молодому человеку.

— Лорд Банстед, — сказала она. — Вы четыре раза просили моей руки. Вы серьезно это говорили или тоже лгали?

Бледные щеки Банстеда окрасились румянцем. Он совершенно смутился.

— Конечно, серьезно. Хотел даже сегодня снова просить… теперь же просить.

— В таком случае, я согласна выйти за вас замуж.

Дик выступил вперед и, схватив ее за руку, оттащил ее от Банстеда; его лицо загорелось внезапной страстью.

— Нет, клянусь Богом, этого не будет!

Банстед отступил на несколько шагов. М-с Уэйр искала руку Остина.

— Что все это значит? Я не понимаю.

Остин провел ее до двери.

— Я приму меры, чтобы не произошло ничего неприятного. Уйдите лучше отсюда и распорядитесь на несколько минут повременить с обедом.

Его голос и уверенность успокоили ее, и она вышла из комнаты, бросив испуганный взгляд на Дика, который в угрожающей позе стоял перед лордом Банстедом. Последний бормотал что-то насчет того, что Вивьетта вольна поступать так, как ей хочется.

— Она может поступать так, как ей хочется, но, клянусь Богом, за вас она замуж не выйдет.

— Я достигла совершеннолетия, — резко заявила Вивьетта. — Я выйду замуж, за кого захочу.

— Разумеется, она имеет право, — сказал Банстед. — Вы совсем потеряли равновесие?

— Как смеете вы просить руки чистой девушки? — бешено вскричал Дик. — Вы, явившийся сюда прямо от…

Банстед набрался храбрости.

— Замолчите, Уэйр, — оборвал он Дика. — Будьте честны. Вы не имеете права говорить это.