Мама мне давала по яблоку каждый день и просила меня есть его подальше от детей. Иначе, я бы обязательно поделилась. Это, точно! И вот, сижу я как-то, в своем укромном уголке, жую яблоко, а рядом старшеклассницы, прячутся, вышли перекурить. Я не слушаю их разговор, читаю учебник, но вдруг напрягаюсь, так как у них заходит разговор о физре. Больная тема!
Я внимательно прислушиваюсь к их чудовищным словам и по правде мало, что понимаю. Одни какие-то матюкливые слова и еще такие, назначение которых, я тогда, не знала. Пенис, коитус и, почему-то, использовали слова, которые для меня ничего сексуального и предосудительного не означали. Типа давится, сосаться, яйца и прочие термины близости. К слову сказать, они говорили о нем очень уважительно и этими не понятными для меня словами. Они описывали, какие-то действия с физруком, после которых, у них в журналах появлялись оценки отлично. Мне только этого и было надо. Я запомнила этих девчонок. И вот же, сообразила!
Я знала, что если я их начну расспрашивать, то ничего не узнаю, это раз, а во вторых еще и по шеи могу получить, а это два. Так, вот. Узнала, из какого они класса и на доске, в коридоре, из расписания уроков, узнала, когда у них будет физра. Потом я вычислила, что физра между уроками, не подходит, а вот в пятницу, последними часами это как раз то, что надо.
К своей операции я подготовилась заранее. Мои занятия, в школе, закончились раньше, и я поджидала в соседнем, со спортзалом, классе, появление этих девчонок на последнем уроки физкультуры. Моя задача сводилась к тому, чтобы не пропустить того момента, когда все их одноклассники переоденутся и уйдут домой, после занятий, а они останутся, я все увижу и узнаю.
Так все и получилось. Эти барышни закопались в раздевалке, и я их, среди уходящих ребят, не увидела. Потом, я увидела физрука, который подошел и позвал их по имени, каждую. Я запомнила. Те откликнулись, и он довольный, опять вернулся в спортзал. Через минуту, обе подружки, в спортивном трико, прошли мимо и скрылись за дверью в спортзале. Я тихонько подошла к двери, но ничего не слышала. Потянула за ручку и дверь в зал открылась. Зашла, оглянулась. Никого. Потом поняла, что для оценок им никакой спорт не нужен, и они зашли в тренерскую комнату, в торце зала. Я тихонько прошла через весь зал, отметила для себя, что смогу быстро спрятаться тут же, за матами, и подошла к двери тренерской комнаты. То, что я отчетливо услышала, для меня было, полной неожиданностью. Впервые в жизни я услышала стоны и выкрики людей, которые занимались сексом. Причем, так отчетливо, что я сразу же об этом, почему-то, догадалась. Девочка, девочка, а инстинкты сработали сразу! Сразу вспыхнула и смутилась. Я просто остолбенела.
Я даже не помню, как я добралась до дома. По дороге, у меня все время в ушах, слышались эти крики и стоны. Ума, у нас с мамой, хватило. В- первых, я ей все честно и подробно рассказала. Во-вторых, мама оставила меня с Машкой и, расспросив об именах девок, немедленно ушла в школу, прихватив мой дневник. Потом я ее ждала, и когда она вернулась, то ничего не сказала, а показала мне дневник, где почти по всем страницам, за уроки физры, у меня стояли большие и жирные пятерки, с подписью физрука. В итоге, я закончила учебу, с отличными оценками, по всем предметам. Это был мне первый урок того, что может дать секс умной женщине (моей маме — трезвый расчет), а мне, что главное, это доверие во всем, особенно своей маме и (самому близкому человеку)»
«То, чего я ждала, чего хотела, свершилось! Он мой!!! Он мой первый и единственный мужчина. Но, сначала все по порядку.
Мне надо было выбрать время и место, что бы стать его женщиной. Я осознавала ту опасность, которую мне и ему могла принести, правда о том, что мы встречаемся и зашли так далеко. Я понимала, чувствовала, как большинство девок на фабрике следили за каждым моим и его шагами. Напрямую, никто о наших встречах не говорил, а если меня спрашивали, то я все отшучивалась. Многие успокаивались, а потом опять с вопросами. Как мы с Серафимушкой не старались, но нас все время, все равно медленно, но правильно рассекречивали, нас вычисляли сообща, все. Где то происходила утечка сведений о нас. Я лихорадочно ее искала и не находила. Видимо, я выдала себя, ненароком, во взглядах, движениях. И они это чувствовали, истосковавшиеся по мужчинами, бабы. Они всегда, интуитивно чувствовали близость и любовную связь рядом. Что-то в этом было от животных, стада и первородных инстинктов. Я чувствовала, как около меня бабы звереют. Я это чувствовала во взглядах, спиной. Они не простят мне Серафимушку, никогда.
Мне на помощь пришел любимый. Под зданием фабрики, в лабиринтах подвалов, в свое время было выделено помещение под какие-то склады. Со временем о них престали упоминать, так как к ним вела, довольно крутая лестница и что-то таскать по ней было не возможно. В одной из таких комнат мы и стали встречаться с ним. Первый раз он меня встретил и провел туда, а потом я сама ускользала туда на часик. Девки знали, что я ухожу, но не могли найти меня, а я говорила, что уходила по делам, в город. Какое-то время это помогало, а потом, в бессильной ярости они начали за мной самую настоящую охоту. Ни на минуту меня не оставляли одну, все время со мной кто-то был рядом и дежурил. Но я все равно ускользала от них. Меня направляла и берегла любовь, а их ненависть, которая их разрушала.
Первый раз, когда мы спустились, я все озиралась и боялась. По правде говоря, хоть мне тогда и было все равно где, лишь бы с любимым, но я первый раз сжалась, не смогла быть такой, какой хотела. Мы пробыли несколько минут и я, умоляя его, выпросилась и с облегчением вышла.
На другой раз, когда я, по нашей условной договоренности, а это был наш с ним знак, которым он ставил меня в известность, что ждет меня в обед, спустилась, то приятно была удивлена тому, что застала нашу с ним комнатку с мебелью и даже с постелью. В ней был свет, крепкие двери с замком и даже туалетом, за ширмочкой. Вот как он постарался! Недаром, он был главным инженером. Моим, самым главным инженером! Самым, самым и моим!
На этот раз я расслабилась, и мы впервые за все наши встречи почувствовали себя по-настоящему счастливыми. Мы целовались, стоя, лежа и я даже позволила ему меня слегка потрогать себя. Боже! Мне так хотелось! Я вся сгорала от желания! Но у меня еще только-только, как закончились месячные и еще мазало. Я и не знала, можно ли мне или нет?
Серафимушка это видел и сказал мне, что завтра, в субботу, когда на фабрике будет, совсем мало людей мы встретимся, и пробудешь вместе столько времени, сколько захотим. Я загорелась, затрепетала. Поняла, что завтра я стану его женщиной.
Всю ночь я практически не спала. Я готовилась стать женщиной. Трудно описать все те мысли и чувства, которые меня обуревали тогда. Я и боялась, боялась впервые проникновения в меня мужчины, ничего, практически ничего я не знала об этом. Вспомнила, как я тогда пожалела, что не стала слушать рассказов Верки. А ведь надо было! Все моя глупость и природная застенчивость! А теперь, мне страстно этого хотелось, и в то же время, я боялась. Одно меня успокаивало, что это сделает он, мой любимый, мой самый близкий мне человек.
Наутро меня колотило так, что девки по комнате всполошились. Не заболела ли? А когда я сказала, что пойду заканчивать дела на фабрике, то они меня ели-ели отпустили. Ведь это был выходной день, и они это знали. А я наплела им, что так надо и у меня неприятности, мол, что-то не так получилось с раскроем и мне надо спокойно все переделать и еще раз проверить. Я так убедительно им врала, что они, впоследствии, за меня стояли горой и всех моих шпионок усыпили своими клятвенными заверениями о моей непричастности.
Так ли не так, но я добралась до фабрики и вместо того, чтобы пройти на свое рабочее место, а потом уйти, я сразу спустилась, открыла комнату и стала его ждать. Я сама не заметила, как уснула. Сказалась бессонная ночь. В нашей комнатке, было очень тепло, не смотря на то, что было холодное время года. Вдоль стены проходила теплотрасса котельной, и Серафимушка снял всю изоляцию с трубы. От нее пылало жаром. Я всегда очень крепко спала, а в то утро, особенно.
