Первоначально эти дома получили название домов радости. Для улучшения стимуляции там размещались устройства и приспособления для необычайно сильного возбуждения, как мужчин, так и женщин. Считалось, что женщина могла получать радость не только от соития, но и стимуляцией.

Потом, в период хаоса, всех особей женского рода поголовно призывали к немедленной беременности. И каждой пришлось отдуваться с последними, еще остававшимися мужчинами. Все совершалось в этих домах, где происходили в то время самые невероятные коитусы. А так как этот призыв касался всех без исключения, то и девочки тоже беременели. Они никак не возжелали и тогда, для поддержания формы и разжигания в женщинах страсти опять же использовали посторонние стимуляторы и хитроумные ублажатели. Спутники, что следили за контролем рождаемости, женщины, после своего прихода к власти, просто сбили с орбит. Ну, а потом началась эра хаоса. Уже не стало мужчин и в эти дома потянулись сначала робкие и не смелые ручейки, а потом озабоченные повалили туда валом. Для ублажения и удовлетворения ненасытной женской плоти в эти заведения поставили новейшие разработки биологических роботов и разместили экземпляры различных видов иной биологической живности, которая бы могла удовлетворять женщин. Здесь можно было совокупляться так, как позволяла это делать фантазия и похоть. К нашим услугам были целые стада различных животных, рыб, птиц. Особенной популярностью долго пользовались лебеди, кобели разных пород, размеров и масти, были даже и животные крупнее, ослики, мулы, козлы, кони, но после ряда несчастных случаев, видно страдалицы свои возможности переоценили, их удалили. Но особенно долго, никак не удавалось избавиться от самцов ламы. Они оказались необычайно ловкими любовниками. Ведь только у них, да боровов свиней пенис мог сам, без каких либо фрикций, двигаться и находить шейку матки, куда проникал, благодаря своему необыкновенному строения фаллоса. В конце, концов, удалось, но со скандалами и протестами от них избавиться. А потом еще долго в обществе вспыхивали дискуссии по этому поводу. Все обсуждали действия властей, а злые языки говорили, что власти этих лам забрали себе и сами наслаждались. Так обстояли дела с некоторыми биологическим представителями, которые олицетворяли все мужское. Ну а, о биороботах и говорить не приходилось. Они были загружены все двадцать четыре часа.

Когда стали готовить сферосоиды, то встал на повестку вопрос о снятии стрессов. Ученые понимали, с чем нам придется столкнуться. И тогда было решено оснастить на каждом сферосоиде клуб для утешений. В них в спешном порядке срочно перевезли и смонтировали все оборудование из домов радости. С ними мы и ушли в наше бесконечное плаванье. У нас было, очень много желающих вступить, в этот клуб и приходилось сам процесс доступа контролировать с помощью сверх компьютера и следить за несанкционированными пришельцами. Их вычислял бортовой компьютер и изгонял, подавая на кибердрессы этих ослушниц, особый сигнал, а в случаи не послушания, он вмешивался в работу системы кондиционирования, вынуждал их срочно отступиться от задуманного. В обиходе была крылатая фраза об очереди. И вот теперь, принимая на борт ковчежниц, с аварийного борта я узнала, что не только биороботы, но и кое- какая живность уходила в плаванье.

Была еще одна функция у клуба. Всякая, кто пожелала, могла бы здесь встретить и выбрать себе новую подругу. В клуб приходили и те, кто искал срочного утешения и желал забыться от только что перенесенных потрясений и увиденных смертей. И потом. Хоть и много нас было и все мы разные, но существовали понятия вечной красоты и олицетворения женственности. Мы женщины изменились без мужчин и родов. Наши груди стали очень маленькими и можно смело сказать, они стали недоразвитыми. Поэтому всякая из нас, кто имел такую прелесть, пользовалась особым почетом и ей восхищались. Ей посвящали свои поэтические оды и творения многие женщины. По всеобщему мнению такие красавицы должны были обязательно появляться в клубе, для услаждения взоров и не только. Была среди нас одна юная девочка, которую чудесным образом одарила природа. У этой маленькой и хрупкой девочки была довольно большая и очень развитая грудь. Ей любовались, голограммами ее обнаженной фигуры украшали многие стены кают и общественных мест. Ее обожали и не давали прохода. Многие мечтали о встречи с ней и пытались привлечь ее внимание. Ее буквально засыпали предложениями о близости и забросали ее почтовый сервер видео и фото своих гениталий и непристойностей. Но она вела себя не ординарно. Все попытки с ней сблизиться и сойтись в любви она отвергала. Полагали, что она, несмотря на свои двенадцать лет, все еще целомудренна. В нашей среде, когда уже в девять, десять лет девочки становились женщинами, это была редкость. Она дружила с Моно. А так, как Моно была исключительной личностью, то и эта исключительность распространялась теперь и на эту необычайную красавицу.

— Как успехи, моя радость? — Говорю я, наконец-то освобождаясь от тяжелого и сонного тела Саши.

— Вроде бы все идет так, как я замыслила. И может через несколько часов мне поступит приглашение из лаборатории, и мы сможем увидеть положительный результат. Я даже не представляю, сколько бы мне потребовалось лет, не будь в моем распоряжении такой совершенной техники.

— А вот и нет! Все дело в тебе. Мне, например, дай такую возможность, то я бы до конца своей жизни так бы и не добилась ничего. Да, да, не спорь! Ты же все понимаешь и ждешь от меня слов восхищения и благодарности.

— А вот тут ты не права! Я жду совсем других слов от тебя. — Говорит она тихо и нежно смотрит в мои глаза.

Я не ожидала такого быстрого перехода и с трудом справляюсь от внезапного волнения, которое предательски сковывает меня и я даже не нахожу слов. Она смотрит выжидающе несколько долгих секунд, а потом, отвернувшись, тихо говорит в пустоту.

— Оно! Я же чувствую, что тебя привлекает моя незащищенность и юность. Почему ты, все время отвергаешь меня? Я, что? Все-таки не нравлюсь? Или ты не обращаешь на меня никакого внимания из-за своей должности? Боишься выглядеть в глазах окружающих тебя слабой и беспомощной, расслабленной от любви? Думаешь, я скомпрометирую тебя в глазах экипажа? Если так? То я уйду! Ты только скажи, не мучай!

Я задыхаюсь от ее слов. Во мне сразу же все закипает. Чувствую, что мое лицо сразу вспыхивает. Она сидит, отвернувшись, спиной и я замечаю, как начинают подрагивать ее узкие и хрупкие плечи. Смотрю на нее, а в голове проносятся десятки мыслей.

Плачет? Ну, как же я так довела ее, до этого? Ну, что я за дрянь такая? Ну, почему, почему я все никак не могу преодолеть в себе какой-то запрет перед этой маленькой и хрупкой девочкой? Почему, всякий раз, когда заходит речь об этом, я все никак не могу найти нужные слова? Почему? Вот и сейчас, я молчу. Почему? Почему бы мне не подойти, не обнять и не успокоить ее? Что я жду? Чего я хочу? Ведь я же так ее потеряю?!!! Она уйдет? Определенно, так и будет! Ну? Решай! Действуй, в конце концов! В чем дело? Ведь ты же можешь и принимаешь каждый раз и час эти решения, а в них жизнь и ответственность за судьбы, и жизнь тысяч! Почему, как только речь заходит о тебе, ты становишься такой не решительной! Почему? Ну, сделай хотя бы первый шаг! Чего ты стесняешься? Смелее! Ведь ты же взрослая женщина!

Мои размышления обрываются с ее поворотом ко мне. Я вижу только ее опечаленные и страдающие глаза полные слез.

— Ты так ничего и не поняла! Ну, посмотри же на меня! Посмотри! Что ты видишь?

Она даже встает и выпрямляется передо мной. Я смотрю на нее в тревоге, а в голове опять. Она уйдет! Сейчас сделает два шага и все! Я сейчас ее потеряю. И как только она страгивается и делает первый шаг, я тут же бросаюсь к ней, хватаю, стискиваю и шепчу в ее волосы.

— Не уходи! Не бросай меня! Я прошу тебя! Моно, Моно….

Секунды стоим, крепко прижавшись, и я вся, напрягаясь, жду. Жду, что сейчас она поведет плечиком и оттолкнет меня. Жду, что уйдет не простившись. Жду…