– Мама!

– Придержи коней, Грейс Мелина. Я уже иду. Это ведь не роскошный отель, а я тебе не служанка.

Элвис поднялся, обнял Эмму за шею и жарко поцеловал.

– Так или иначе, мне пора на работу. У меня дежурят люди в пансионе Руби. Пора их сменить.

– Ты выставил охрану? Надеешься поймать его?

– Да. – Элвис провел пальцем по ее шее. – Вот его я с удовольствием посажу в камеру и отколочу.

Она улыбнулась:

– Так вот зачем тебе понадобился чехол от моей машины.

– Ну да. У Бена есть старая развалюха примерно такого же размера. В свободное время он ремонтирует ее. Она стоит под твоим чехлом, на том же месте, где ты обычно ставила свой «шеви». Пока не заглянешь под чехол, не определишь, та ли это машина. А как только кто-нибудь начнет поднимать чехол, мы будем тут как тут.

– Но будь осторожен, пожалуйста. После инцидента с камнем трудно сказать, с кем мы имеем дело.

Элвис улыбнулся. Никто еще никогда не беспокоился за него.

– Буду осторожен. – Он поцеловал Эмму, нехотя отпустил. – Надо идти. Не жди меня, ложись.

Эмма дождалась, пока дверь за ним закрылась, и только после этого понесла стакан с водой в комнату Грейси. Та сделала два крошечных глотка и отдала стакан матери, подтвердив подозрения Эммы, что жажда была лишь предлогом.

– А почему Эйвис не плинес мне воду?

– Потому что ты попросила меня.

– Может, он хочет мне что-нибудь почитать?

– Наверняка Элвис сделал бы это, радость моя, но он ушел на работу.

Грейси удивленно открыла рот, глаза ее потемнели от негодования.

– А почему он не поцеовай меня на пвощание?

– Он поцеловал тебя, когда ты легла в постель. И если мне не изменяет память, еще раз после того, как ты сходила в туалет. Ах да, а потом ты позвала нас обоих, чтобы еще раз рассказать про тарзанку и про велосипед.

Эмма взглянула на пылающие щеки и утомленные глаза дочери. Грейси изо всех сил борется с собой, чтобы не заснуть. Эмма хорошо знала это состояние. Знала, чем оно может закончиться. Поэтому легла рядом и обняла девочку. Начала тихо бормотать ей на ухо ласковые слова. Глаза Грейси медленно закрылись. Однако в следующий момент отяжелевшие веки снова поднялись.

– Эйвис будет моим папой?

– Сердце Эммы дрогнуло.

– Не знаю, радость моя.

«Но очень надеюсь», – добавила она мысленно. О Господи, как Эмма на это надеялась…

– Мне хочется, чтобы он стай моим папой.

– Я знаю, моя сладкая. – Эмма поцеловала дочь в лоб, стараясь не задеть швы. – Но это не зависит от нас с тобой. Элвис – взрослый человек и должен решить сам.

– И он.., он совсем не безобвазный!

Эмма поняла, что в усталом мозгу дочери спутались обрывки разговоров, происходивших в разное время с разными людьми. Глаза Грейси снова закрылись. Эмма еще раз поцеловала ее в лоб.

– Нет, – прошептала она не столько в ответ Грейси, сколько самой себе. – Он не безобразный. Элвис Доннелли – прекрасный человек.

На следующее утро, подъехав к дому, Элвис первым делом увидел Грейси, которая кружила на своем трехколесном велосипеде по цементной площадке перед гаражом. Заметив его, она соскочила с велосипеда и бросилась к машине.

– Пливет, Эйвис! А я катаюсь на веосипеде!

– Вижу.

Он вышел из машины, нагнулся к ней. Грейси крепко обхватила его ручонками за шею. Элвис прикрыл глаза, вдыхая детский запах.

– А где мама?

– В гааже.

– Пойдем к ней.

Он понес девочку к дверям гаража. Грейси завертелась у него на руках, требуя, чтобы ее спустили на землю.

– Посмотли, как я умею! – Она взобралась на свой велосипед и, отчаянно крутя педали, влетела в гараж. – Смотли, смотай, Эйвис!

Войдя в гараж, Элвис сначала ничего не мог разглядеть после солнечного света. Однако вскоре глаза привыкли к полумраку, и он увидел Эмму, склонившуюся над автомобилем.

– Хочешь перекрасить?

– Эмма выпрямилась.

– Боюсь, это необходимо.

– Потому что какой-то похой чеовек написан на ней похие свова, – моментально вмешалась Грейси.

Она подкатила на своем велосипедике к передней дверце и назвала буквы, которые знала.

– А что значит это свово, ма?

– Не важно, Грейс Мелина. Лучше покажи Элвису, как ты умеешь разворачиваться, не сходя с велосипеда.

Грейси с удовольствием выполнила просьбу. Эмма снова повернулась к Элвису.

– Значит, собираешься перекрашивать?

– Ну да. Пятновыводитель не помог. Буду счищать вручную, пока не возьму где-нибудь инструмент напрокат. – Она всмотрелась в его лицо. – Ты выглядишь усталым. Есть что-нибудь новое?

– Нет. – Элвис потер затылок. – Но это и неудивительно. Мы не слишком надеялись, что он так скоро проявится, просто следили на всякий случай. Инцидент с Грейси произошел только накануне вечером. Надо быть полным идиотом, чтобы снова на что-то решиться так скоро. И все же последить стоило. Сегодня целый день дежурит Джордж. Я сменю его вечером. – Элвис огляделся. – Этот гараж годится для твоей работы?

– Да, спасибо. Просто прекрасно, что есть где поработать. – Эмма поцеловала его. – Иди ложись спать. Ты ужасно выглядишь. – Она подтолкнула Элвиса к двери. – Иди-иди. Я постараюсь удержать Грейси подальше, пока ты спишь.

Однако несколькими часами позже, когда Грейси надоели и велосипед, и тарзанка, а Эмма увлеклась работой в гараже, девочка проскользнула в большую спальню и взобралась на кровать.

– Эйвис… – сказала она громким шепотом. – Эйвис, ты поснуйся?

Услышав лишь мерное глубокое дыхание Элвиса, Грейси провела рукой по его шраму – никакой реакции. Она попыталась приподнять ему веки, но он лишь двинул протезом и дернул головой. Грейси фыркнула ему в шею. Элвис не шелохнулся. С глубоким горестным вздохом она повернулась к Элвису спиной и ненароком ткнула локтем ему в живот.

– Ну что же ты никак не посыпаешься!

Грейси ткнула еще несколько раз, в ответ на что послышалось лишь глухое сонное ворчание. Она затихла, обдумывая непривычную ситуацию.

Через некоторое время Элвис начал подниматься из глубин сна, все еще ощущая тяжелую физическую усталость. Почувствовав непонятное тепло у живота, он услышал негромкий детский голосок, словно напевавший что-то речитативом. Грейси слегка прикоснулась к его протезу.

– И пошой сильный дождь и все смый. А потом выглянуо сонышко и высушио весь дождь. – Глубокий зевок. – И паучок-чейвячок снова попойз по твубе.

Так вот это кто… Малышка! Элвис легонько обнял ее и снова начал проваливаться в сон. Однако голосок Грейси опять вернул его к действительности.

– Боженька Иисус меня любит, я знаю. Так написано в Библии. – Снова долгий глубокий зевок. Она заговорила сонным голосом:

– Моего папу зовут Эйвис Доннелли. У него есть швам и ключок на уке. И у меня тоже есть швам. – Грейси вжалась в его живот. Сердце Элвиса затрепетало. Девочка между тем опять заговорила, на этот раз, сунув палец в рот:

– Мой папа больше

Твоего папы.

Ах ты Господи! Теплая волна разлилась по всему телу Элвиса. Сердце сжалось. На глаза навернулись слезы – впервые со времен его детства. Черт! Ах, черт! Грейси…

– Что, по-твоему, мы должны сделать?!

Тарелка едва не выскользнула у Эммы из рук.

– Пожениться. – Элвис подхватил тарелку почти на лету, поставил на стойку, бросил сверху полотенце, сжал руку Эммы, привлек ее к себе. – Я считаю, что мы должны пожениться.

Она замерла.

– Это почему же? Я хочу сказать.., ты никогда раньше об этом даже не упоминал.

– Но это нужно сделать, Эм. Как только в городе станет известно о нашем новом образе жизни, твоя репутация полетит к черту. И потом Грейси нужен отец.

– Подожди минутку. – Эмма подняла руку. – Грейси тебе что-то сказала, верно?

Элвис молча смотрел на нее, но она уже научилась читать по его глазам.

– Черт! Я ожидала чего-то в этом роде, как только поняла, что она проскользнула к тебе. – Эмма в отчаянии провела рукой по волосам. – Я ведь сказала ей, что ты должен решить это сам!