Темесой воевали. Но его хоть меняли... Ладно, раз уж я обещал...
Мушкет грохнул и рванулся в руке, тупо ударилось о пол падающее тело. Голова,
как всегда при выстрелах в упор из мушкета, не уцелела. Пратап торопливо собрал
патронташи и пороховницы, подобрал пистоль и метнулся в одно из ответвлений
коридора. Вовремя - справа раздался стук сапог по каменному полу, пробежали
восемь гвардейцев с мушкетами наперевес. "Если хоть раз ошибиться, определяя,
кто перед тобой... Но я должен дойти. Иначе Амриту и остальных, включая рани, не
вытащить".
В следующий раз встретились четверо - но на этот раз Пратап был готов.
- Пустыня затихла!
- Чего? - удивился один из них.
- Чего слышали... Погодите, вы за повелителя? - уточнил он.
- За повелителя, - милостиво кивнул боец.
- Это пароль мятежников, я его узнал случайно. Отзыв: "Но вскоре поднимется
буря".
- Скажи, парень, что происходит. Мне довели, что во дворце мятеж, но ни где
мятежники, ни кто ими руководит - не сказали. Велели выдвигаться к черному ходу,
чтобы обеспечить отход правителей.
- Так у нас же общая задача, - произнес Пратап. - Среди вас есть сержанты?
Бойцы отрицательно помотали головами.
- Тогда командую я. У меня приказ Раммохана Лала возглавить взвод Кунвара.
- А сам он где?
- Кунвар - изменник. Он обманул солдат, занял черный ход, чтобы из дворца
никто не смог вырваться. Если они победят, государя, рани и наследника убьют.
- А остальной взвод?
- По большей части их просто одурачили. Если сказать им правду, они поддержат
правителя. Может, и эти бы поддержали, - добавил Пратап, с сожалением косясь на
трупы. - Только им не объяснили, что они воюют за узурпатора... Слушай мою
команду! Идем к выходу для слуг!
Четверо солдат словно очнулись от спячки, по-быстрому примкнули штыки и
двинулись за Пратапом. Теперь можно не прятаться. Четверо бойцов при толковом
командире в тесноте дворцовых коридоров - сила. Трупы остались позади, исчезли
за поворотом. Снова по сторонам мелькают искусно высеченные узоры на стенах, а
кое-где, в обрамлении каменных цветов и деревьев - фрески с изображениями Богов
и священными письменами. Как говорят жрецы, эти изображения хранят обитателей
дворца от бед и призывают удачу. "Не очень-то у них получается, - мелькает в
голове Пратапа. - Нет беды, худшей, чем междоусобица".
Пратап шел впереди. Хотя кровь уже пролилась, вояки казались какими-то
потерянными, словно случившееся побоище выбило их из колеи. Все прояснилось,
когда Пратап понял, что они не из числа ветеранов. Они пришли служить во дворец
уже в мирное время и, возможно, впервые в жизни увидели настоящий бой. Поняв,
что к чему, Пратап держался чуть впереди, высматривая врага. Он слишком хорошо
знал, что бывает, если не увидеть и не распознать противника сразу.
Опыт не подвел. По коридору, видимо, чтобы сменить взвод Кунвара, в колонне по
двое маршировали восемь фарангов. Не приспешников бунтовщиков, а настоящих
северян. Пятеро несли мушкеты с примкнутыми штыками, трое были вооружены
пистолями и массивными алебардами. Темесцы шли грамотно: двое двигались спереди,
разведывая дорогу, двое замыкающих чуть приотстали, чтобы и нападение с тыла не
стало неожиданностью. Отряд северян тщательно осматривал боковые проходы. Вот
откуда-то высунулись трое воинов дворцовой стражи. Наверное, они бы успели
выстрелить и наверняка кого-нибудь свалить, но командир темесцев, рослый
лейтенант с богато изукрашенным, наверняка трофейным пистолем, крикнул:
- Пустыня затихла!
Дворцовые стражники растерялись. Всего они ожидали, но не этого глупого
возгласа.
- Какая пус...
Темесцы отреагировали мгновенно. Стволы мушкетов повернулись к защитникам
раджи и разом извергли пламя. Время растянулось подтаявшей смолой, позволяя
увидеть, как оседает один из нападающих, на его груди и животе расплываются
кровавые пятна. Еще один хватается за простреленную руку, мушкет повисает на
ремне, на локте. А темесцы уже выставили штыки, готовясь встретить хозяев
дворца.
- За мной! Джайсалмер!!! - уже не таясь, кричит Пратап. И случается чудо:
стражи, еще недавно побаивавшиеся неизвестной, непривычной обстановки, ни разу в
жизни не нюхавшие пороховой гари и запаха горячей, еще живой крови, подхватывают
клич и с мушкетами наперевес бросаются в атаку. Чей-то жуткий крик, лязг
тальвара о мушкетный ствол, грохот случайного выстрела, хриплое дыхание,
брань... Кто-то валится рядом, из перерезанного горла выхлестывает кровавый
фонтан. А в живот Пратапу летит уже отведавший крови длинный клинок штыка.
Отклонить острие так, чтобы оно только чиркнуло по стеганному халату... И с
размаху, прикладом, в голову!!! Грохот выстрела, что-то рвануло руку... Пустяк,
царапина. Из пистоля темесца тянется дымок. Но ему на плечо уже опускается
простой тальвар одного из новых подчиненных Пратапа. Жуткий хруст рассекаемых
сталью мяса и костей, последний вскрик - и труп валится на предшественников,
дергаясь в конвульсиях и заливая кровью пол.
Пратап рубился хладнокровно, расчетливо, но и яростно, вкладывая в каждый удар
