Человек, работавший за столом, устало поднял голову. Он отвлёкся от бесконечных отчётов, ведомостей на выдачу жалования и счетов за поставки фуража, танец огня притягивал глаз. Но даже сейчас, прищурив усталые глаза, человек продолжал думать. Будто кто-то заточил её в прозрачную, но несокрушимую клетку, мысль снова и снова возвращалась к тому, что стояло за горой бумаг. Человек никогда не был бы тем, кем он стал, если б не умел концентрировать внимание на главном. И, даже отдыхая и наслаждаясь жизнью, он мог думать именно о делах. Шпионы доносят о болтливых подданных королевства, полагающих, что даже в постели с женой... Что ж, кое в чём острословы правы.
Крепкая, под стать не чиновнику, а воину, мозолистая рука огладила широкую светлую бороду. Мужчина не любил смотреться в зеркало, вернее, возможно, и любил, но постоянно находились дела важнее. С тех самых пор, как восемнадцатилетний мальчишка Амори ван Валигар, сын алкского наместника, собрал отцовых сподвижников и огорошил простой, в общем, идеей: зачем вымаливать назначение на пост наместника, когда просто по праву сильного можно стать королём? Надо же, прошли двадцать пять лет, а помнится, будто было вчера! Тогда казалось, что стоит хорошенько пнуть обессилевшую и впавшую в маразм Сколенскую Империю, и она растает, как дурной сон.
Порыв солёного ветра с морских просторов ворвался в кабинет, зашелестели бумаги, пламя в лампе мигнуло и почти погасло - но едва ветер утих, как жёлтенький язычок снова потянулся ввысь. Точно так же, невзирая на все успехи, несмотря на то, что их ненаглядная Империя приказала долго жить, и теперь едва ли возродится, полыхает весь Сколен - почти весь Верхний, но частично и Нижний. На разъезды и обозы с продовольствием и стрелами для солдат нападают едва ли не ежедневно, крепости в осаде, города, даже те, в которых стоят алкские войска, контролируются ими лишь днём. Ночью целые кварталы переходят под контроль бунтовщиков. И стоит там появиться отряду алков меньше полусотни... А роту в каждое захолустье не поставишь.
Но то - в Нижнем и южной четверти Верхнего Сколена, где-то до Макебал. Макебальцы - не первоначальные, которых перерезали ещё в самом начале войны, а новые, поселившиеся в городе уже при Эвинне - ворота не открыли. Город осадили, но до взятия, по последним донесениям, далеко. Пока ещё орудия разобью мощные стены, да и защитники там, после того, что было в Тольфаре, драться будут до конца. А ведь пушек всего пять, и им найдётся применение на западе: эти проклятые алхагги, по слухам, решили делать что-то вроде пушек сами. Если их мастерские сразу не снести, они могут стать по-настоящему опасны. И в Нижнем Сколене нужно не меньше полка: там объявился какой-то Гестан, нападающий на войска вдоль Эмбры и угрожающий самому герцогу Новоэнгольдскому. И в Балгрской земле, хоть пока и всё спокойно, но бывший наместник может ударить в спину в любой момент. А уж про хеодритов и говорить нечего: все, кто мог, ушли в горы - и гоняться за ними можно хоть до посинения. Много войск у Алкского королевства - но все где-то нужны, и на Верхний Сколен остаётся совсем чуть-чуть.
Хорошо хоть, там нашёлся союзник, Арднар ван Хостен. Бывший рыцарь из тех, что вначале были с Эвинной, теперь он перебежал к алкам, набрал таких же бандитов - и "замиряет" юг Верхнего Сколена. Ох, как замиряет: разведчики доносят о сожжённых вместе с жителями деревнях, лесах, где на каждом дереве висит по несколько сколенцев, жёнах и дочерях мятежников и просто попавших под горячую руку, отданных на растерзание пьяной солдатне. Пусть зверствует. Чем больше его будут ненавидеть - тем больше им понравится, когда опьянённого кровью выродка четвертует настоящий хозяин Верхнего Сколена. А пока пусть старается, убивает всех, кто может сражаться.
Амори провёл рукой по редеющим, пшеничного цвета волосам, среди которых уже пробивалась седина, руки сами развернули новый свиток. Так, что у нас тут? Письмо за подписью мастера Михалиса. После Лакхни король озолотил мастера - но тот не успокоился. Докладывает, что трофейные сколенские мечи, которые ещё осенью отдали в переплавку, пошли на обшивку невиданного судна, закованного в броню, будто рыцарь. Мастер предупреждает, что корабль этот сможет ходить сам собой... Чертёж ходовой части прилагается. Так, посмотрим, что там такого интересного? Остроумно, остроумно! В отличие от большинства Харванидов, короля нешуточно интересовали разные хитрые механизмы и люди, умеющие их делать. Значит, давление пара заставляет крутиться ось, на которой закреплены гребные винты, и судно движется, будто внутри десяток гребцов? Ха, оригинально. Так, броня позволит бойцам на палубе не бояться ни стрел, ни пуль, ни катапультных ядер, может, и пушечных. Пушек поначалу будет только четыре, но предусмотрены порты ещё для двух десятков. Получается, один такой корабль мог бы встать на рейде любой крепости - и методично долбить стены, не опасаясь ответного огня? А старые корабли, вроде того монстра, который утроил ад в Хэйгарской гавани, вообще будут расстреливаться с безопасного расстояния. По крайней мере, пока катапульты не сменят пушки. В конце письма делается приписка, что заканчивается отливка последнего из четырёх орудий, и после установки броненосец можно будет спускать на воду. Хе, надо будет посмотреть - зрелище обещает быть интересным.
А вот - менее приятное известие. Гевинские пираты напали на конвой, что вёз в Белдар оружие для Белхалгского полка. Баржу с порохом, пулями и стрелами удалось отстоять - но мятежники взяли на абордаж отставшую из-за течи галеру. Самое обидное, в числе трофеев им достались и несколько драгоценных винтовок...
Вот с Гевином надо кончать как можно скорее. Оттуда в Сколен и пришла зараза мятежа. Но главное, пока Гевин и Хэйгар контролируют сколенцы, алки не могут считаться полновластными господами и на море. А значит, небезопасно перебрасывать морем войска и припасы, возить оружие, да и приморская торговля будет страдать. Значит, и на рейде Алкрифа в любой момент могут оказаться алкские корабли. И если с хэйгарцами ещё как-то можно договориться, предложив им грабить Алхаггию, то на Гевине сидят самые ярые враги королевства - мятежные рабы.
Амори усмехнулся. Тут-то и пригодится броненосец. Он просто расстреляет корабли в гавани и стены. Надо только выбрать время, когда нет штормов: Михалис пишет, что железный монстр не сможет выходить в открытое море, да и у берега - только при спокойном море. Правильно - железо ведь! Чуть что не так - и пойдёт на дно, как топор. Решено: броненосец пойдёт на Гевин с тремя десятками галер и пятью баржами с морской пехотой, притом не позже, чем в месяце Посоха. Дальше начнутся шторма, а раньше флот не будет готов...
Если быстро разделаться с Гевином и кинуть кость Хэйгару, исход войны будет предрешён. Теперь, когда казнена Эвинна, а Император стал королём, мятежные вожди никогда не договорятся между собой. Они будут грызться, как собаки над костью. Возможно, их удастся одолеть руками самих же сколенцев - головорезов Арднара. Слишком разные люди эти Гестан, Элевсин, Оле Мертвец и остальные.
Амори начертал короткую резолюцию, подержав над огнём печать сургуча, приложил печатку перстня. В канцелярии, конечно, поставят нужные печати, снимут для исполнителей копии - но без отпечатка перстня с королевской руки на оригинале любой указ всё равно недействителен. Когда-то это посоветовал Моррест - тот самый, который позже станет сподвижником и, похоже, любовником Эвинны. Знать бы тогда... Впрочем, совет дельный, и неважно, враг его дал или друг. Важно, помогает ли он управлять страной.
А это что?! Амори нахмурился, обратив внимание на дату. Позавчера, ещё до казни Эвинны! Михалис ещё позавчера отдал это письмо в канцелярию, а сам алкский король приказывал любое послание главного оружейника доставлять сразу же, в любое время суток. Опасались королевского гнева - вчера ведь была казнь Эвинны и пир по этому случаю. Или просто не желали заниматься делами, когда остальные алки празднуют победу. Надо хорошенько проучить лентяя-секретаря, чтобы не отвлекался от дел. Так, а это что?..
