– Стоит взглянуть на ее растянутую вагину, и сразу поймешь, что тетенька недавно родила.
– Спасибо, как-нибудь обойдусь, – скривившись, фыркаю я.
– Что же, я по уши в дерьме, – поднимаясь, констатирует Нора. – Джил хочет видеть «Веризон» сегодня, а я даже не начинала работать.
– Да не волнуйся ты. Хочешь, перешлю тебе по почте презентацию, которую делала для «Сити-груп» в прошлом месяце? Поменяешь название на «Веризон», выкинешь весь хлам про финансовый рынок, добавишь какой-нибудь муры о телекоммуникациях, и презентация готова. Это не займет у тебя больше часа.
– Прекрасно! Спасибо огромное! – восклицает Нора. – Пойду-ка я тогда к себе и займусь делом. Можешь прямо сейчас все выслать?
– Конечно.
– И поедем со мной на семинар, чика, – добавляет она. – Потом пообедаем, устроим девичник.
– Уговорила. Только скажу Джиму, чтобы не задерживался на работе. Не хочу, чтобы Джоди ужинала в одиночестве. В котором часу выдвигаемся?
– Лекция начнется в семь тридцать, так что выходить надо в семь.
– Ммм… а что обычно надевают на семинар по пластической хирургии?
– Не думаю, что есть дресс-код для лекций об изменении носа или о вагинальной пластике.
– Вагинальная пластика? Ффууу!
– А ты нос не вороти. Кто знает, вдруг и тебе придется лечь на стол, чтобы подтянуть свою киску.
– Нора! – сурово замечаю я. – В этих стенах следует говорить исключительно о бизнесе.
Ну вот, чувствую, как краснею.
…Мы с Норой стали друзьями сразу после того, как она пришла в нашу компанию два года назад, но я так и не смогла привыкнуть к тому, что подчас она выражается, как сапожник. Я типичная WASP[2], родилась и выросла в округе Ферфакс – месте поселения состоятельной социальной прослойки, по большей части состоящей из людей с белой кожей (по крайней мере, в детстве я росла среди белокожих), – близ Вашингтона, округ Колумбия. Нора Перес – моя противоположность, нью-йоркская пуэрториканка (я слышала, как пару раз она назвала себя «нувориканкой»), выросшая в Бронксе. Долгое время мне казалось, что она говорит с испанским акцентом. Только несколько месяцев спустя до меня дошло, что это не испанский, а нью-йоркско-бронкский говорок. Мне ее интонации кажутся грубоватыми: вместо «Нью-Йорк» она говорит «Ну-Йок», вместо «говорить» – «го-орить», вместо «тяжело» – «тяжеэо». Ее голос и слова не вяжутся с ее же внешностью. Нора – миниатюрная красавица с мягкими чертами лица, Она так изящно выглядит в своих бледно-лиловых брючных костюмах и шелковых блузках. Прическа Норы всегда строга и безупречна – ждешь, что и манеры у нее будут, как у высокородной леди, что она вот-вот заговорит с южным акцентом. А вместо этого подруга заводит беседу на тему «не пора ли подтянуть твою киску».
Мы с Норой – выходцы из разных миров, но в свое время каким-то непостижимым образом подружились в один миг. Мы художники-дизайнеры в «Сондерс энд Крафф» – крупной консалтинговой компании, штаб-квартира которой располагается в Вашингтоне. В основном занимаемся тем, что оформляем маркетинговые презентации и рекламные буклеты для менеджеров по продажам, которые разъезжают по всей стране и продают консультационные услуги, никому на самом деле не нужные, самым разным корпорациям и правительственным агентствам. Да, мы частенько работаем над презентационными материалами, тем самым продвигая услуги «Сондерс энд Крафф» по «модернизации компаний-клиентов», «реструктуризации их руководящего состава» или по «решению тотального управления качеством». Какие бы громкие слова мы не использовали, все это означает лишь одно: дайте «Сондерс энд Крафф» войти в вашу организацию, залезть в ваши кошельки поглубже, и после серии совещаний в каждом из отделов мы укажем вам на толпу работников, которых следует уволить.
Прежде чем Нора заменила одного из моих коллег, который вышел как-то на обед, да так и не вернулся, я трудилась в компании уже несколько лет. Нас представили друг другу в первый ее рабочий день, но по-настоящему общаться мы начали только после того, как совместно провели показ наших разработок Джеку Тернеру, одному из ведущих менеджеров по продажам. Я представила две презентации, которые составила с помощью программ «Майкрософт» и ЗМ. Несколько раз мне приходилось делать для Джека нечто подобное, и поскольку я уже знала его предпочтения, претензий к моей работе у него не возникало, разве что несколько мелких замечаний для проформы. Нора также показала Джеку свою разработку: презентацию для новой компании, работающей в сети Интернет, – «Лайф-Бай-дизайн»; в общем, это была веб-страница, предлагавшая пользователю некий бессмысленный онлайновый сервис. Пауэрпойнтовские слайды презентации сменяли друг друга, и я видела, что Нора раздражается все больше: Джек критиковал каждый слайд, делал множество замечаний. Он придирался даже к таким мелочам, как шрифт (Джек признает только «Таймс Нью Роман»), цвета (он любит красный), досталось и общей структуре презентации. С каждым новым выпадом Джека я чувствовала, как растет напряжение Норы. Она отвечала «о'кей, нет проблем», «конечно» или «да, обязательно», но в голосе слышалась злость, а выражение глаз не оставляло сомнения в том, что начальник достал ее изрядно. От души порывшись в деталях разработки, Джек перешел к напыщенной речи о том, что «Лайф-Бай-дизайн» – амбициозная компания, и ему хотелось бы получить презентацию инновационную и «сексуальную».
– Хорошо. Я добавлю из каталога фотографии красивых молодых людей с бокалами мартини в руках, – сказала Нора.
– Ага, – ответил Джек. – И придумайте для презентации сексуальное название.
В глазах Норы я прочла немой вопрос: сексуальное название? Че-го?
– Что скажете о таком: «"Сондерс энд Крафф": возводим "Лайф-Бай-дизайн" на новый уровень»? – предложила она.
– Нет, недостаточно сексуально. Хочу, чтобы было запоминающееся и стильное название.
– Как насчет «"Сондерс энд Крафф": у нас есть волшебная палочка!»?
Кто угодно подумал бы, что Нора пошутила, но Джек принял ее слова за чистую монету.
– Нет, сексуальности все равно не хватает. Надо, чтобы название выбило у них почву из-под ног.
– М-м-м, – промычала Нора и выдержала эффектную паузу, во время которой не потрудилась скрыть свое раздражение. – Мы всегда можем назвать ее просто «Член». Это достаточно сексуально?
Фигурально выражаясь, как только прозвучало это слово, моя челюсть выпала и стукнулась об пол. Впервые слышу, как кто-либо, а тем более женщина, произносит это слово вслух в таком контексте. Я подумала, что надо бы отвернуться от Джека и Норы. Хотя очень хотелось увидеть, что произойдет дальше – так бывает в детстве, когда наказывают твоего товарища. Я была уверена, что Джек уволит ее прямо здесь и сейчас. Он не являлся прямым ее начальником, но, казалось, ему ничего не стоит выставить ее с работы немедленно. Однако Джек этого не сделал. Он лишь округлил глаза в попытке побороть изумление и рассмеялся.
– Не настолько сексуально, – произнес он, приходя в себя.
Кстати, вскоре после инцидента со словом на «ч» они с Норой стали любовниками. Роман не затянулся – ни одна из нориных интрижек не была хоть сколько-нибудь продолжительной. Как это происходило у нее с большинством мужчин, Нора устала и через несколько недель дала Джеку от-ворот-поворот.
…По-моему, я все еще находилась в шоке, когда Джек и Нора окончательно обговорили все детали и он покинул конференц-зал.
– Напыщенный индюк, – сказала она после его ухода, ища у меня поддержки. Я не считала Джека напыщенным индюком и лишь улыбнулась Норе, начав собирать свои вещи.
– Знаешь, судя по всему, у него член размером с мой мизинец, – добавила она, сжав кулак и выставив наманикюренный пальчик. Я снова только улыбнулась. А что тут можно сказать? Я выросла в чопорной епископальной семье. Меня научили, что не следует обсуждать размеры мужского… ну, вы понимаете, и уж точно нельзя произносить слово на «ч» при мужчинах. Изредка я позволяю себе выругаться: «сука», «дрянь» говорю очень часто. Даже «дерьмо» слетает с моих губ, но грубее – ни-ни.
