— Так вот, оказывается, к чему ты готовилась! — Дейр тихонько рассмеялся, покачав головой. — Следовало бы догадаться. Ладно, устроим им показательное выступление.

Увидев, что он расправил плечи и гордо вскинул голову, Кейси впервые с того момента, как ей пришла в голову идея организовать у себя большой сбор, почувствовала себя спокойно. Дейру хуже не стало, теперь оставалось только надеяться, что реакция остальных при виде его в инвалидном кресле окажется не слишком негативной.

— Знаешь, Кинг, твоя безмерная гордость когда-нибудь тебя прикончит, — пробормотала она скороговоркой с долей восхищения, направляясь к двери, и, широко открыв ее, крикнула: — Всем привет! Заходите!

Дейр с напряженной улыбкой наблюдал, как в комнату один за другим входят члены его семьи. Миг спустя он оказался в объятьях матери, покрываемый ее горячими поцелуями, и все сразу встало на свои места.

— Здравствуй, мой хороший, очень рада тебя видеть, — сказала Мадре Кинг, поднимая голову и окидывая сына любящим взглядом. Ее губы слегка дрожали.

Дейр ласково потрепал ее по щеке.

— Я тоже очень рад тебя видеть, мама, но не вздумай рыдать над моей горькой судьбой.

— Не буду, Деррик. Главное, ты жив и дома, и я благодарна Господу за его благословенное милосердие.

Она прижалась лбом ко лбу Дейра. Он обнял ее, похлопывая по плечам. Мать всегда с пониманием относилась к его тяге ходить по лезвию бритвы, испытывая судьбу. Дейр особенно любил ее за это.

— Мадре, прости, что я доставил тебе столько беспокойства, — прошептал он. — Не знаю, как ты меня терпишь.

— Ну, за это ты должен благодарить Кейси. — Отпустив Дейра, Мадре подошла к Кейси и обняла ее. — Как хорошо, что у нас есть ты, наша радость. Не знаю, что бы мы без тебя делали.

Дейр смотрел на двух женщин, которых любил больше всех на свете, — свою мать, элегантную в изящном розовом костюме, и Кейси, очень женственную в белых джинсах и разноцветной летней рубашке.

К нему подошла третья женщина, которую он тоже любил, — его бабушка. Наклонившись, она поцеловала его в обе щеки, затем подставила для ответного поцелуя свою мягкую щеку.

— Я очень рада, что ты снова дома, малыш. Надеюсь, теперь ты перестанешь носиться по миру как угорелый и остепенишься.

— Я об этом подумаю, — улыбаясь, ответил Дейр. Затем улыбка сошла с его губ, когда в гостиную, тяжело опираясь на трость, с которой не расставался после перенесенного удара, вошел его отец.

Старый Барон бросил на Дейра только один взгляд, после чего, насупившись, отвернулся от сына. Ни слова не говоря, он доковылял до стула, стоявшего около большого, сложенного из камня камина, и сел, нарочито повернувшись к Дейру спиной.

Кейси сразу подошла к Дейру и положила руку ему на плечо. Он посмотрел на нее снизу вверх и, увидев озабоченность в ее глазах, успокоительно подмигнул.

— Ты сегодня очень элегантно выглядишь, Герцогиня, — сделал он комплимент своей бабушке, облаченной в голубые королевские цвета. — По какому, интересно, случаю?

— Мы сегодня крестили в нашей часовне Дэвида Кинга Восьмого, — ответил, входя в комнату, за бабушку Дюк, старший брат Дейра. Одной рукой он обнимал свою жену Марни, в другой держал младенца, одетого в белые крестильные покрова.

— Дюк! Ах ты, старый плут! Мои поздравления! — восторженно улыбнулся Дейр. — Надо же, мальчик! Когда он успел родиться?

Высокий черноволосый президент компании «Кинге Ойл» взглянул на своего сына и наследника, и его строгие аристократические черты смягчились, выразив любовь и обожание.

— Десять дней назад. Слава Богу, Марни дождалась моего возвращения из Колумбии, иначе у меня были бы крупные неприятности.

— Я хотела рассказать тебе, Дейр, по Марии настояла, что должна сама сообщить тебе эту новость, — тихо пояснила Кейси, наблюдая, как красивая рыжеволосая женщина забирает ребенка у Дюка и кладет его на руки Дейру, глядя на него с таким обожанием в глазах, что Кейси могла бы приревновать ее к Дейру (как будто Дейр принадлежал ей), если бы не видела, каким взглядом Марии смотрит на своего мужа Дюка.

Дейр одной рукой принял младенца, а другой обнял Марни.

— Марии, дорогая, я очень рад за тебя, за вас обоих.

— Спасибо, Дейр, за… за все, — прошептала Марни, целуя его. Она выпрямилась. Мгновение казалось, она сейчас расплачется, но Марии заставила себя улыбнуться и снова обняла Дейра. — Как ты себя чувствуешь, превратившись в дядю?

— Горд до безумия, — ответил Дейр, поглядев на своего черноволосого племянника, затем снова на Марни и подумав при этом, что судьба, определенно, улыбнулась Дюку в тот день, когда он повстречался с Марни.

— А я полагал, что это чувство присуще только новоявленному отцу, — заметил Дюк, забирая у него сына. Он поцеловал малыша и с улыбкой повернулся к жене. Они вместе направились к обитому коричневой кожей дивану в углу гостиной и сели там, сразу позабыв обо всех остальных.

Кейси смотрела на них, размышляя, каким чудесным образом Марии преобразила жизнь Дюка. После первого неудавшегося брака и развода он замкнулся в себе, стал холодным, расчетливым и отстраненным, совсем непохожим на того Дюка, которого она любила почти как брата. Теперь же он снова смеялся и радовался жизни, и все это благодаря исключительно Марни. Дюк женился на своей «морской ведьме» на борту их яхты «Любящее сердце», и они провели медовый месяц, совершая круиз вокруг Северной Америки через Панамский канал. Самым верным доказательством, что он без памяти любил Марии, служил для Кейси тот факт, что со дня их свадьбы он ни разу не появился на ранчо, чтобы проверить, как там обстоят дела.

— Бабушку тоже распирает от гордости, — вставила Мадре, присаживаясь на свое любимое место и лучезарно улыбаясь младенцу.

Герцогиня устроилась рядом с ней, разгладив юбку на коленях.

— Про прабабушку можно и не говорить.

— Марни, любовь моя, ты заставила всех нас гордиться тобой, — подытожил Дюк, наклоняясь, чтобы поцеловать жену.

Он просто ошалел от счастья, отметил Дейр, глядя на брата. И Дюк заслужил это. Его жизнь долго была безрадостной. А сколько раз он сам мечтал подержать на руках новорожденного, печально подумал Дейр. Не сосчитать. Если бы они с Кейси поженились три года назад, их ребенок уже вовсю бегал бы и разговаривал. Возможно, они ждали бы рождения второго малыша. Но о чем теперь говорить, особенно когда Кейси подумывает выйти замуж за Нортона.

В горькие размышления Дейра вторгся шум въезжающей во двор машины. Парадная дверь распахнулась, и в гостиную, обнявшись и смеясь чему-то своему, ввалились по-рыцарски благородный и обаятельный конгрессмен Дэйв и его жена Кристи.

— Дэйв! Кристи! Я и не подозревал, что вы тоже здесь, — воскликнул удивленный Дейр. — Я думал, вы безвылазно сидите в своем Вашингтоне.

— Мы не могли не приехать на крестины, — объяснил Дэйв, младший из братьев Кинг. — Нам надо набираться опыта.

— И с тобой тоже надо было повидаться, — добавила Кристи, наклоняясь и обнимая Дейра. — Я хотела лично поблагодарить тебя за великолепный свадебный подарок, который ты нам прислал.

— Тебе поправилось? — с удовольствием спросил Дейр, вспомнив, какое испытал удовлетворение, когда отыскал им в подарок настенный гобелен с изображением летящих на фоне заката диких гусей. Казалось, он был соткан специально для Дэйва и Кристи, которая больше всего на свете любила птиц.

— Понравилось? Да она влюбилась в него с первого взгляда, — проворчал Дэйв. — Слава Богу, у тебя отменный вкус, братец, потому что Кристи настояла, чтобы мы повесили его в нашей гостиной. Он занял всю стену.

Приподнявшись на носочки, Кристи чмокнула мужа в щеку.

— Ну, не притворяйся, что недоволен. Тебе он тоже очень нравится, Дэйв, не скрывай.

Дэйв, обняв Кристи за плечи, чмокнул ее в ответ в светлую макушку.

— Глядя на вас двоих, можно подумать, что у вас еще продолжается медовый месяц, — сказал Дейр, подумав, что Дэйву тоже крайне повезло отыскать себе в подруги жизни Кристи. Кристи так же, как и он, словно переселилась в двадцатый век из рыцарских времен.