- Мне встать в колено-локтевую позу или лечь на спину? - Винсенту показалось, что еще немного - и Ферье откажется от своей идеи, обзовет его ослом, бросится прочь из спальни, но этого не случилось.

   Продолжая изучать Адри недоверчивым взглядом, граф подошел к его постели, а после, обхватив пальцами подбородок Винсента, склонился к лицу. Поцелуй, последовавший за этим, замутил разум барона такой изумительной легкой сладостью, осторожной страстью и жадностью, что он невольно ответил с не меньшим пылом. А ведь еще мгновение назад он намеревался быть сдержанным.

   Ферье повалил его на подушки так, точно одичал. В какой-то момент Адри показалось, что это все-таки любовь, что все будет хорошо, что предстоящее соитие не станет для него наказанием - и тут Сэйлин резко отстранился от него, схватил одной рукой за горло для того, чтобы вызвать неприятное чувство власти хозяина над своей жертвой и обжечь жестоким взглядом.

   - Нет. Не так. - Граф отпустил Адри, потом сухо приказал: - На колени. Лицом в подушки и руки за спину.

   Испытующе смотря в глаза Ферье, Винсент стиснул зубы, потом медленно повернулся на бок, подобрал ноги к животу и принял ту позу, которую пожелал его мучитель. Мерзость при мысли, что это все-таки наказание, вызывало в нем отвращение к происходящему и желание, возникшее в нем от ласкового поцелуя, стало стремительно таять.

   Ферье непослушными пальцами снял свой шейный платок, обмотал им запястья барона, стянул потуже, потом торопливо разделся.

   - Прелюдии не будет, - предупредил он, устраиваясь сзади между разведенных ног Адри, - однако вы можете еще передумать, барон. Еще не очень поздно.

   - Не дождетесь, - на манер графа огрызнулся Винсент, однако на этом их разговор был окончен - Ферье ухватил его за бедра и толкнулся вперед слишком резко, сразу до конца, без всякой жалости.

   От неожиданной боли Адри вцепился зубами в подушку, пытаясь заглушить рвущийся из горла крик. Он инстинктивно дернулся, но Сэйлин сжал пальцы на его бедрах, удерживая в нужном для себя положении. Граф замер, жарко дыша, прислонился лбом к спине любовника - эта короткая пауза позволила Винсенту немного выровнять рваное хриплое дыхание и собраться, чтобы хоть как-то попытаться расслабится. До фаворита короля ему уже не было никакого дела. Жжение, боль, дрожь - все смешалось для него воедино, напоминая, что его попросту унижают и срывают скопившуюся за многие недели злость. Сейчас Адри убедился в том, что его по-настоящему люто ненавидят, но об этом лучше было совсем не думать. Продолжать себя обманывать любовными фантазиями в таких ситуациях намного проще, а вот получить удовольствие практически невозможно. Но в этой странной игре у Адри имелся козырной туз - Ферье ошибочно полагал, что Винсенту раньше никогда не приходилось находиться "снизу" - в этом был серьезный промах графа. К счастью или нет, для адъютанта короля такой опыт оказался не в новинку - он умел настроить свое тело и разум нужным образом, чтобы просто пережить насилие. Попытаться из принципа достичь разрядки - вот все, что он сейчас мог противопоставить своему возлюбленному врагу.

   Решительно вдохнув, Винсент немного расслабился, надежно уперся правым плечом в подушку и поддался на встречу Ферье - это принесло новую волну обжигающей боли, но только больше подхлестнуло упрямство Винсента, заставило стиснуть зубы и, переступив через себя, снова толкнуться навстречу твердой горячей плоти, пронзающей его нутро.

   Шумная усмешка между лопатками была взамен поцелуя. Продолжая удерживать Адри за бедра, граф медленно распрямился.

   - Упрямец, - сказал он.

   Между тем Адри различил в его тихом голосе непонятную и тщательно скрываемую нотку нежности - ему отчаянно захотелось взглянуть в глаза Ферье и перестать заниматься самообманом, потому что ласковым Сэйлин не мог быть. Не мог и не хотел. Об этом отлично свидетельствовали его резкие неумелые фрикции, вызывающие между ног Винсента только малоприятные болезненные ощущения. Даже когда Адри, выгибая спину, пытался поймать призрачное удовольствие, найти наилучший для себя угол проникновения, Ферье тоже менял ритм и направление, будто нарочно добивался обратного результата. Около четверти часа длилось это странное противоборство, в котором Винсент и Сэйлин по очереди одерживали маленькие победы друг над другом и терпели грандиозные поражения. Адри почти перестал чувствовать связанные руки за спиной, от неудобства позы у него затекла шея и ломило позвоночник, в душе болезненно пульсировала обида, поскрипывание кровати словно вклинилось в его мозг острой иглой - самое время было сдаться на милость графа, закрыть глаза и просто перетерпеть, но Винсента что-то побудило сжать ягодицы и одновременно обернуться через плечо. И хотя он увидел лицо Сэйлина лишь краем глаза - этого хватило, чтобы все кардинально изменилось, и обида разом улеглась в его сердце.

   Ферье трясло от охватившего возбуждения, глаза его были прикрыты, волосы золотыми влажными волнами разметались по лбу, а нежные щеки полыхали стыдливым румянцем. Стиснув зубы, граф шумно дышал. В голову Адри ясным холодом пришла мысль о том, что подобное для Ферье происходит впервые. Снова самообман? Нет, Адри почему-то был уверен в абсолютной правоте своей догадки.

   - Развяжите меня, - попросил он, потом облизнул пересохшие губы и повел онемевшими плечами, стараясь не думать о том, что Ферье уже некоторое время дергает его на себя особо усиленно, а в его движениях все больше судорожных сбивчивых импульсов.

   - Нет, - на выдохе ответил граф и, толкнувшись глубже в последний раз, замер, подавил в себе хрипом протяжный жалобный стон. Глаз Ферье не открыл, только опустил голову так, что Винсент больше не мог толком видеть его лица. Фаворит короля немного перевел дух - два-три глубоких хорошо контролируемых вдоха, потом снова качнул бедрами. Адри почувствовал, что член графа стал легче скользить в нем и начал медленно опадать. Вместе с этим притупилась боль.

   - Если вы развяжете меня - я смогу доставить вам настоящее удовольствие. - Чтобы хоть как-то поменять позу, Винсент подтянул правое колено к животу и, почувствовав под суставом надежную опору, попытался выпрямиться, но в этот самый момент Ферье безжалостно толкнул его лицом в подушки, дав хорошенько осознать простую и очевидную вещь: желания королевского адъютанта сегодня никого не интересуют.

   - У меня очень плотный график этой ночью, барон, я не могу тратить на вас столько времени, - прошептал Сэйлин вперемешку с ехидным смешком, склоняясь губами к самому уху Адри и шевеля дыханием спутанные прядки волос, прилипших к шее. - Вы лукавите и снова пытаетесь меня обмануть. Вы хотите сами получить удовольствие. Проблема только в том, что для этого вам нужен контроль над собственным телом. Не обольщайтесь, я вам его не дам. А свое удовольствие я уже получаю от вашей беспомощности, вашей растоптанной гордости. Для вас это должно быть очень унизительно...

   И вдруг Адри засмеялся слишком весело, глухо, в душную пахнущую потом подушку. Его колотило в сумасшедшем напряжении и страхе за собственный рассудок, но он смеялся, смеялся и не мог остановиться. Его вконец расшатанные нервы дали о себе знать.

   Ферье испуганно отпрянул от Винсента, рывком перевернул на спину.

   - Прекратите это, - растерянно потребовал он, уставившись на захлебывающегося смехом любовника.

   - За... зачем? - вырвалось у Адри. Он видел побелевшее лицо Ферье, будто в тумане, за неровной сетью собственных спутанных волос, которые он сам не мог убрать с лица, и которые вызывали неприятную липкую щекотку. Несколько раз он пытался глубоко вздохнуть, чтобы прекратить смех, но безуспешно. Ему было весело, черт возьми! Как нелепо все это: вражда, любовь, долги чести и тем более совести, как мерзко, жизненно правдиво и комично настолько, что невозможно было не смеяться. Глупые противостояния всегда подобны дешевой балаганной комедии, и чем дальше они заходят, тем глупее становятся.