Ей казалось, что, как только она останется одна, сможет оценить события последних двух дней спокойно и беспристрастно и выработать линию поведения, которая позволит ей избежать любых проблем, связанных с Линдли.
Но ничего подобного, конечно, не произошло. Выяснилось, что она не способна принимать мудрые решения, находясь в своей квартире. Это удручало Мэриголд. Она должна что-то предпринять, чтобы Линдли не смог помешать ей дружить со Стефани и Полом. Или, скорее, с Полом и Стефани.
Придя утром в издательство, Мэриголд вдруг почувствовала, что ей там скучно и одиноко. Что хорошего можно найти в накладных, письмах и счетах, когда человек переживает величайшую драму? Но вскоре ей удалось полностью сосредоточиться на работе, и день потек как обычно.
Но все-таки сердце Мэриголд начинало болезненно биться каждый раз, когда открывалась входная дверь. В редкие минуты отдыха она представляла себе, как Линдли входит в офис и требует объяснения ее экстравагантного поведения в отеле.
Она все время вспоминала о предложении Стефани и поражалась, как ее угораздило пойти сюда работать. Каждый час был наполнен тревогой, что придет Линдли, и Мэриголд уговаривала себя держаться мужественно и дать ему достойный отпор.
Когда она уволится, Линдли уже не сможет устроить скандал. Если же он заявится в ее квартиру, там она будет чувствовать себя гораздо свободнее и сумеет управлять ситуацией.
Понедельник и вторник прошли относительно спокойно. В среду все мысли Мэриголд были о предстоящем свидании с Полом, и ей удалось забыть о Линдли.
После обеда курьер — чья наглость в обращении с сотрудниками равнялась подобострастию по отношению к их начальнику — ворвался в кабинет Мэриголд и спросил:
— Босс у себя?
— Да, у себя. — Мэриголд подняла голову от своих бумаг. — Кто к нему?
— Мистер Марн.
— Мистер… Ох!
— Нет, не мистер Ох, — пошутил курьер, считавший себя остроумным. — Мистер Марн. Пожилой господин, похожий на кинозвезду, который пишет книги.
— Я знаю, о ком вы говорите. Сейчас выясню, свободен ли мистер Фостер.
Двигаясь немного неуверенно, потому что ноги не слушались ее, Мэриголд пересекла комнату и открыла дверь в кабинет шефа.
— Мистер Фостер, здесь мистер Марн. Вы его примете?
— Конечно, конечно. Попросите его подождать пять минут. Я сделаю пару звонков, но это ненадолго.
Мэриголд повернулась к курьеру, который находился в поле зрения мистера Фостера и поэтому старался казаться собранным и расторопным. Она очень надеялась, что нежеланный посетитель подождет в коридоре. Но этот замысел был неосуществим. Оставалось только сказать:
— Пригласите его сюда, Тони. Мистер Фостер освободится через пять минут.
Тони вылетел за дверь — и возвратился почти немедленно, сопровождая человека, которого Мэриголд хотела сейчас видеть меньше всего.
Когда дверь за Тони закрылась, Линдли быстро пересек приемную и встал возле стола Мэриголд. Она смущенно разглядывала его и молчала.
— Мэри, куда ты пропала? — Она никогда не слышала, чтобы Линдли говорил таким возбужденным тоном. — Что с тобой случилось, детка? Зачем ты выкидываешь всякие фокусы? Я каждый день ждал твоего звонка.
— Это не фокусы. — Она яростно сопротивлялась нараставшему чувству вины. — У меня просто изменилось настроение. Я ужасно виновата, Линдли. Я… я не могла поступить иначе. Это все.
— Но почему ты не поговорила со мной? Что за манера — улизнуть, не сказав ни слова?
— Я не могу объяснить. — Это было правдой. — Пойми меня, пожалуйста. Я не гожусь для таких вещей, Линдли. Я не девочка на выходные. Я образумилась, если хочешь знать. Я… я ушла.
Мэриголд понимала, что ее напряженный, извиняющийся тон совсем не годится для того хладнокровного монолога, который собиралась произнести. Но она не могла ничего с собой поделать.
Он смотрел на нее полунасмешливо-полувопросительно, и это выражение лица чрезвычайно шло ему.
— Моя дорогая, я не знаю, что тебе сказать. Если ты передумала — это твое дело. Ты только должна была меня предупредить.
Теперь все наконец встало на свои места. И хотя Мэриголд давно уже знала, что он беспринципный донжуан, она с тревогой понимала, что была бы рада ошибиться.
Мэриголд все еще чувствовала их взаимное притяжение. Она старалась не смотреть в его улыбающиеся глаза.
— Извини, — решительно произнесла она. — Больше говорить не о чем. Я не хочу с тобой встречаться.
Мэриголд надеялась, что ее слова не оскорбят Линдли так, как оскорбило ее его поведение.
— Хорошо, Мэри, но как ты сумела убежать? — В его глазах промелькнул испуг. Или это ей показалось?
— Я просто вышла из отеля и отправилась на станцию.
— Но поездов не было.
Конечно, он должен знать об этом! Глупо было врать.
— Ну, если ты непременно хочешь все знать, я… я голосовала.
— И доехала до самого Лондона?
— Да, — с вызовом ответила Мэриголд.
— Тебя довезли до твоего дома?
— Разумеется.
— Ты маленькая лгунья, — изрек он изумленно. — Утром я звонил тебе два раза, но никто не подходил.
Мэриголд закусила губу. Она хотела было сказать, что уехала из дому рано утром в воскресенье. Но это выглядело бы неправдоподобно.
Не дав ей времени на ответ, Линдли продолжал:
— Ты не поехала домой, Мэри. Я только хочу знать, куда ты поехала. Не… — Он слегка запнулся. — Не к моей ли жене?
В эту кошмарную секунду у нее перехватило дыхание. Но тут мистер Фостер, выступив в необычной для него роли ангела-хранителя, открыл свою дверь и вошел в комнату с радостным возгласом:
— Рад вас видеть, Марн! Рад вас видеть. Пойдемте поболтаем.
Когда Линдли скрылся в кабинете шефа, Мэриголд, которая была уже на грани обморока, с облегчением отстучала несколько неровных строчек на машинке и потом вдруг решила, что должна идти. До конца рабочего дня оставалось еще четверть часа, но все документы были уже отпечатаны, и если она вдруг не понадобится мистеру Фостеру для какого-нибудь срочного дела, никто, кроме Тони, не заметит ее отсутствия. Лучше навлечь на себя гнев шефа, чем ждать, пока Линдли выйдет к ней и продолжит мучить ее своими расспросами.
Поспешно взяв пальто и шляпку, Мэриголд небрежно припудрила нос и вышла из кабинета так тихо и незаметно, как только могла.
Тони посмотрел на нее с интересом, когда она проходила мимо:
— Часы спешат?
— Нет, — ответила Мэриголд. — Я ухожу раньше.
Счастливо избежав дальнейших объяснений, она вышла на улицу.
До встречи с Полом оставалось еще много времени, но Мэриголд было все равно, куда идти, и она отправилась в «Глорию» и в одной из роскошных розово-серебряных гардеробных попыталась привести себя в порядок.
Рассматривая результат своих усилий в одном из сверкающих зеркал, Мэриголд была поражена мыслью, что совсем недавно она не стала бы делать это для кого-то еще, кроме Линдли. Шляпка, которую она сейчас носила, всегда вызывала его восторг. Теперь Мэриголд не хотела, чтобы он снова когда-нибудь смотрел на нее — восторженно или как-нибудь иначе.
Но если бы Пол нашел ее очаровательной, это было бы совсем другое дело.
Закончив прихорашиваться, она поднялась в вестибюль и села там в кресло.
Несмотря на потрясение, которое она пережила при встрече с Линдли, Мэриголд чувствовала необычайный душевный подъем. Самое трудное уже позади, а за те несколько дней, которые остаются до ее увольнения, вряд ли может случиться что-то страшное.
Огромная вращающаяся дверь «Глории» повернулась, и в вестибюле появился Пол. Он на секунду остановился у входа, сощурив глаза от яркого света, потом увидел Мэриголд и подошел к ней:
— Привет. Пойдемте поедим что-нибудь.
Когда он взял Мэриголд под руку, она вдруг поняла, что Линдли прикасался к ней совершенно по-другому. Пол повел ее в гриль-бар, где для них был зарезервирован угловой стол.
Он сделал заказ, полностью доверяя ее вкусу, улыбнулся ей, всем своим видом показывая, как прекрасно она выглядит и как он рад ее видеть. Мэриголд решила, что никто еще не относился к ней с таким восхищением.
