Глаза Анны расширились:

— Это на тебя не похоже, Тилли. Ты ведь всегда хотела покоя, никогда не мстила.

— Я их чересчур боялась. Но если вспомнить прошлое… Я припоминаю, что после того как они сожгли наш коттедж, и из-за этого умерла моя бабушка, я лежала на соломе в сарае и очень хорошо представляла себе, как стою посредине площади и кричу на каждого по очереди, обличаю их и вселяю в них страх. Прошло много лет, и вот мне удалось это осуществить. Знаешь, если о чем-то долго и упорно думать, то это сбывается.

Поступок Тилли потряс и Джона. И теперь он больше всего беспокоился об ее безопасности.

— Они м… м… могут на тебя наброситься, Тилли, т… т… там еще остались буйные. — Он коснулся ее плеча, и она с нежностью взглянула на него.

— Джон, ты ведь прекрасно знаешь, что некоторые очень храбрые мужчины боятся ночью ходить по кладбищу. Так вот — я превратилась в кладбище для целой деревни.

— Ох, Тилли, что за сравнение… Т… т… ты и кладбище.

Нашелся всего один человек, который только посмеялся над происшествием. Это был Стив.

Спустя месяц после памятных событий Тилли дважды ездила на шахту: один раз с Джоном, другой раз одна. Джон хотел осторожно отговорить ее от самостоятельных поездок.

— Тебе это не к лицу, — говорил он.

Любому другому она бы ответила: «Почему? Это моя шахта, она принадлежит мне. Почему мне нельзя туда поехать и поговорить с рабочими?» но тут она просто улыбнулась и шутливо произнесла:

— Вспомни, Джон, я ведь никакая ни леди.

Он прищурился, склонил голову набок и, еще сильнее заикаясь, сказал:

— Н… н… не говори т… т… так. Ты н… н… настоящая леди, Т… Т… Тилли. Лучше я и н… н… не в… в… встречал. Н… н… ненавижу, к… к… когда ты п… п… принижаешь себя. Я п… п… потому и беспокоюсь, ч… ч… что ты л… л… леди.

Милый Джон. Иногда ей казалось, что из всех братьев Сопвитов он самый лучший и самый добрый. Возможно, говорила она себе, я так думаю, потому что он незамысловат, и не унаследовал те страсти, которые сжигали его отца и брата. По характеру они похожи с Люком, а Мэтью — с Джесси-Энн.

Скоро они увидят Люка. Он написал, что скоро получит рождественский отпуск, вырвется из полка и сможет пробыть несколько дней у них в гостях. Он никогда не видел Вилли и, конечно же, Жозефину. Тилли было даже интересно, как он к ней отнесется. Однако она не беспокоилась.

Во время своего последнего визита на шахту Тилли говорила с управляющим, мистером Мидоузом и почувствовала, что ему, как и Джону, не нравится ее присутствие. Рабочие как раз поднимались на поверхность, отработав полторы смены, и она поинтересовалась, почему их заставили работать сверхурочно.

— На уровне «Б» просачивается вода — совсем немного, объяснил управляющий.

Тилли удивила его, ответив:

— Там всегда немного просачивалась вода. Я считаю, давно пора закрыть этот уровень.

Резкий ответ уже готов был сорваться с губ мистера Мидоуза, но он вовремя вспомнил, что эта женщина когда-то работала в этой шахте и несколько дней вместе с владельцем шахты пролежала под обвалом, в результате которого он сам потерял ноги. Поэтому он сказал:

— Там мы провели большие ремонтные работы, мэм.

— Тогда почему неприятности не закончились?

Господи, ну и вопросы она задает!

— Потому что, мадам, — медленно ответил управляющий, — вся шахта пролегает вдоль реки, а частично и под ней.

— Я это прекрасно знаю, мистер Мидоуз, — заметила Тилли, — и именно поэтому полагаю, что этот участок следует закрыть.

— Тогда вам лучше поговорить с мистером Джоном, мадам.

Тилли всматривалась в проходящих мимо людей. Они были не только черными с головы до ног, они были насквозь промокшими, и мокрая угольная пыль покрывала их блестящей коростой.

Она остановила двух рабочих.

— Как вас зовут? — спросила она, переводя взгляд с одного на другого.

— Мое имя Блэдуиш, мэм, Блэдуиш.

— Билл Тиркалл, мэм, — ответил другой.

Она заулыбалась.

— Здорово вам досталось там, внизу?

— Да нет, не очень, мэм. Немного воды. Мы подоспели вовремя. Теперь уж не прорвется, сначала реке надо будет выйти из берегов. — Рабочий рассмеялся.

Она задумчиво смотрела на работяг. Они пробыли в шахте от шестнадцати до восемнадцати часов и выглядели измотанными. Но, все же, они находили силы улыбаться и шутить. А что ждет их дома? Двухкомнатный коттедж, по сути, хибара. В такой когда-то жило семейство Дрю, где они ее и приютили. Вот тут нужна ее помощь! Она построит несколько коттеджей: две комнаты внизу, две наверху, и сухой клозет во дворе. Именно так она и поступит.

Рабочие откланялись и продолжили свой путь, а Тилли повернулась к управляющему, выражение лица которого ей совсем не понравилось. И тут она заметила Стива, в сопровождении троих шахтеров, идущего в ее сторону. Они оживленно разговаривали. Вдруг он заметил Тилли, но направился к ней не сразу.

— Добрый день, миссис Сопвит, — сказал Стив, касаясь рукой кепки.

Он впервые обратился к ней так официально, и она ответила в том же ключе:

— Добрый день, мистер Макграт, я слышала, у вас неприятности?

— О, ничего страшного. — Он взглянул на своего начальника и добавил: — Уверяю вас, вода больше не прорвется.

— Вы не считаете, что этот аварийный участок следует закрыть? — спросила она.

— Нет-нет. — Стив покачал головой и обратился к управляющему: — Вы согласны со мной, сэр?

— Я так сейчас и сказал мадам. — Управляющий повернулся к Тилли и добавил: — Извините, мадам, меня ждут дела. — Потом взглянул на Стива. — Я хотел бы, чтобы ты вышел в утреннюю смену.

Стив помедлил и ответил:

— Ладно. — Затем обратился к Тилли: — Мне помочь вам сесть в седло, миссис Сопвит?

— Если вам не трудно, мистер Макграт. — Уже сидя в седле, Тилли поблагодарила: — Спасибо. — Развернув лошадь, она направилась по грязной дорожке вдоль берега, мимо конюшен, лампового домика и конторы шахты.

От нее не ускользнуло колебание Стива, когда управляющий велел ему выйти в утреннюю смену. Как и все, он находился под землей часов шестнадцать. Утренняя смена, как Тилли это хорошо знала, начиналась в два. Стиву придется встать в час, чтобы успеть позавтракать и добраться сюда. И это нужно сделать обязательно. Ничего-то здесь не изменилось, ничего не улучшилось: ни зарплата, ни условия. Она слышала, что на других шахтах рабочие бастуют, и отчего это происходит, Тилли понимала очень хорошо.

Она неторопливо ехала и размышляла. У меня хватит денег, чтобы платить им больше, я могу укоротить их рабочий день. Но она понимала, что Джон, несмотря на свою доброту, будет активно возражать. Ведь любые такие изменения вызовут негодование владельцев других шахт, например Розьера. Рабочие под землей, те же рабы. Тилли вдруг вспомнила четырех рабов на ранчо в Техасе, которые жили гораздо лучше, чем ее собственные шахтеры.

Но что-то она все же сможет сделать, например, построить приличные дома и не брать арендной платы. Надо будет поговорить об этом с Джоном или, возможно, со Стивом.

Не успела Тилли о нем подумать, как услышала за спиной топот лошадиных копыт. Оглянувшись, она увидела Стива на старой кляче. Тилли остановила свою кобылу, чтобы он мог догнать ее. Он сидел на лошади без седла. Поравнявшись с Тилли, он сообщил:

— Это он впервые перешел на рысь. Знаешь, я думаю, он и галопом сможет, если захочет. В старичке еще есть огонь.

Она улыбнулась и сказала:

— Ты, наверное, страшно устал.

— Да нет, нормально. Во всяком случае, чашку чая тебе приготовить смогу, если зайдешь.

— Да нет, спасибо, Стив. Смеркается, а если я не вернусь до темноты, домашние начнут меня разыскивать.

Несколько минут они ехали молча, потом он произнес:

— Мне приятно, что ты интересуешься шахтой, Тилли.

— Да. — Она повернула к нему голову. — Но одно дело интересоваться, а другое — что-то сделать, что-то изменить.

— Так, так, — Он вздернул подбородок. — Ты о мистере Мидоузе? Он от правил ни на шаг. Конечно, мне не надо об этом говорить, но он так боится смерти, что, скорее всего, никогда не помрет. Думается, ему вообще не надо заниматься этим делом. Тут ведь как: или ты можешь, или нет. Вроде как в армии — выживают те, кто начал с азов, из солдат. Конечно, надо разбираться в технике, но ты не можешь знать, на что она способна, если сам не попробуешь, не коснешься шва там, внизу. Но меня все устраивает. Я присматриваю внизу, он руководит наверху. По большому счету, во всяком случае. Ты уверена, что не зайдешь и не выпьешь чаю? Это же пара минут.