Моран вышел и подошел к Старрету, сидевшему за рулем.

— Его дом на этой проселочной дороге. Небольшая ферма, номер семнадцать.

— Понял. Теперь этим займемся мы. Рады были с вами познакомиться.

«Кадиллак» обогнул «шевроле» и поднял тучи пыли на проселке.

Моран развернул свою машину. Начиналась жара, он надел темные очки и включил кондиционер, а потом немного подождал.

Моран не был по природе кровожадным человеком и не любил ссор и стычек даже в роли простого наблюдателя. Но поиск Джонни стоил ему двенадцати долгих месяцев, и это вызывало некоторое сожаление из-за того, что он не будет присутствовать при расправе.

Первые четыре часа Джонни спал как убитый. Потом ему приснился кошмар, и он проснулся с тем ужасным ощущением пустоты в желудке, которое испытывал ребенком, когда во сне падал с двадцатого этажа.

После этого он напрасно пытался заставить себя заснуть, не в состоянии окончательно избавиться от своего кошмара. Тот был как-то связан с физиономией, застрявшей у него в памяти: физиономией торговца электропилами, купившего у него сегодня шляпу.

Увидев, как этот тип входит в его магазин, он почувствовал легкий укол в сердце, который испытывал всякий раз при встрече с незнакомцем. Незнакомец для него всегда представлял опасность. Хотя агенты ФБР и люди из Министерства юстиции заверяли, что никакому убийце из мафии его никогда не найти, он до конца им никогда не верил. Слишком хорошо Джонни знал почти безграничные возможности «уважаемых людей».

Однако в поведении странствующего торговца ничего угрожающего с виду не было. Почему же во сне физиономия этого человека вызвала у него такой шок?

Жена шевельнулась во сне и положила голую руку Джонни на грудь. Он почувствовал, как её легкое дыхание щекочет ему шею. Стараясь не пошевелиться, чтобы её не разбудить, он закрыл глаза, попытался выбросить из памяти физиономию торговца и снова заснуть.

После долгих напрасных стараний Джонни открыл глаза в полной темноте, упорно пытаясь понять, что же вызвало у него такое неприятное впечатление.

Битый час он все перебирал в уме, пока наконец-то понял.

Глаза...

Глаза приезжего, которые он видел в тот краткий миг, когда тот снял свои темные очки.

Всю жизнь полицейские были для Джонни врагом номер один. С самого раннего детства он научился презирать их, но одновременно бояться. Много раз полицейские его задерживали и избивали. Дважды его сажали в тюрьму.

В первый раз это было за кражу автомашины. Исключительно благодаря своему возрасту — в тот момент ему ещё не было четырнадцати — он отделался десятью месяцами заключения, как несовершеннолетний.

Во второй раз за вооруженный грабеж он получил свое уже как взрослый: два года. Девушка, из-за которой он тогда пострадал, работала за гроши, перебиваясь с хлеба на воду, в одном из паршивых отелей на набережной.

Выйдя из тюрьмы, он уже был способен защитить себя. Инстинкт самосохранения научил его замечать полицейских, даже когда те бродили по городу под видом бродяг, роющихся в мусорных ящиках.

У торговца электропилами был взгляд полицейского.

Джонни осторожно сдвинул руку Мери и поднялся. Потом с минуту постоял возле постели, чтобы убедиться, что жена не проснулась. И снова почувствовал себя виноватым за то, что женился.

Он не принадлежал к тем, кто может жениться. Она не знала, с каким человеком связалась, выйдя за него замуж. А он это прекрасно знал и должен был оградить её от опасности.

Ее, которая стала ему так дорога...

Не зажигая света, он подошел к комоду и выдвинул верхний ящик. Под грудой носков пальцы нащупали внушающий уверенность «кольт» 38-го калибра. Зарядив его, Джонни вышел из комнаты и поднялся на чердак.

На крыше было четыре слуховых окна, выходивших на все стороны дома. Он оглядел окрестности.

Лунный свет заливал редкие деревья, кусты, проселочную дорогу, холмы и разделяющие их долины. Джонни неторопливо осмотрел все вокруг, но не заметил ничего, что могло бы вызвать беспокойство.

Тогда он спустился по лестнице и прошел в кухню. К этому времени он уже окончательно проснулся. Прежде чем зажечь свет и приготовить чашку кофе, Джонни задернул шторы.

Потом положил пистолет на стол и присел, чтобы глотнуть обжигающую жидкость. Проглотив её, вновь вернулся мыслями к приезжему со взглядом полицейского.

В принципе у него не было никаких оснований бояться полиции. Но, несмотря ни на что, он её презирал. Конечно, человек, купивший у него накануне шляпу, мог быть агентом местного отделения ФБР, заехавшим чтобы убедиться, что у него все в порядке.

Но нет, он выглядел слишком старым и не был похож на агента ФБР. Это был полицейский, и явно из полиции большого города, а большая их часть давно продалась мафии.

Однако существовала и другая возможность. Сотрудник Министерства юстиции его предупреждал: если он постоянно станет видеть в любом незнакомце члена мафии, его нервы не выдержат такого напряжения и однажды воображение сыграет с ним злую шутку.

Может быть, это сейчас и происходит?

Он так не думал, но и такую возможность следовало учитывать.

Когда первые лучи зари залили розовым штору на окне, он допил третью чашку кофе и выключил свет перед тем, как её поднять. Страх его постепенно пошел не убыль, но тем менее не уходил совсем. В глубине души Джонни чувствовал, что для этого есть причины. Взяв пистолет, он обошел старые постройки фермы, выглядывая по дороге в каждое окно, а потом вернулся в комнату на втором этаже.

Мери продолжала спать. Осторожно, чтобы не разбудить жену, он забрал одежду и спустился вниз. Там надел рубашку и комбинезон, носки и башмаки. Сняв шляпу, висевшую на крючке, распахнул дверь и, держа пистолет у бедра, шагнул в прохладу раннего утра.

Прищуренные глаза светились жестким светом, когда он внимательно осматривал проселочную дорогу и окрестности. Он потратил на обследование немало времени, а потом обошел вокруг дома, останавливаясь на каждом углу, чтобы осмотреться. Но снова не обнаружил ничего подозрительного и вернулся в дом, чтобы приготовить ещё кофе.

Может быть, действительно виной всему расшатанные нервы?

Но у него была вполне основательная причина быть настороже, и эта причина была такой же жесткой, как он сам.

Он чертовски хорошо знал, что Ренцо Капеллани станет его разыскивать — иначе просто не могло быть — и ещё он знал, что рано или поздно наступит день, когда его найдут.

И главное — он не мог не думать, что они сделают с Мери.

Джонни вспомнил, причем с такой ясностью, которую предпочел бы избежать, каким образом поступили они с другой девушкой, куда более юной, чем Мери. И ни в чем не повинной...

Ее звали Кларисса Эспозито, и был ей всего лишь год, когда Джонни увидел её впервые.

В тот год, когда умер его отец, ему исполнилось семь, и он остался один в целом свете. Мать скончалась год спустя после его рождения, и он знал её только по маленькой фотографии, которую носил на груди в медальоне подарке отца. Но в двенадцать лет, потеряв этот медальон, он всего лишь пожал плечами. В конце концов, какое это имело значение? Он никогда не знал этой женщины!

Когда отец умер, Джонни остался без семьи, и единственное, что ему светило — это детский приют. Однако произошло нечто неожиданное: его приютил официант ресторана, в котором работал отец. Того звали Артуро Эспозито, он был женат и у него был ребенок — крошка Кларисса. Жена его тяжело болела и больше не могла иметь детей.

Семья Эспозито жила в крошечной квартирке, состоявшей из единственной комнаты и кухни. Отец, мать и девочка занимали комнату, а Джонни следующих шесть лет спал на расшатанном диванчике на кухне.

Эспозито с женой неплохо к нему относились, старались как могли и делали все от них зависящее, чтобы он чувствовал себя как дома. Они пытались вырастить его честным человеком, и не их вина, да и не вина Джонни, что он стал преступником.