Хозяин, приветствовав их кивком, отдал распоряжение на кухню, а затем усадил за столик у выбеленной известкой стены. Потолок нависал низко, из-под штукатурки местами выглядывали неструганые балки. Сидевший у стойки бара на высоком стуле аккордеонист наигрывал народные мелодии. Аппетитные запахи традиционной французской кухни заполняли небольшой зальчик, а среди завсегдатаев было на удивление мало курильщиков.
Хозяин протянул им написанное от руки меню, затянутое в прозрачную пленку, и на ломаном английском спросил, что они желают пить. Джек заказал бутылку минеральной воды и графин столового вина.
Он стал изучать меню, слегка сдвинув брови.
— Просто невероятно. Только я научился понимать некоторые слова, обозначающие еду, как угодил в ресторанчик, где не могу разобрать каракули. А ты еще расхваливала этот город…
Он передал ей меню:
— Вот это что означает?
— Устрицы. Шесть сортов.
— Изумительно!
Сделав гримасу, он ткнул пальцем в следующую строчку:
— А вот это?
— Улитки.
— О Господи, нет! — воскликнул он, передернувшись.
— Может быть, возьмешь что-нибудь поплотнее, — предложила Кендра, сглотнув слюну. — Что скажешь о мясе по-бургундски?
Он поднял брови.
— Тушеное мясо? С морковью? Фантастика! Закажи.
— Пожалуй, я возьму и себе тоже.
Кендра передала заказ хозяину, когда тот принес вино, а затем пригубила темно-красную жидкость.
— Хорошее. Немного терпкое, но хорошее.
Джек, отхлебнув из своего стакана, кивнул и подался вперед, положив локти на стол.
— Когда я позвонил тебе вечером, ты намекнула, что тебе не нужно больше сопровождать туристов. Не хочешь рассказать, в чем дело?
— Все очень просто. Я ушла с работы.
Джек выглядел озадаченным.
— А я думал, ты получишь повышение.
— Я тоже надеялась. Но когда вышла на работу, в первый же день узнала, что мой босс повысил служащего из другого отдела. Это назначение состоялось в тот самый день, когда я повезла во Францию его дочь и ее подружек.
— Вот это да!
— И это еще не все. Босс совершенно ясно дал мне понять, что на повышение я могу надеяться лишь в том случае, если вложу свои деньги в его бизнес.
— Сразу видно, сволочной малый.
Кендра рассмеялась.
— Папа готов был ему морду набить.
— Мы бы сошлись с твоим папой. У тебя уже есть что-то на примете?
— Нет, я хочу немного отдохнуть.
— А когда вернешься домой, опять займешься туристическим бизнесом или подыщешь что-то другое?
— Я еще не решила… Деньги у меня есть — удалось немного отложить, поэтому могу не торопиться.
— Значит, ты путешествуешь как свободный человек? И с работой это никак не связано?
— Ну, если считать работой тяжкую обязанность обойти все лавчонки «без этикетки»…
— Это еще что такое?
— Распродажа со скидкой. Одна из моих клиенток рассказала мне об этом. Самые известные модельеры передают в лавочки «без этикетки» вещи прошлых сезонов. Торговцы обязаны спороть этикетку, зато имеют право резко снизить цену. И если не слишком волноваться о фирменном знаке, то одеваться там фантастически выгодно.
— Правда?
— Я никогдав жизни не носила модельные вещи. Не могу сказать, что совсем равнодушна к фирменному знаку, но нельзя упускать такую возможность.
— Не забывай, что у меня две сестры, — сказал он, щуря глаза. — Уж я-то знаю, как тяжело ходить по магазинам. Мне столько раз приходилось таскать их сумки!
— Значит, тебя лучше не приглашать пробежаться со мной по этим лавчонкам?
— Ну, это зависит от тебя… если бы ты надела короткое платье или мини-юбку…
Она чопорно выпрямилась.
— Я всегда предпочитала деловой и практичный стиль!
— Кендра…
— Да?
— Поменяй свой стиль.
— Оставь, Джек. Уж слишком вкрадчиво ты просишь.
Он лениво усмехнулся.
— А что еще ты собираешься делать здесь, во Франции?
— Поеду в Довиль. Буркели пригласили меня к себе на виллу на пару недель.
— Я хотел спросить тебя об этом, когда звонил, но отвлекся… представил, как целую тебя, желая спокойной ночи.
Кендра почувствовала, что краснеет: жар поднимался от шеи к щекам.
— Слушай, мы же договорились не затрагивать пока такую опасную тему, как поцелуи.
— Гм, мы решили, что это слишком горячая тема. Настолько горячая, что нам пора бы снова обсудить это.
При одной мысли о поцелуях Джека во рту у нее появилось уже испытанное приятное ощущение.
— Ты хочешь узнать о моей поездке к Буркелям или тебе приятнее мучить меня?
— Я хочу узнать о поездке… и хочу поцеловатьтебя.
— Сначала я ответила Буркелям, что не смогу поехать к ним, — продолжала она, сознательно пропустив мимо ушей его последнюю реплику. — Когда мне пришлось бросить работу, я позвонила им и спросила, остается ли приглашение в силе. Они подтвердили, и вот я еду.
Джек помолчал, крутя в пальцах свой бокал.
— Если бы я не позвонил тебе, ты попыталась бы связаться со мной?
В его вопросе ощущалось такое сильное чувство, таким тревожным ожиданием застыло его угловатое мужественное лицо, что Кендра и не подумала увильнуть от ответа.
— Да, — сказала она тихо. — Я сто раз спрашивала себя, надо ли мне видеться с тобой, но в конце концов набралась бы духа позвонить в посольство.
— Я очень рад.
К их столику подошел официант с медной кастрюлей, двумя глиняными чашками и серебряной ложкой. Сняв крышку с кастрюли, он стал щедрой рукой накладывать в чашки «мясо по-бургундски». Пар вился вверх тонкой струйкой, наполняя воздух изумительным запахом.
— Я успела немного поспать, а затем и перекусить, но сейчас чувствую, что жутко хочу есть, — сказала Кендра, опуская ложку в густую подливку.
Джек подхватил кусок нежного мяса и принялся жевать с очевидным одобрением.
— Господи, как же вкусно французы готовят!
Несколько минут они ели молча, слушая негромкие звуки аккордеона и французскую речь, поглядывая на вездесущего официанта, сновавшего между столиками.
Джек вытер рот салфеткой в бело-красную клетку и откинулся на спинку стула.
— Когда ты едешь в Довиль?
— В понедельник.
— Прекрасно. Значит, мы сможем провести этот уик-энд вместе. Как ты поедешь?
— Я еще не решила. Я взяла напрокат машину, но надо еще позвонить Надин Буркель, чтобы окончательно обсудить все детали моего приезда на виллу.
Он усмехнулся.
— Для безработной ты живешь на широкую ногу.
— Бросаю деньги на ветер, правда? Я сама не могу в это поверить, а мои родные думают, что я сошла с ума. Им хотелось бы, чтобы я приползла к своему боссу проситься на прежнее место. И они неодобрительно отнеслись к приглашению Буркелей и вообще к этому путешествию во Францию.
— Из-за меня?
— Они… они о тебе не знают.
— Ты боялась, что они будут против?
Кендра смело встретила его взгляд.
— Я не сочла нужным советоваться с ними. Это мое личное дело. Мы сами должны во всем разобраться.
— И у тебя уже есть какой-нибудь ответ?
— Пока нет.
— У меня тоже. Ты захватила меня врасплох, Кендра. Как и чувство, вспыхнувшее после нашей встречи.
Он наклонился вперед, взяв ее левую руку в свои ладони.
— Ради тебя я нарушил свое железное правило.
— Что же это за правило?
— Оно гласит: «Никогда не затевай романа с теми, кто живет далеко от тебя». Жизнь военного человека способна превратить в ад даже самый лучший брак. Что уж говорить о далекой связи… Никогда я не любил женщину настолько, чтобы рискнуть. Я не хотел бы никому причинить такую боль, не хотел бы и сам испытать что-либо подобное.
— Джек, худшее в нашем положении — это разделяющие нас пять тысяч миль. Быть может, мы совершили ошибку, встретившись вновь, и нам не следует поддаваться возникшему между нами чувству, — сказала Кендра, внезапно испугавшись, что им никогда не удастся преодолеть враждебные обстоятельства.
Он просто отмахнулся от ее доводов:
