Джессика хотела было отодвинуться, но он опять обхватил ее запястье и придержал за локоть. В результате теперь она тесно прижалась к нему, и его бедра терлись о ее бедра.

— Ты говорил с Кэрол? Обо мне? — спросила она раздраженным тоном, даже не пытаясь скрыть свое недовольство.

— У-гу. — Салли кивнул. С игрой было покончено, теперь он говорил совершенно серьезно. — Она просила тебе передать, как ей жаль, что она сразу тебя не узнала, но ее голова просто была так занята этими хлыщами из госдепартамента, что она ничего не соображала.

Из ее взгляда исчезло беспокойство.

— Да ладно. Прошло уже года два после того, как я ушла с работы.

— Да, она так и сказала, что прошло уже года два. — Салли подождал минуту, подождал, пока Джессика не почувствует себя в безопасности, а потом прибавил: — Она также сказала, что ты не работаешь в службе безопасности Мунро и никогда не работала.

У Джессики похолодело внутри, как случалось каждый раз, когда в перекрестье прицела появлялась цель. Тогда уже не оставалось места эмоциям, не оставалось места сомнениям — она выполняла приказ и спускала курок. На этот раз она похолодела и застыла потому, что сама оказалась мишенью. Это ее сейчас держали на мушке.

Салли снова поймал ее в ловушку, он играл с ней, как ленивый лев играет с беспомощной мышью. В тот момент, когда льву наскучит это создание, игра будет окончена. Но бедная глупая мышь все равно продолжает изворачиваться и вырываться, до последней минуты надеясь, что ей удастся спастись.

Пока лев ее не проглотит.

Несмотря на спокойный взгляд Салли, Джессика знала, что его увлекает эта игра. Иначе он обрушился бы на нее сразу же после того, как поговорил с Кэрол. И отвез бы обратно в полицейский участок Хьюстона. Итак, пока что мышка жива, но пришла пора его немного встряхнуть. Пора сделать ему легкое кровопускание. Пора подогреть его интерес к охоте.

Медленно, старательно выговаривая каждое слово, она сказала:

— Не помню, чтобы говорила, будто работаю на службу безопасности Мунро.

— Не старайся меня провести. Я сегодня не в том настроении. — Его рука больно стиснула ее локоть. — Айрис при мне сказала, что ты — одна из лучших служащих Фила. Ты этого не отрицала.

Удерживаясь, чтобы не поморщиться от боли, Джессика ответила:

— Очевидно, ты не слушал, что именно говорила Айрис. Я работала на Фила. А не на его агентство. Сомневаюсь, что Кэрол или кто-либо другой в службе безопасности Мунро знают о некоторых неблаговидных делишках Фила.

Она почти видела, как вертятся колесики в голове у Салли. Он умный парень. И очень быстро умеет сложить два и два. Теперь ей остается только надеяться, что в результате у него получится не четыре, а что-нибудь другое. Он отвел взгляд, потом снова посмотрел на нее, когда у него в голове все встало на место.

— Кэрол, может, и не знает о грязных делишках, но держу пари, что знает ЦРУ. Я прав?

Она кивнула и подумала, что Салли должен быть доволен собой, просчитав ситуацию, но он снова нахмурился.

— Значит, вот в чем дело? Некая секретная небольшая команда профессионалов, которую собрал Мунро для выполнения особых правительственных заданий, правильно?

Он внезапно оттолкнул ее прочь, словно ему не хватало пространства, чтобы свободно дышать. Прошелся по комнате, непрерывно качая головой. Джессика потирала руку и молчала, позволяя ему сделать собственные выводы. Наконец он резко обернулся, словно больше уже не мог отрицать очевидное.

— Ты — шпионка.

— Я этого не говорила. — Джессика запротестовала чуть-чуть слишком поспешно, но умаслила свою совесть сознанием того, что говорит правду. Если Салли сделает свои выводы, основываясь на ее тоне и факторе времени, то сам будет виноват.

Он недоверчиво рассмеялся.

— Конечно, нет. Никто не признается в том, что он шпик. Так они вас учат, да? Как убедительно лгать? Ты довольно ловко владеешь этим искусством.

Это не было комплиментом. Скрестив руки под грудью, Джессика ждала, пока он выскажется, ничего не отрицая и не подтверждая. В данный момент его фантазия работала на нее. Хорошие копы всегда умеют строить версии из воздуха. Вся штука заключается в том, чтобы заставить их использовать при этом больше воздуха, чем фактов.

— На чем специализируешься? — спросил он таким тоном, каким обычно беседуют на вечеринках с коктейлями, интересуясь родом занятий собеседника. — В моем представлении, забираешься в те места, где тебе быть не положено. Ты очень быстро управляешься с замками для человека, который уже два года как отошел от дел. Должно быть, у тебя есть практика.

— Любой идиот может заказать себе набор отмычек. Это еще никого не делает шпионом.

Салливан оценивающе оглядел ее.

— А как в наше время определяют работу шпиона? Держу пари, ты делала гораздо больше, чем просто вскрывала замки по заданию правительства.

— Какое это все имеет теперь значение? — Раздражение в ее голосе было подлинным. Она не хотела дальше углубляться в эту тему. — Я уже два года не работаю ни на Фила, ни на кого другого. И впуталась в эту историю только потому, что мне позвонила испуганная девочка. Тебе это не понятно, Салли? Я тычусь во все углы точно так же, как и ты. Я ничего не знаю.

Холод внутри нее исчез, его сменило ожидание нарастающего гнева. Сама не осознавая этого, Джессика при каждом слове делала шаг к нему, пока мышь снова не очутилась в пределах досягаемости льва. Гордость не позволила ей отступить. На этот раз — нет. Этот человек воздействовал на нее на стольких уровнях, что она и счет им потеряла.

Одно она знала наверняка: если позволить ему самому выбирать поле боя, то она проиграет эту войну. Джессика точно не знала, что именно поставлено на карту, но она скорее погибнет в огне, чем выкинет белый флаг и выйдет из игры. Джессика Дэниелз никогда не сдавалась и не убегала, с тринадцати лет, и даже тогда она сперва сводила счеты.

Так чем же Салли отличается от других? Почему он выводит ее из равновесия и пробуждает в ней боевые инстинкты или стремление убежать? Почему она не может просто его проигнорировать, вместо того чтобы дразнить?

По какой-то непонятной причине Джессика не хотела, чтобы Салли считал ее трусихой. Чему быть, того не миновать. Она не собирается больше уклоняться от пробегающего между ними тока или делать вид, что его не существует. Не обращать внимания — это еще хуже.

— Не я — плохой парень в этом деле, — тихо произнесла Джессика.

— Если не ты плохой парень… тогда кто же? — спросил он, в свою очередь делая шаг вперед и еще больше сократив расстояние между ними. Теперь оно свелось к какому-то дюйму. Он впился в нее взглядом, глядя сверху вниз. — Если ты ничего не знаешь, какого черта ты ищешь, Джесси?

— То же, что и все остальные, — отрезала она. — Спокойного сна по ночам и еще одного шанса поступить правильно. — Потом она испортила впечатление от этого меткого ответа грустным примечанием, сделанным чисто автоматически. — И то, и другое невозможно.

— Почему? — Его вопрос неожиданно прозвучал очень мягко.

— Потому что никто не получает второго шанса. Нельзя вернуться назад и прожить жизнь заново. Даже если очень хочется.

Салли умел распознать правду на слух. А может быть, он узнал именно эту правду, потому что она была ему так близка. Хотя… если бы он мог, даже если бы хотел, он не вернулся бы назад, чтобы что-то изменить. Он перестал лгать самому себе уже много лет назад. Что сделано, то сделано. Написано в его сердце несмываемыми чернилами.

— Что бы ты хотела изменить, Джесси? — спросил он, потому что потребность проникнуть в ее мысли, как всегда, взяла верх. Другие вопросы, вопросы полицейского, могут подождать, пока она не окажется достаточно близко, чтобы поцеловать ее, пока слабый запах цветов под летним дождем не окутает туманом его мозг.

А сейчас его волновала только женщина. И эта женщина вопреки обыкновению на этот раз не убегала от него.