Булочки с клюквой были вполне съедобны, особенно намазанные маслом. Если к тому же их запить тремя чашками крепкого кофе, чтобы «отруби» легче проскакивали, с завтраком можно было смириться, но Роуну булочек было мало. После бесконечно долгих месяцев, проведенных в лагере исследователей медведей, которые, казалось, никогда и не слышали о сахаре, кофеине, белой муке и тем более о табаке и алкоголе, Роун стремился наверстать упущенное — при этом повышение уровня холестерина в крови его ничуть не волновало.

— Думаю, пора выезжать, — уныло произнесла Виктория. Она выглядела так, словно ее ждала тюрьма, а не увлекательное путешествие в компании молодого человека.

Амос торжественно вручил ей ключи от своего фургона.

— Береги его, — попросил он.

— Я буду предельно осторожна, — пообещала Виктория и добавила: — А если что-нибудь случится, возмещу все убытки.

— Ну, девочка, о чем ты? — обиженным тоном проговорил Амос. — Настало время, чтобы «Торнадомобиль» получил при крещении несколько приветственных вмятин. Только… — он бросил взгляд на Роуна, — помни, о чем мы договорились…

Роун понял, что Амос говорит о нем, но предпочел ничего не замечать. Старик, видимо, предостерегал Викторию не попадаться на уловки своего племянника. Дядя всегда проявлял чрезмерную подозрительность по отношению к Роуну даже в тех случаях, когда к этому не было никаких оснований.

— Да у вас великолепная камера, — заметила Виктория, когда они грузили в фургон вещи Роуна. Сразу было видно, что молодой человек не скупился, когда речь шла о фотооборудовании — оно оказалось более современным, чем у Амоса.

— Стараюсь не отставать от развития техники. Единственное исключение — вот этот старый «Никон», его изобрели задолго до наступления эры электроники. А эта фотокамера — самая лучшая для съемок наводнений или ураганных ливней. Она совсем не боится влаги.

— Что и доказала во время этого урагана? — Виктория кивнула на майку с надписью: «УРАГАН ЭНДРЮ СДУЛ МЕНЯ ПРОЧЬ», заметив при этом, как красная тонкая ткань плотно облегает грудь, а рукава растянулись на бицепсах Роуна. Майка, очевидно, села при стирке и стала маловата. Покупая ее, он не думал, что майка так сильно сядет и будет ему в обтяжку. Хотя, возможно, все делалось преднамеренно. Она опять смутилась и отвела взгляд в сторону.

— Съемка урагана Эндрю велась преимущественно из автомашины, — ответил он. — Вы когда-нибудь видели ураган?

— Нет, и это не входит в мои планы. За ураганом не надо охотиться. Заранее известно, где и когда он возникнет и куда устремится. По-моему, если человек не покидает места, через которое пройдет ураган, он сознательно напрашивается на неприятности. — Она понимала, что слишком резко ответила ему, и дала себе зарок следить за своим поведением в дальнейшем. Она обещала Амосу заставить Роуна подчиниться ее требованиям, однако делать это мягко и тактично, отнюдь не вступая с ним в споры.

Он же, казалось, не обратил внимания на ее резкость.

— Возможно, вы правы, но ничто не сравнится с прямым столкновением с вихрем, который мчится на тебя со скоростью сто шестьдесят миль в час. Разве метеорологу не было бы любопытно испытать такое?

Викторию вдруг зазнобило, несмотря на жару, типичную для Западного Техаса в это время года. Она вспомнила фильмы об урагане, снятые Роуном, — крыши и рекламные щиты, летящие в воздухе, пальмы, согнутые до земли, людей, убегающих от смертельной опасности…

Во время просмотра фильмов Виктории показалось, что она вдруг очутилась в центре этого кошмара, пришедшего к ней в виде ужасных и пугающих картин. — Мне не любопытно, — резко ответила она. — Для меня исследование атмосферных явлений ограничивается наблюдением за ними. Я не собираюсь испытывать на себе мощь природных катаклизмов.

— Очень жаль! — Он был искренне разочарован. Видимо, опасения Амоса не были беспочвенными — Роун в самом деле искал смерти.

Разумеется, он не представлял, насколько ужасными бывают торнадо. Несмотря на то, что зона их действия не слишком обширная, удар стихии может быть настолько мощным, что металлические предметы, подхваченные ураганным ветром, пробивают дерево насквозь, а автомашины и тракторы поднимаются в воздух на сотни метров. О приближении урагана люди всегда знают заранее и могут уйти с его пути. С торнадо дело часто обстоит иначе.

Пытаясь прогнать мрачные мысли, Виктория встряхнула головой и захлопнула заднюю дверцу фургона.

— Поехали?

— Я готов, но нельзя ли нам сделать одну короткую остановку, прежде чем мы покинем город? Мне надо вернуть машину, которую я брал напрокат. Вы не знаете, где здесь станция проката?

Виктория изумленным взглядом окинула серый четырехдверный автомобиль, стоявший на обочине.

— Этот автомобиль из проката?

— Да. Уж не думаете ли вы, что к собственной машине я отношусь с меньшим уважением? Эта безобразная модель вовсе не моя любимая.

Виктории принадлежал автомобиль такой же марки — теперь он стоял в гараже у Амоса, — но она решила не говорить Роуну об этом.

— Неужели вы взяли напрокат машину в таком состоянии?

— А в чем дело? Она отлично бегает.

— Я имею в виду разбитые фары, треснутое ветровое стекло, погнутое крыло, отсутствующие колпаки на колесах… про грязь вообще умолчу…

— Ах, это… Мне пришлось много поездить за последние две недели.

Две недели? Амос не преувеличивал, когда строго запретил ей передавать руль своего фургона в руки племяннику.

— Прокат на выезде из города, мы будем проезжать мимо.

Амос стоял на крыльце, наблюдая за их сборами. Виктория подошла к нему и обняла на прощание.

— Берегите себя, — сказала она. — Мне будет недоставать вас.

— Как-нибудь обойдетесь без меня, — ответил он, подмигнув. — Двоим молодым людям, которых ждут впереди две недели пути и бесконечные трудности, не нужна компания старика.

Виктория попыталась возразить, но он не позволил ей говорить.

— Роун на самом деле не такой уж плохой парень, — сказал Амос, понизив голос. — Дай ему шанс, и он возьмется за ум. Тогда вы оба, я в этом уверен, хорошо проведете время.

— А разве большинство мужчин не берется за ум, выйдя из юношеского возраста? — прошептала она в ответ. Но смягчила свой вопрос улыбкой. Она не хотела, чтобы Амос слишком беспокоился о ней.

Роун тоже быстренько обнял Амоса и беспечно пообещал, что они будут осторожны. Помахав и посигналив на прощание, они отправились в путь — навстречу тому, о чем Виктория и не подозревала.

Роун двинулся за ней на своем автомобиле, и обе машины направились к станции проката. Сказать, что Роун следовал за Викторией, было не совсем точно. Он явно не любил тащиться сзади, поэтому поскорее перестроился в левый ряд, успел перескочить перекресток на желтый свет, но вынужден был притормозить у обочины и ждать Викторию, которая застряла на красном.

— Так ему и надо, — зло пробормотала девушка. Как только загорелся зеленый, Виктория нарочито медленно двинулась вперед.

Роун пробыл на прокатной станции довольно долго — очевидно, пытался оправдаться за повреждение машины. Когда же наконец вышел, он поднял вверх один палец, показывая, что ему нужна еще одна минута, а затем быстро пересек автостоянку и исчез за дверью магазина. Через пару минут Роун появился на пороге с большим белым пакетом в руках.

— Горючее, — радостно заявил он, усаживаясь на сиденье рядом с Викторией и вытаскивая из пакета два стаканчика кофе с плотными пластмассовыми крышками и два завернутых в бумагу огромных бутерброда: один с колбасой, другой с сыром. — Булочки из отрубей были просто объедение, но мой организм нуждается в чем-то более существенном. У меня необычно интенсивный обмен веществ — бурный процесс сгорания требует подпитки.

Виктория не сомневалась в этом. Он был крупным мужчиной без капли жира. Его мощное тело сжигало множество калорий. И это была еще одна причина, чтобы испытывать к нему неприязнь. Он мог есть все, что хотел, и никогда не толстел.