Ключ Лера взяла у Сисяя, Тикиного земляка.

— Чья это хата? — спросил Леня, разглядывая импортную технику и мысленно сравнивая шикарное убранство с обшарпанной комнатенкой Леры.

— Одних знакомых нигерийцев. — Лера деловито расстелила на шикарное супружеское ложе предусмотрительно захваченную простыню.

— Ну и живут же негры!

После интимных ласк они договорились встретиться завтра.

Проснувшись, я бросила взгляд на соседнюю койку. Лера безмятежно спала. Я решила разбудить ее, чтобы вместе пойти в институт.

Первое после каникул свидание с институтом не заставило трепетать наши сердца. Учеба давно перестала быть для меня делом номер один. Про Леру и говорить не стоит. Когда-то она поступала в театральный, но не прошла даже предварительный конкурс. Таких случайных людей в институте было много — несостоявшихся художников, актрис, архитекторов и прочих непризнанных талантов. Сама я неплохо училась, чем заслужила репутацию «серьезной» студентки, но на третьем курсе, озабоченная не складывающейся личной жизнью, махнула на занятия рукой.

Купив пачку газет в киоске, я поднялась в аудиторию и забралась повыше. В прессе я нашла пару интересных интервью и длинный кусок какого-то детектива. Этого мне хватило, чтоб дождаться конца невыносимо скучных лекций. Лерка, зевая, перелистывала последний номер «Бурда моден».

Едва заслышав долгожданный звонок, мы рванули в буфет, но там толпилась длинная очередь за сосисками. Уложиться в небольшой перерыв не было ни малейшего шанса. Получили свой обед ровно за две минуты до начала занятий и, молча проглотив его, мы ушли прочь из института.

В общежитии, напившись горячего чая, я достала очередное письмо, которое взяла на вахте, и зачитала его вслух, чтобы развеселить Лерку, не в меру грустную и задумчивую.

В письме была цветная фотография мужчины в возрасте от сорока пяти до шестидесяти, с лукавым взглядом, рыжими кудряшками, кокетливой улыбкой-усмешкой. Полосатая рубашка, пестрый галстук со смелым орнаментом и темно-синяя безрукавка смотрелись безукоризненно.

«Дорогая Регина.

Твое имя и адрес я узнал через «МК Интернейшнл». Там говорится, что ты любишь путешествия, кино и музыку, я также увлекаюсь всем этим. Пожалуйста, прости мне холодность этого отпечатанного письма, следующие будут более личные и теплые.

У меня сложилось впечатление, что ты умная, несколько застенчивая девушка, и я горю желанием побольше узнать о твоих мечтах и планах на будущее. Я решительный мужчина средних лет, внимательный и добрый, с исключительным чувством юмора, ненасытной любознательностью и широким кругом интересов. Получил университетское образование: доктор философии и в области прикладной математики имею международную известность. У меня атлетическая фигура, нет вредных привычек, слабостей и болезней, я веду очень умеренный и здоровый образ жизни.

К числу моих увлечений относится объемная фотография, скульптура на камне, вышивание золотом, длительные пешие прогулки и чтение. Я также учусь играть на гитаре — ты предпочитаешь дансинги, театральные постановки или легкую музыку?

Для меня очень важно обнаружить «красоту в простоте» — в искусстве, чтении и познании природы, поэтому очень важно, чтобы женщина, которую я ищу, так же относилась к подобного рода вещам. Ты принадлежишь к художественному, вдумчивому типу личности, который предпочитает действовать вне толпы?

Я живу в красивых местах северо-запада Тихоокеанского побережья, в спокойном штате Орегон. Неподалеку на востоке лежат величественные горы, а всего в часе езды от Далтона — Тихий океан, так что для отдыха есть большие возможности. Ты когда-нибудь пыталась ходить в снегоступах? Ты наслаждалась шумом прибоя, сидя в коттедже на берегу океана ночью?

Женщина, которую я хочу взять в жены, должна быть искренней, верной, преданной, сердечной, женственной, здоровой и бодрой. Мы должны уметь общаться друг с другом на разных уровнях, словесно и мысленно, без эгоконфликтов. Иметь искренне любящую душу, стремиться оказать мне эмоциональную и душевную поддержку. Поверь, я прошу не более того, что могу дать сам.

Ответь поскорее авиапочтой, если ты хочешь познакомиться с мужчиной, который сможет обеспечить тебе безопасность, атмосферу любви, уважения и нежности. Если наши интересы совпадают, то ОБЯЗАТЕЛЬНО ПРИШЛИ НЕСКОЛЬКО ФОТОГРАФИЙ.

С наилучшими пожеланиями

твой друг Стенли.

Др. Стенли Старкс

3519 Вилламет-стрит, 381

Далтон, Орегон, США 95484»

Лера прослушала письмо без всякого интереса и, не утруждая себя вежливым переходом к другой теме, заявила:

— А Леня парень ничего, — она искоса глянула на меня, проверяя реакцию, — милый парнишка.

— Мой американец тоже премилый, — попыталась отшутиться я.

— Чего? Да он же уже в возрасте, дедуля, — Лера безразлично глянула на фото, — ему за семьдесят. На молоденьких потянуло? А как ты думаешь, придет он сегодня?

— Придет, конечно, к тебе всегда приходят, — ответила я и даже словом не обмолвилась о том, что Дима тоже пообещал зайти сегодня за мной. Не стала хвастать заранее, чтоб не попасть в смешное положение, если он вдруг передумает. Лера ведь не предполагала, какого успеха на личном фронте я добилась.

Я планировала собрать все письма, засесть за словари и написать всем длинные подробные ответы — мое женское любопытство не давало мне покоя, и хотелось узнать, напишут они еще раз или, как прежде, канут в небытие. Рассчитывать всерьез на иностранцев было бы самонадеянно, моя переписка с ними обычно далеко не заходила. Правда, год назад я получила четыре письма от Дэвида Макгрейди из Чикаго, тридцатитрехлетнего владельца компании по продаже недвижимости, американца в третьем поколении, предки которого — выходцы из России и Румынии. И уже было поверила, что за этим последует что-то серьезное и значительное, что парень познакомился с серьезными намерениями — он ведь подробно расписывал свой дом, рассказывал о родителях. Но неожиданно все прекратилось, а я тогда чуть не разорвалась, отправила несколько посланий, пыталась звонить и чуть не побежала в частное сыскное агентство.

Нужно отдать должное, американцы очень вежливы и после нескольких корреспонденций, если выбор пал не на меня, сообщают об этом, извиняются и желают счастья. Брайан Гиббсон, художник и скульптор по профессии из небольшого городка в Северной Каролине, даже прислал мне фото, на котором запечатлелся со своей избранницей Мариной. Брайан сокрушался, что долго морочил мне голову, желал счастья и предлагал сохранить хорошие отношения.

Предполагаемая встреча с Димой спутала все карты. Я положила письмо из Орегона в общую коллекцию и решила: если Дима сегодня не явится, завтра же отвечу всем сразу. А сейчас мои мысли были разрозненны, и сосредоточиться я не могла. Придет Дима или нет, готовиться к этому свиданию или не стоит — мне почему-то не верилось, что он захочет продолжить знакомство. К тому же было ужасно неловко вертеться у зеркала и наводить марафет, когда Лерка валяется на койке, красит ногти и болтает о том, как Элизабет Тейлор сбросила вес. Можно представить ее издевательские реплики, когда я при полном параде буду медленно чахнуть, ожидая Диму, а он так и не явится. Я решила отнестись к происходящему проще, не стала долго колдовать над внешностью, лишь вымыла голову и растерла по губам остатки бледно-розовой помады.

Дима пришел. Лера смерила меня насмешливо-высокомерным взглядом, и я подумала, какая опасная вещь — чувство женского превосходства. И как смешно, должно быть, наблюдать за мной, хроническим аутсайдером, который трепыхается и пробует сопротивляться привычному течению скучной жизни. В Леркином взгляде читалось полное неверие в то, что за моей встречей с Димой последует что-либо серьезное — уж слишком невыигрышно я смотрелась в незатейливом сером костюмчике, который прикупила года три назад на Рижском рынке по дешевке и носила в институт каждый день, как школьную форму.