— Что случилось? — воскликнул папа. Он и мистер Николс в тревожном недоумении склонились надо мной.

— Я не могу вам рассказать. — Я действительно не могла нарушить клятву о неразглашении тайны и навлечь на себя недовольство королевы.

— Понятно, — по папиному выражению лица было нетрудно догадаться, что он предвидел повторение катастрофического сценария, действующим лицом которого я оказалась тремя годами ранее. Он позвонил в звонок, попросил Марту Браун принести мне чаю и ждал, пока я возьму себя в руки. Потом сказал:

— Но по крайней мере сказать, была ли разрешена коллизия, ты можешь?

Я заверила его, что все проблемы улажены.

— А что случилось с Джоном Слейдом? — поинтересовался папа.

Мистер Николс нахмурился, услышав незнакомое имя:

— Кто такой Джон Слейд?

Наступил подходящий момент объявить, что мы со Слейдом поженились, но я не смогла. Папа вообще не хотел, чтобы я выходила замуж, и придет в ярость от того, что я в первую очередь не поставила в известность его и не попросила его благословения, хоть ему и нравился Слейд, он даже восхищался им. И конечно же, он будет шокирован моим «кустарным» бракосочетанием, тем более что мы со Слейдом не имели возможности узаконить его подобающим венчанием в церкви. Мистер Николс, разумеется, добавит к папиному свое возмущение, а это в тот момент было для меня чересчур. Более того, они станут дурно думать о Слейде, потому что он оставил меня сразу после свадьбы, и еще хуже обо мне, потому что я позволила себе заключить столь сомнительный союз. Они не поймут, в каких условиях все происходило, и не поверят, что любовь выше условностей.

— Мистер Слейд — просто друг, — сказала я, хоть мне было ненавистно лгать и открещиваться от мужа. — На обозримое будущее он отправился за границу.

Папа воспринял эту новость с облегчением.

— Это к лучшему, Шарлотта. Мне нравится этот парень, но стоит ему появиться поблизости, как неизбежно начинаются неприятности.

Мистер Николс смотрел на меня очень пристально; его лоб прорезали морщины. Я покраснела, так как почувствовала, что он догадывается о моих чувствах по отношению к Слейду. Я боялась, как бы не разыгралась сцена, из-за которой мне пришлось бы раскрыть свой секрет. Но мистер Николс сказал лишь:

— Когда бы вам ни понадобился друг, знайте: я всегда рядом.

И меня это утешило, хоть он и не был Слейдом.

*

13 июня 1852 года. Я завершила свою историю в день первой годовщины нашей свадьбы. Когда мы праздновали свое бракосочетание на «Цыганке», мы не придали значения тому факту, что была пятница, тринадцатое число. То было такое бурное время, что я потеряла счет дням и, не обратив внимания на календарь, выбрала самый что ни на есть зловещий день. И вот прошел год, а я по-прежнему никому не сказала, что вышла замуж за Слейда. Я боялась, что в его отсутствие не выдержу вопросов, порицания и скандала, который наверняка разразится, если я открою правду. Более того, наш брак не возымел физических последствий, наличие которых сделало бы его обнародование необходимым. Поэтому я хранила его в такой же глубокой тайне, как события, связанные с Найалом Кавана и Вильгельмом Штайбером.

Между тем жизнь продолжалась. Несмотря на плохое настроение, слабое здоровье и одиночество, я с удовольствием ездила по гостям с Эллен Насси и другими друзьями. Совершила паломничество к могиле Анны в Скарборо. У папы случился удар, который парализовал его на несколько дней, но он поправился. Я списалась с мистером Теккереем и Джорджем Смитом, которые великодушно простили меня за тот вечер в Хрустальном дворце. Мы с Джорджем даже возобновили наш дружеский почтовый флирт. Если не в реальной жизни, то на бумаге мы сумели стать такими, как прежде. В настоящий момент я работаю над новым романом, который назвала «Виллетт». Артур Николс не оставляет меня своими заботами.

О Слейде я ничего не знаю — не знаю, где он и даже жив ли он еще, не знаю, жена ли я ему или вдова. Когда Слейд вернется, мы объявим о нашем браке. Если же он не вернется…

Это слишком страшная вероятность, чтобы даже размышлять о ней. Я не пойду на поводу у предрассудков и не буду считать, что наш брак обречен только лишь потому, что мы выбрали для свадьбы несчастливый день. Я слишком верю Слейду и в Слейда, чтобы думать, что враги могут сокрушить его или что он может меня бросить. Он вернется. В этом я не сомневаюсь.

От автора

«Невероятные приключения Шарлотты Бронте» — роман, в котором соединены вымысел и реальные исторические события и персонажи. Шарлотта Бронте действительно является автором романа «Джейн Эйр». В 1851 году она была в литературных кругах знаменитостью, знакомства с которой искали, и объектом спекуляций и сплетен. Она была дружна с другими выдающимися литературными персонами, в том числе с Джорджем Смитом (ее издателем) и Уильямом Мейкписом Теккереем, которые фигурируют в этой книге. С мистером Смитом у нее были близкие личные отношения, они вели игривую переписку, о чем свидетельствуют сохранившиеся письма. Мистер Теккерей в самом деле представил друзьям Шарлотту как «Джейн Эйр» после одной из своих лекций. У него действительно была жена, страдавшая душевным расстройством, и тот факт, что второе издание своего романа Шарлотта посвятила ему, породило слухи о том, будто она служила гувернанткой в его доме, имела с ним роман и списала героя и героиню своей «Джейн Эйр» с себя и мистера Теккерея. (Этот слух не соответствовал действительности.)

Преподобный отец Бронте, Эллен Насси, Артур Николс, лорд Пальмерстон, королева Виктория, принц Альберт, королевские дети, царь Николай и князь Орлов — тоже реальные фигуры. Также как и друг Джорджа Смита доктор Джон Форбс, с которым Шарлотта консультировалась по поводу болезни своей сестры Анны. Вильгельм Штайбер действительно был супершпионом своего времени. Он сделал выдающуюся карьеру, которую описал в своих мемуарах, названных «Шпион канцлера». В них сообщается, что он и впрямь ездил в Лондон в 1851 году на поиски Карла Маркса. Умер он в 1882 году. Оливер Хелд — вымышленный персонаж, навеянный настоящими поклонниками Шарлотты Бронте, которые порой заявлялись в ее дом незваными гостями. Образ Катерины Великой появился благодаря актрисе Рейчел, чью потрясающую игру Шарлотта видела во Французском театре. В образе Найала Кавана собраны черты нескольких научных гениев, имевших характерные причуды (см. книгу Джона Гриббина «Ученые»), со значительной примесью особенностей характера Бренуэлла Бронте и доктора Франкенштейна.

Действие разворачивается в реальных исторических местах, таких как Ньюгейтская тюрьма или Вифлеемская королевская больница, в просторечии называемая Бедламом. Шарлотта действительно побывала в обоих этих местах, хотя случилось это в 1853-м, а не в 1851 году, и, разумеется, не в качестве заключенной. Посетила она и Великую выставку. Вифлеемская королевская больница существует поныне, правда, полностью осовремененная. Королевская резиденция Осборн до сих пор украшает остров Уайт. Лондонский район Уайтчепел — тот самый район, где начиная с 1888 года совершал свои чудовищные убийства Джек-потрошитель. В викторианские времена в Уайтчепеле совершалось такое количество убийств, что специалисты по Джеку-потрошителю не могут прийти к согласию в вопросе о том, сколько именно женщин явились жертвами Джека, а сколько убиты другими преступниками. Серийный убийца отнюдь не был удивительным явлением в Уайтчепеле в 1851 году.

Русские эпизоды происходят в реальных исторических «декорациях» (Бутырская тюрьма, Кремль и разные московские районы). Я старалась описать российскую атмосферу тех лет, людей и социальные условия жизни насколько могла точно. Третье отделение являлось русской тайной полицией. В девятнадцатом веке между Россией и Англией действительно существовало политическое противостояние, приведшее в 1853 году к Крымской войне.

Наука викторианской эпохи — один из моих любимых сюжетов в этой книге. Гальванизм, месмеризм и методы лечения, описанные в эпизодах посещения героиней Бедлама, действительно были в ходу в те времена. Френология в самом деле была в большой моде, и Джордж Смит с Шарлоттой Бронте в самом деле побывали на приеме у френолога доктора Брауни. (В книге упомянуты реальные результаты анализа доктора Брауни.) Описание аэростата основано на конструкции первого снабженного паровым двигателем аэростата, построенного и поднятого в воздух Генри Джиффардом в 1852 году. Болезнь сортировщиков шерсти известна теперь как сибирская язва. Бактериологическая теория происхождения болезней — идея о том, что возбудителями инфекционных заболеваний являются микроорганизмы, — была доказана в 1862 году Луи Пастером. В 1851 году общество в целом и большинство ученых высмеяли бы такую теорию. Однако существование микроорганизмов было уже открыто (еще в семнадцатом веке), и у многих ученых такая идея могла к тому времени возникнуть. Признание же обычно получает тот, кто первым опубликует ту или иную теорию. Я верю в то, что возбудители сибирской язвы и других болезней могли быть открыты раньше. И хоть биологическое оружие — изобретение двадцатого века, средства для создания примитивной его разновидности существовали и во времена, описанные в моей книге.