Размышления Дженис прервала появившаяся в комнате пожилая женщина. Она поставила на стол поднос.

— Добрый вечер, мисс Уэллс. Я экономка герцога Шеффилда, миссис Лоусон. Его светлость через минуту спустится сюда, а пока он попросил меня вам помочь. Ваш кучер ушел с нашими работниками за каретой. Я покажу горничной вашу комнату и отнесу багаж. Мы обычно ужинаем рано, но сегодня перенесли время ужина, чтобы дать вам возможность отдохнуть с дороги.

Взяв чашку горячего чаю, Дженис сказала:

— Извините, что мы нарушили ваш режим, миссис Лоусон.

— Не беспокойтесь, мисс. Конечно, у нас редко бывают гости, но его светлость всегда рад им. А сейчас мы с вашей горничной приготовим вам комнату.

— Спасибо, — пробормотала Дженис.

Оставшись одна, она сняла перчатки и шляпу. Взглянула в зеркало и увидела, что ее черные кудри в полном беспорядке. Она попыталась соорудить подобие прически, потому что совсем не хотела выглядеть неряшливо. Дженис допила чай и окончательно согрелась. Ее даже начало клонить ко сну, как вдруг открылась дверь и появился хозяин дома.

— Здравствуйте, мадемуазель. Я — герцог Шеффилд.

Дженис поразила его внешность. Лорд Шеффилд был высоким широкоплечим мужчиной лет тридцати, с густыми черными волосами, большими темными глазами и смуглой кожей. Двигался он легко и даже грациозно. Он не был красавцем, но его наружность производила впечатление.

Дженис протянула руку.

— Лорд Шеффилд, я — мисс Уэллс. Дженис Уэллс.

Он взял ее руку в свою и посмотрел гостье прямо в глаза.

— О чем только думает ваша семья, отпуская в дальний путь такую молодую девушку.

Голос его прозвучал неожиданно резко. Однако это не задело Дженис: она привыкла иметь дело со своим дядюшкой, у которого был очень непростой характер. Ее не смутило и замечание о ее возрасте. Она знала, что выглядит моложе своих лет. Впрочем, если бы она предстала перед его взором без плаща, скрывавшего ее зрелую фигуру, он бы не говорил о ее юном возрасте.

— Я не ребенок, милорд. И я часто путешествую одна, — сказала она уверенно.

— Так сколько же вам лет?

Дженис не ожидала такого прямого вопроса. Но ответить надо было тоже без уверток.

— Мне двадцать, милорд.

Он удивился.

— Не похоже. Но и двадцать не так уж много, чтобы быть такой храброй и ездить одной. Садитесь, мадемуазель.

Дженис опустилась на стул. Шеффилд стоял, облокотившись о камин.

— Мои люди позаботились о вас? — спросил он.

— Да, миссис Лоусон была очень любезна и, кажется, уже послали за моими лошадьми и каретой.

Герцог кивнул. Не отрывая от нее взгляда, он сказал:

— По словам вашего кучера, у вас сломалось колесо.

— У моей кареты сломалось колесо, — уточнила Дженис.

Герцог неожиданно улыбнулся.

— Спасибо за исправление.

Дженис тоже улыбнулась. Напряжение спало, и она обрадовалась этому.

— Можно ли быстро починить его? — спросила она. — Меня завтра ждут дома.

— Вы направляетесь в Бристоль?

— Несколько миль к северо-востоку от Бристоля.

— Понятно. Поломанная ось не проблема, мадемуазель. Я могу одолжить вам один из своих экипажей, а потом прислать ваш. Но погода значительно ухудшилась. И, кажется, вашу поездку придется отложить на несколько дней.

— Когда мы шли сюда, еще не было сильного снегопада.

— Сейчас он усилился. Идет снег с дождем и дует сильный ветер. Я редко ошибаюсь в предсказании погоды и уверен, что к ночи разыграется страшная метель.

Дженис была в замешательстве. Но ведь бесполезно идти против судьбы и спорить со стихией. Кажется, ей предначертано остаться в Шеффилд Холле. Она вздохнула.

— Извините, милорд, но в таком случае я вынуждена просить у вас приюта.

Он слегка поклонился, сохраняя невозмутимое выражение лица.

— С удовольствием предоставлю вам кров, мадемуазель.

Дженис не понравился его официальный тон, но она очень вежливо ответила:

— Благодарю вас от всей души, лорд Шеффилд.

В его глазах промелькнула веселая искорка, и улыбка чуть тронула губы. Он хотел что-то сказать, однако в этот момент появилась миссис Лоусон и сообщила, что комната готова.

Шеффилд еще раз поклонился, как-то даже слегка насмешливо.

— Не окажете ли мне честь отужинать со мной? Если вы не против, через час.

Дженис взяла свою шляпу и присела в утрированно глубоком реверансе. Если ему нравится соблюдать все эти правила этикета, она принимает условия игры.

— Благодарю, милорд! — ответила она с приторной улыбкой и проследовала за экономкой, даже не обернувшись.

Дженис переодевалась с помощью Сары в уютной комнате. Ей нравилось здесь. Во всем доме не было и намека на то, что хозяин испытывает денежные затруднения и вынужден экономить. Богато убранные комнаты отапливались, все кругом сверкало чистотой.

Сара прервала ее размышления.

— Бархатное платье, мисс Дженис?

Дженис задумалась. Элегантное бархатное платье с высоким воротником и длинными рукавами было зимним вечером очень к месту, но в нем не было шарма. Конечно, Сара предложила его нарочно, чтобы ее хозяйка выглядела поскромнее. Дженис понимала, что следует прислушаться к совету горничной, но вспомнив слова герцога «двадцать лет — не так много», заупрямилась. Нечего считать ее ребенком!

— Нет, — сказала она, — голубое шелковое, Сара. И кружевную шаль.

Сара замерла. Дженис заметила неподдельное удивление в глазах своей служанки и тоном, не терпящим возражений, повторила:

— Голубое шелковое, Сара!

Сара обиделась, что-то пробормотала, однако, закончив прическу, послушно отправилась за платьем.

И все же наряд Дженис в этот вечер был чересчур откровенным: глубокий вырез, обнаженные плечи. Голубой нежный шелк, перехваченный под грудью, спускался вниз мягкими складками, при малейшем движении обрисовывая бедра и ноги.

Хотя у Дженис были великолепные драгоценности, сегодня она не хотела надевать много украшений, на ней были только маленькие золотые серьги и широкая голубая лента с камеей на шее. Довершала наряд кружевная шаль, которая лишь подчеркивала откровенность декольте.

В какой-то момент Дженис засомневалась, не переодеться ли ей. Но потом решила, что скорее всего у герцога и в мыслях нет поддаваться воображаемым Сарой искушениям.

Она вышла из комнаты и тут же увидела у своих дверей слугу герцога. Сара уже успела узнать о нем кое-что. Он не дворецкий и не камердинер, но в свите герцога самый главный. Шеффилд привез его из-за границы, и между ними установились более доверительные отношения, чем обычно существуют между слугой и хозяином.

Теперь он поджидал ее, чтобы проводить вниз в столовую. Почтительно поклонившись, слуга произнес:

— Меня зовут Анатоль, мисс. Я провожу вас. В Шеффилд Холле легко заблудиться.

И она, поблагодарив, последовала за ним. Действительно, Шеффилд Холл оказался весьма внушительным сооружением, со множеством комнат и коридоров. Они то поворачивали, то проходили анфилады комнат, пока не пришли в уютную и ярко освещенную столовую.

Там ее ждал лорд Шеффилд. Он переоделся, но парадный костюм его был прост и строг.

— Добрый вечер, мадам! — он поклонился, но не двинулся с места. — Как вам ваша комната?

Было видно, что он отметил произошедшую в ней перемену.

— Я устроилась прекрасно. Спасибо, милорд, — ответила Дженис и села в кресло у камина. Его взгляд смущал ее. Но прямоту герцога она явно недооценила, потому что следующее его замечание застало ее врасплох.

— Вы мне преподали хороший урок. Должен согласиться, двадцать лет — уже не детский возраст. Увас потрясающая фигура.

Дженис растерялась. Она не знала, оскорбиться ей или сделать вид, что она ничего не слышала, как было принято в свете. Но что, однако, предосудительного в его словах? Это просто выражение восхищения. И она решила принять их как комплимент.

— Спасибо, — сказала она спокойно. — Но это не моя заслуга. Говорят, я похожа на свою мать.