Лукас выбрался из машины и медленно обошел ее кругом. Днище и кузов в потеках жидкой грязи – если соседи это увидят, обязательно запомнят… Увидев большую лужу, Лукас смочил в ней носовой платок и попробовал отчистить борта, но только еще больше размазал грязь. Остается надеяться, что никто не заметит его возвращения. Он попробовал так же, платком, отчистить туфли – и тоже безрезультатно.

Махнув рукой на машину и на туфли, он посмотрел на часы. Напрасно потратил почти двадцать минут! Ничего себе – целых двадцать минут! Мимо мог кто-то проехать и увидеть, как он старательно трет грязную машину носовым платком. Мелкие капли дождя усеяли лобовое стекло, забрызгали ему лицо. Опять заморосило. С него хватит, пора возвращаться. Потом, попозже, он как следует отмоет «мерседес», отчистится от жидкой противной грязи. Ну и местечко!

Лукас погнал вперед. Неприятное приключение лишний раз подтверждало справедливость его суждений о деревне. За городом всегда полно неприятных сюрпризов. Если не коровы, то покойники.

«Лендровер» и пустой фургон-прицеп поравнялись с указателем: «П. Говер. Конюшня «Беррихилл». Прокат лошадей. Конноспортивная школа». «Лендровер» тут же свернул налево, на грунтовую дорогу, и, проехав по ней немного, остановился на территории конюшни.

Денники стояли двумя параллельными рядами. Поилкой служила старая эмалированная ванна. Сама Пенни (она же П. Говер) и все имеющиеся у нее в распоряжении помощники трудились, не жалея сил. Пенни очень хотелось, чтобы ее конюшня выглядела хоть чуточку поизящнее. Клиенты готовы платить гораздо щедрее, если их питомцы содержатся в настоящей, то есть кирпичной, конюшне, а тренироваться можно на обустроенном поле с всепогодным покрытием… Пенни вздохнула. Мечтать, конечно, не вредно, но кирпичная конюшня и хорошее тренировочное поле стоят больших денег. Все твердят, как сговорились: чтобы получать прибыль, нужно вначале много вложить в предприятие. Но как вложить то, чего у тебя нет? Надо радоваться и тому, что есть! Может быть, ее конюшня и не самая шикарная, но, когда она ее купила, здесь было полное запустение, она с тех пор горы свернула. Жаль, что ее труд почти никто не ценит.

Заслышав ее шаги, некоторые обитатели конюшни встрепенулись. Над загородками показались длинные морды. Но Соло, который когда-то первым распознавал знакомый шум мотора и высовывал голову, чтобы приветствовать ржанием любимую хозяйку, так и не показался.

Пенни сразу увидела, что у нее посетители. Две машины. Одна стоит рядом с ее так называемой конторой, а другая – у ворот загона. Ближнюю машину, темно-синий «фольксваген-пассат», она узнала сразу – значит, приехал Эндрю Феррис. Пенни надеялась, что он ждет не очень долго. Забрызганный грязью старый «ягуар», стоящий у загона, она тоже узнала: он принадлежал Селине Фоскотт. Значит, мамаша с дочуркой тоже здесь.

Пенни распахнула дверцу и сразу увидела Эндрю. Тот стоял, опершись на ограду, и смотрел в загон. Недавно они с Эндрю поставили в одном конце поля несколько низких барьеров. Эндрю, как загипнотизированный, наблюдал за крошечной фигуркой на гнедом пони с белыми голенями. Пони прижал уши и, подчиняясь приказу, кавалерийским галопом подскакал к красно-белым параллельным брусьям. Но в самый последний миг пони дернулся, всадник вылетел из седла и с глухим стуком упал на землю у самого барьера. Правда, крошечная фигурка тут же перекатилась на бок и села. Пони же загарцевал на месте, храпя, как дракон. Его тут же схватила за поводья жилистая фигура в дождевике, показывая, кто здесь хозяин. Пони всхрапнул и топнул передним копытом, но серьезного сопротивления не оказал.

– Чарли! – завопила жилистая фигура. – Нечего там прохлаждаться! Марш в седло!

– Извини, Эндрю, – сказала Пенни, подходя к загородке. – Я забирала фургон у Илая Смита. Если помнишь, Соло пытался вышибить стенку копытом, ну и… Илай обещал починить.

– Ну и как, починил?

– Ну да. Илай почти все умеет чинить, когда захочет. К счастью, он сам вызвался мне помочь, иначе ремонт обошелся бы в целое состояние. А Илай с меня ни гроша не берет за свою работу. Надеюсь, Чарли не очень больно.

– Да, наверное, – ответил Эндрю, окидывая крошечную фигурку бесстрастным взором. – Дети – они ведь прыгучие, верно?

– Если повезет. Чарли падает уже не в первый раз.

– Давай-давай, Чарли, шевелись!

Маленькая фигурка у подножия брусьев встала на ноги и с унылым видом поплелась к пони.

Эндрю удивленно присвистнул:

– Да ведь это же девочка!

– Ну да, девочка. А ты не знал?

– В таком наряде мальчика от девочки не отличишь. Вот теперь вижу – у нее длинные волосы. Должно быть, она подоткнула их под шапочку, а теперь волосы выбились. А почему ее зовут Чарли?

– Ее полное имя Шарлотт. Но мне кажется, что ее матери хотелось мальчика. Ты мамашу узнал? Селина Фоскотт. Вон она распоряжается.

– То-то я вижу – вроде смахивает на старушку Селину. Настоящая мегера, правда? Она больше похожа на армейского сержанта-инструктора, чем на любящую мамашу. Значит, Шарлотт… Шарлотт Фоскотт. Не очень удачное сочетание.

– Селина – настоящая зануда. Пошли в контору.

Проходя мимо денников, Эндрю заметил:

– Минут двадцать назад Линдси уехала на прогулку с учеником – тем смешным типом с торчащими коленками.

– Его зовут мистер Причард. Он занялся верховой ездой для расширения кругозора. Так он сказал. По-моему, ему бы больше подошли занятия акварелью. Но он очень хочет научиться ездить верхом… А главное, за свои уроки он платит!

Они добрались до конторы, переделанной из крайнего денника. С первого взгляда становилось ясно, что контору используют и как амуничник. Седла аккуратно висят на специальных колышках, ниже размещается другое снаряжение. О том, что здесь же находится и контора, можно было судить по низкому расшатанному столику (который торжественно именовался «письменным») да паре старых деревянных стульев. Напротив стены со снаряжением повесили полки. На нижней рядом с коробками для документов и выщербленными жестянками стояли два цилиндра для верховой езды. Из-за отсутствия окон обе створки двери в конторе приходилось почти все время держать нараспашку. Чтобы они не захлопывались, их крепили к крючкам, вбитым в стенки соседних денников. Двери стояли распахнутыми в любую погоду – и в жару, и в дождь. С первого взгляда казалось, будто конюшня расположена на довольно большой площади, хотя Пенни прекрасно понимала: у нее ужасно тесно. За стеной фыркал Соло, время от времени лягая копытом тонкую перегородку.

Эндрю окинул контору мрачным взглядом и вздохнул.

– Не бойся, Энди. В конторе я не держу ни денег, ни важных документов. Никаких отчетов или налоговых деклараций! Все они хранятся у меня дома. Здесь только журнал записей на уроки верховой езды и всякие мелочи.

Не переставая говорить, Пенни достала мобильник и аккуратно выложила его на стол рядом с журналом, заложенным многочисленными закладками, и белым конвертом, к которому была приколота записка: «Это оставил Мик Маккензи, когда заходил».

– Счет, – вздохнула Пенни. – Можно и не вскрывать – я и так знаю, что там. Платить-то все равно придется… Мик хороший ветеринар, но не может себе позволить иметь клиентов, которым не по карману его услуги.

– А счет-то большой? – озабоченно поинтересовался Эндрю.

– Для меня любой счет большой! Естественно, владельцы лошадей на постое платят сами. Но недавно пришлось вызывать Мика к моим подопечным… – Пенни искоса посмотрела на Эндрю. – Ты, наверное, для того и приехал, чтобы обсудить мое сложное финансовое положение? Если тебе не трудно, поставь, пожалуйста, чайник. Ты к нему ближе.

Чтобы поставить чайник, вначале пришлось зажечь плитку, работавшую на сжиженном газе.

– Кстати, зря ты пользуешься газовой плиткой, да еще на баллонном газе… Перекрытия деревянные, лошади совсем рядом! – Эндрю ткнул пальцем в газовый баллон. – Такие плитки предназначены для открытых двориков!