Подойдя ближе к конторе, Джесс услышала голоса. Оказывается, она не первая посетительница – судя по голосу, хоть и довольно скрипучему, ее опередила женщина. Видимо, контору переоборудовали из пустого денника, о чем свидетельствуют двери. Обе створки распахнуты настежь и прикреплены крючками к стене. Обойдя щербатое ведро, валявшееся у входа, Джесс негромко постучала и заглянула внутрь.

В конторе было почти совсем темно, Джесс пришлось зажмуриться после яркого света. Она поморгала, чтобы скорее привыкнуть к полумраку. Пахло кожей и потом.

Когда ее глаза привыкли к темноте, она увидела, что в крошечном помещении сидят трое, а с ее приходом места вообще не осталось. Одной из присутствующих оказалась молодая женщина, примерно ее ровесница, очень по-английски привлекательная. Она и сама немного напоминала лошадку, с длинными светло-каштановыми волосами, стянутыми в конский хвост. Прислонившись спиной к стене и скрестив руки на груди, стоял мужчина в бриджах для верховой езды, сапогах и свитере поверх клетчатой рубашки. Джесс решила, что ему под сорок или немного за сорок. На клиента он никак не походил. Уж слишком уверенно он чувствовал себя в тесной конторе. Последней, ближе всех у двери, сидела женщина неопределенного возраста. Внешность ее Джесс довольно четко определила про себя одним словом – «усохшая». Лицо обветренное, фигура сухая – ни грамма лишнего жира. Волосы жесткие, как проволока, и стоят дыбом, одежда изрядно поношенная. На вновь вошедшую она посмотрела так, словно это была провинившаяся подчиненная.

Зато молодая женщина за столом как будто даже обрадовалась, увидев Джесс, но вместе с тем и насторожилась. В общем, на ее лице отразились противоречивые чувства.

– Да? – сказала она. Джесс решила, что это и есть Пенни Говер. Слава богу, хозяйка конюшни – не усохшая!

Не дожидаясь ответа Джесс, мужчина отошел от стены, широко улыбнулся и сказал:

– Это полиция. У тебя облава, Пен!

– Полиция? – тут же встрепенулась жилистая особа. – Вы насчет той ерунды, что приключилась в «Сверчке»?

Не отвечая, Джесс достала служебное удостоверение и предъявила всем. Ее привело в замешательство то, что она так быстро была разоблачена. Такое случалось не впервые, пора бы уже и привыкнуть. Должно быть, они ждали прихода полиции – после того, что случилось на ферме. И теперь Джесс, как и многие ее коллеги в штатском, с удивлением констатировала: народ отлично научился распознавать стражей порядка!

– Извините, что помешала – вижу, вы сейчас очень заняты. И все же… может быть, нам удастся поговорить? – обратилась она к Пенни.

Сухощавая особа явно возмутилась тем, что на нее не обращают внимания. Краем глаза Джесс заметила, как она ощетинилась и приготовилась к бою.

– Да, конечно, – ответила Пенни. – Извините, Селина, я выйду к вам сразу после того, как меня допросят.

Сухощавая Селина скептически хмыкнула и проследовала на улицу, смерив Джесс напоследок испепеляющим взглядом. Наверное, собралась звонить начальнику полиции, не меньше!

– Я тоже ухожу, – заявил мужчина, хотя уходить ему явно не хотелось. Во всяком случае, с места он не сдвинулся.

– Нет! – Пенни подняла руку, останавливая его. – Энди, пожалуйста, останься. Инспектор, это Эндрю Феррис, мой друг. Он был здесь и в пятницу. Ведь вас интересует пятница, да? Кстати, я – Пенни Говер. – Она огляделась. – Да вы садитесь, садитесь, вот и стул есть…

Феррис с готовностью отделился от стены и, схватив старый деревянный стул, торжественно предложил его гостье. Джесс села на него примерно с такой же опаской, как мистер Причард – на коня.

– Надеюсь, я не отпугнула ценную клиентку. – Она кивком указала на двор.

– Мамашу Фоскотт? – ухмыльнулся Феррис. Зубы у него оказались отменные. И Джесс подумала, что он, безусловно, красавец. – За нее не беспокойтесь, она настоящая бой-баба!

– Тихо! – шикнула на него Пенни. – Там все слышно! Инспектор, ее зовут Селина Фоскотт. Она держит у нас на конюшне пони своей дочери.

Джесс вспомнила крошечную девочку, которая старательно чистила упитанного пони.

– Кстати, она и в пятницу здесь была. – На лицо Пенни набежала тень. – На той неделе Селина с Чарли приезжали каждый день.

Джесс мысленно обругала себя за недомыслие. Миссис Фоскотт придется допрашивать, а она ненароком обидела ее. Уж теперь-то миссис Фоскотт на ней отыграется!

– Я приехала по поводу происшествия на ферме «Сверчок», – произнесла она сухо.

Феррис удивленно поднял брови. Джесс показалось, что красавец собрался улыбнуться, но передумал – сообразил, что сейчас веселье неуместно. Джесс покосилась на него, давая понять, что заметила его полуулыбку. Феррис в ответ состроил невинную физиономию – ни дать ни взять озорной школьник, чью шалость заметил строгий учитель.

– Особенно меня интересует, не видели ли вы в пятницу – в любое время дня – чего-то странного, необычного. А может, и не в пятницу, а в другие дни, раньше. Я знаю, что самой фермы отсюда не видно, но вы – ближайшие соседи.

Пенни всплеснула руками, обводя пространство вокруг себя:

– Мы находимся на земле Илая. Я имею в виду Илая Смита. Мне принадлежит только сама конюшня. Паддок я арендую у Илая. Когда я купила конюшню, здесь все буквально разваливалось. Прежний владелец не справлялся. Лошадей здесь не держали много лет, а новых охотников что-то не находилось…

– Как вы узнали о том, что конюшня продается? – полюбопытствовала Джесс.

Пенни как будто слегка смутилась:

– Я жила в Лондоне… Работала учительницей. Преподавать в школе в бедном районе – не сахар, тем более в наши дни. Кроме того… у меня тогда был… роман… Наши отношения постепенно зашли в тупик. – Она покраснела.

Феррис у нее за спиной пробормотал:

– Все мы через это проходили!

Пенни продолжала:

– В детстве я часто навещала тетку, которая жила неподалеку отсюда. Здешние места мне всегда очень нравились. Когда тетка умерла, я приехала на похороны… Поскольку похороны совпали с каникулами, я осталась на неделю. Сюда я приехала без своего… спутника, потому что… в общем… мне хотелось немного побыть одной. И вот я ездила по округе и случайно, проезжая мимо, заметила объявление о продаже. Оно провисело так долго, что совсем выцвело – буквы едва можно было разобрать. А сам столбик с объявлением упал на ограду, и никто не позаботился заново вкопать его. Я остановила машину и пошла на разведку. Ну и… меня как будто озарило. Конечно, конюшня находилась в жутком состоянии. Вместе с тем я поняла, что мне придется круто изменить жизнь. Но в Лондоне мне не нравилось, а здесь… здесь начиналась совершенно другая жизнь. Тетка оставила мне небольшое наследство, и лошадей я всегда любила… Вот так я приняла внезапное решение купить конюшню.

– Наверное, содержать конюшню – дело недешевое, ведь пришлось начинать все с нуля, – заметила Джесс. – И помимо всего прочего, работа здесь не из легких.

– Да, конюшня съела все тетино наследство до последней монетки, – вздохнула Пенни Говер. – Пришлось также вложить мою долю от квартиры, которую мы купили вдвоем с бывшим гражданским мужем. Мне крупно повезло, что он захотел сохранить квартиру за собой. А сейчас я борюсь за выживание и кое-как удерживаюсь на плаву главным образом потому, что у меня есть добрые друзья. Одна из них – Линдси Харпер. Вы, наверное, видели ее – там, на улице? – Пенни замолчала и посмотрела на Джесс.

– Да, мы с ней познакомились, – кивнула Джесс.

– Линдси держит здесь своего коня, а вдобавок приезжает почти каждый день и работает не покладая рук. Она во всем мне помогает.

– А другой работы у нее нет? – удивилась Джесс.

– Муж у нее – человек довольно состоятельный…

– Просто купается в деньгах! – присовокупил более раскованный Феррис.

– Потом… вот есть еще Энди. – Пенни с улыбкой повернулась к нему.

Феррис улыбнулся в ответ. Все понятно по его глазам – по уши влюблен, сочувственно подумала Джесс. Для него Пенни – свет в окошке. Интересно, а она как к нему относится? Наверное, тепло, с симпатией… но не влюблена.