Женщина пододвинула кресло и села напротив. В ее взгляде было столько трепета и заботы, что хотелось сразу же довериться и поделиться самым сокровенным.

– И что же?

– Как грабителям удалось похитить Сикстинскую Мадонну?

– Какую мадонну? – женщина-губка нахмурилась, и ее высокий лоб превратился в гофрированную рисовую бумагу.

– Сикстинскую. У нее ведь столько степеней защиты…

Женщина-губка замолчала. Забота и трепет в ее глазах сменились на ледяное спокойствие.

– На вашем месте я бы думала о том, сколько степеней защиты у вас.

Ничего приятного в ее голосе уже не было.

– Как вы определили, что я заходила в аптеку?

– По камере слежения.

– Значит, камера показала, как я выходила из аптеки и что именно там происходило.

Казалось, будто именно этого вопроса она и ждала.

– Запись стерта.

– С какого момента?

– С момента, как вы туда зашли.

Маруся сунула ноги в тапки.

– И вы думаете, что это я ее стерла? Убила и стерла? За несколько минут?

– Мария, вас пока никто ни в чем не обвиняет… – сморщились впалые щеки женщины-губки. Видимо, таким образом она улыбалась. – Мы вообще не считаем вас причастной…

– Поэтому посадили в тюрьму?

– Это не тюрьма.

Маруся осмотрела комнату. Больше похоже на отель, только вот замки – снаружи.

– Папа приехал?

– Он скоро подойдет.

– А кормить здесь будут?

Женщина-губка открыла папку и пробежалась глазами по тексту, сделав вид, что не услышала вопроса.

– Мы не смогли установить причину, почему ваш жетон оказался заблокирован…

– Может быть, он просто сломался.

– Жетоны блокируются только в случае, если человек представляет собой опасность, думаю, вы знаете об этом…

– Я…

– Таким образом, можно парализовать свободу передвижения…

– Это я уже заметила…

– И облегчить поимку преступника.

– Я не преступник!

Женщина-губка резко захлопнула папку.

– Тем не менее вы понимаете, что попытки побега бессмысленны.

– Но я не собираюсь никуда бежать.

– Единственная организация, которая может заблокировать идентификационный жетон, это госбезопасность, мы связались с ними, и они подтвердили, что ваши права были аннулированы… Но по какому-то странному стечению обстоятельств вашего дела не нашли, и мы думаем…

Маруся отвернулась и стала смотреть в стену. Идентификационный жетон, госбезопасность, аннулированы, бессмысленны, парализованы – все, что говорила эта женщина, смешалось в одну большую кучу непонятных слов. Было совершенно очевидно, что произошла ошибка, и совершенно неочевидно, как доказать, что ты здесь ни при чем.

– Отложим это. Сейчас я хочу выяснить, что именно произошло в аэропорту. Вы выбежали из аптеки крайне испуганной, и согласитесь, это подтверждает…

– Что это подтверждает?

Маруся снова включилась в диалог, но теперь «сушеная психологичка» вызывала у нее чувство, близкое к ненависти.

– В вашей крови высокое содержание адреналина.

– У меня была паника.

– Это могло быть вызвано сильным переживанием…

– Видите пластырь? Я налепила его два дня назад. Если я налепила его задолго до того, как это случилось, значит, я знаю, что выбросы адреналина случаются у меня НЕ по причине сильного переживания, а потому, что они случаются!

– Да. Но это не отменяет вероятности того, что выброс адреналина случился по причине сильного переживания.

Маруся закрыла лицо руками. В домике. Закрылась от всего и от этой мутной тетки тоже.

– Сейчас мы проведем тест вашей мозговой активности.

Допустим… допустим, в аптеке произошло страшное убийство, и Маруся его увидела. Допустим, на ее глазах человека сожгли заживо, потом стерли запись видеокамеры, потом… Кто были эти люди с прозрачной кожей и почему они за ней следили? Почему заблокировали жетон? Почему это все происходит? Почему не появляется папа? И почему тут такой холодный пол?

– Это не больно. Просто ложитесь и закройте глаза. Я прилеплю маленький датчик и задам несколько вопросов.

Неприятный писк заставил ее заткнуться. Женщина-губка встала со стула и открыла дверь. Потом она вышла, а вместо нее зашел капитан в белых ботинках и папа.

Папа сразу же с порога подмигнул. Это внушало надежду на скорое освобождение, поэтому Маруся подмигнула ему тоже, чтобы показать, что она в порядке и не стоит волноваться.

– Ты как?

Маруся улыбнулась.

– Мы восстановили запись видеокамеры из магазина напротив. При развороте она захватывает кусок аптеки…

Папа выдержал паузу и посмотрел на капитана, будто ожидая от него продолжения рассказа, но капитан молчал, насупившись, словно кто-то серьезно его обидел.

– Ну, в общем, видно, что когда ты ушла, аптекарь был еще жив.

– А они не могли восстановить эту запись раньше?

– Ну, тогда бы им некого было задерживать.

– Я уже объяснял… – наконец-то вступил в разговор капитан, – что сегодня были повышенные меры безопасности. Вы сами видели, что…

– Что видел? Толпы фанатов?

Маруся вспомнила, что в зале ожидания и правда толпились какие-то странные люди с плакатами, но в тот момент ей было не до них, потому что за ней гнались еще более странные люди…

– У нас было распоряжение…

– Я не понимаю, как моя дочь связана с вашим распоряжением.

– Каждый раз, когда он появляется на людях, творится нечто очень… очень сложное. А тут еще этот труп.

Маруся переводила взгляд с папы на капитана и пыталась понять, о чем идет речь, но по обрывкам фраз понять было невозможно.

– А кто прилетел?

Офицер вздохнул и перевел взгляд на Марусю.

– Нестор.

– Нестор?! Экстрасенс? И что, он так просто летает обычными самолетами? В смысле… вот так со всеми?

– Это была какая-то акция…

– Черт с ним, с Нестором, – прервал разговор папа. – Вы задержали мою дочь, не имея на то никаких оснований.

– Но у нее был заблокирован жетон!

– С жетоном я разберусь, – сухо отрезал папа и обернулся к Марусе. – Пойдем, заберем твои вещи…

Маруся встала и, как в детстве, взяла папу за руку. Больше всего ей сейчас хотелось обнять его и расплакаться, но в четырнадцать лет девочки не плачут. Ну, или им так кажется…

– Журнал – одна штука, плеер – одна штука, бутылка минеральной воды – одна штука, солнцезащитный крем – одна штука, леденцы…

Еще одна женщина в форме службы безопасности. Такая маленькая, что ей приходилось поднимать руки, чтобы дотянуться до стола и выложить на него вещи, которые она доставала из большой картонной коробки.

– …одна упаковка, браслет – одна штука, игрушка – одна штука…

Вот так, пытаешься доказать отцу, что ты уже взрослая, а потом он забирает тебя из тюрьмы и видит, что ты возишь в сумке резинового утенка.

К счастью, краснеть от стыда придется потом, потому что сейчас папу позвал капитан – подписать какие-то бумаги.

– Шорты розовые – одна штука, ювелирное изделие – одна штука…

Ювелирное изделие? У Маруси не было никаких ювелирных изделий. Она увидела, как женщина выложила на стол серебряную ящерку размером с мизинец.

– Это не мое.

– То есть как это? – маленькая женщина смотрела на нее снизу вверх. Ей приходилось поднимать брови, и из-за этого казалось, будто глаза в прямом смысле лезут на лоб.

– Ну, это не моя ящерка. Я впервые ее вижу.

– Этого не может быть. Все вещи были извлечены из вашей сумки и запротоколированы.

Маруся пожала плечами.

– Может, она в коробке лежала?

Маленькая женщина замотала головой.

– Она лежала в вашей сумке…

– Может, кто-то ошибся?

– Я лично разбирала вещи.

Серебряная ящерка. Что это могло быть? Маруся точно не видела ее раньше, но как она могла попасть в сумку? Кто-то подбросил? Кто? Бабушка? Вряд ли. Кто-то из друзей? Тоже нет. В самолете? В аэропорту? В службе безопасности? Но зачем?