Раскрываемость за Алексеем числилась прекрасная. По его территории были самые низкие показатели преступности в городе. Ни один рецидивист не хотел селиться в «зоне ответственности» Жеглова. И не зря. Подбросить кому надо кошелек, как это делал его знаменитый киношный однофамилец, для Леши было парой пустяков. Да и на допросе особо несознательному правонарушителю Леша мог с легкостью вмазать. Нет, не для того, чтобы поиздеваться, а чтобы тот понимал — не у Пронькиных, не забалуешь. «По закону, блин, жить надо! Понял, падла?» — воспитывал по ходу дела милицейский подполковник.

Миша Попов быстро перестал быть Мишей. Стал Михал Михалычем. При обычных трех-четырех годах на должности следователя оттрубил он на этом поприще всего два. И заместителем прокурора района его сделали не по годам рано, не из-за услужливости или по блату, а потому что парень был принципиальный, грамотный. Ни одно дело, где Миша вел расследование, из суда в прокуратуру не возвращалось. Судьи получали такую «разблюдовку» на обвиняемого, что приговоры выносили чуть ли не с закрытыми глазами. Мог Миша и прекратить дело, если считал, что доказательств мало. Пару раз прокурор района на него «наехал» за такое милосердие, но когда Миша ткнул в процессуальный кодекс, в статью, по которой следователь независим, да сделал это с таким видом, что ясно стало — парень не отступит, прокурор смирился. Мишу зауважал. Правда, для весомости своего уважения дал ему тройку «висяков». Но Миша два из трех раскрутил. Тогда и дружба, пусть и старшего с младшим, между ними возникла.

В итоге, когда зама прокурора забрали «наверх», прокурор сам поехал просить в город, чтобы Мишу назначили на освободившееся место. Прокурор города согласился не сразу и предупредил: «Если что пойдет не так — головой ответишь!» Районный кивнул: «Значит, моей голове ничто не угрожает!»

Очень Леша хотел в городское Управление перейти. Шутки шутками, а дослужиться до начальника МУРа, поди, совсем неплохо. Это ж весь город у тебя в страхе ходить будет. Бабки не так важны, хоть с ними-то точно проблемы отпадут, а вот влияние!.. А если пару-тройку громких заказных убийств раскрыть, благо в Москве с этим проблем нет и не предвидится, то и в Центральный аппарат пробиться можно. С генеральскими погонами до пенсии доживет припеваючи. А уйдет по выслуге или даже по возрасту, место в управлении безопасности какого-нибудь буржуина ему точно обеспечено.

Но вот напасть — один из несознательных его подследственных жалобу в прокуратуру накатал, что де, мол, били его. Да не били на самом деле, а всего пару раз врезали. И то несильно. Били бы — так не жалобы писал бы, а завещание. Хотя не писал бы — диктовал.

Жалоба эта случилась не первая. Раньше спускали их на прокурора района, а тот как парень разумный с заместителем начальника районного УВД по уголовному розыску товарищем Жегловым ссориться не хотел. Но тут, как на грех, нового прокурора района назначили. Раньше он замом работал в соседнем районе. Так коллеги Лешины, когда он им позвонил, сообщили: «Сволочь!» Расшифровали подробно и понятно: «Законник, сука!»

Михал Михалыча назначили прокурором района совершенно неожиданно. Приехал с совещания в городской прокуратуре его начальник и объявил: «Завтра вместе со мной в Генеральную поедешь. У соседей ЧП, прокурор на взятках засветился. Ему рекомендовали в отставку подать, чтобы дело не возбуждать, а на его место я тебя предложил. Городской поддержал. Так что теперь соседями-коллегами будем!»

Стал Миша отнекиваться, но «старший товарищ» рыкнул: «Кончай из себя девочку строить! И вообще, ты что, на мое место метишь?» Пришлось Мише с ходу ретироваться. Вот чего он точно не хотел, это чтобы «батя» даже в шутку такое говорил. А он, казалось, и не очень-то шутил.

Сначала Михал Михалычу Леша позвонил сам. Начал запанибратски:

— Привет, коллега! Ну что, вместе будем теперь преступников ловить?

— Здравствуйте, Алексей Эдуардович! — прохладно отозвался новый прокурор района. — Преступников ловить будем. Всех.

— Может, подъеду, познакомимся?

— Это хорошо бы. Только, — Миша замялся, — только, знаете, давайте так сделаем. Тут на вас жалоба есть. На недозволенные методы ведения следствия. Надеюсь, необоснованная. Давайте я ее проверю, закрою, а потом мы с вами и лично познакомимся.

— Так сказать, на свободу с чистой совестью? — не к месту брякнул Леша.

— А она у вас чистая? — Голос Миши стал прокурорским не по должности, а по интонации.

— В данном случае — точно. А вообще, Михал Михалыч, сами понимаете, наша работа не всегда стерильная, как в больнице. Всяко случиться может. Поможете?

— А вот этого не обещаю.

Леше разговор не понравился. Но особенно разгорячился Жеглов, когда узнал, что новый прокурор ничего лучше не придумал, как поднять все ранее закрытые на него проверочные дела. Друзья из районной прокуратуры «стукнули» сразу.

Леша бросился к начальнику УВД: «Выручай!» Тот позвонил Попову. От ворот поворот. Позвонил его бывшему шефу. Тот наотрез отказался о чем-либо Мишу просить. Во-первых, все равно бесполезно. Во-вторых, только хуже может быть.

Попов «копать» начал по-настоящему. Стал вызывать всех, кто на Лешу за последние два года жалобы строчил. До того дошел, что одного придурка из колонии этапировал в Москву для допроса.

Леше докладывали про каждый шаг «нового», так что иллюзий он себе никаких не строил. Притом хорошо знал, что рыльце у него ох в каком пушку! Но он же за правое дело боролся, в конце-то концов!

Чем больше Михал Михалыч «въезжал» в дела Жеглова, тем чаще ему вспоминался образ удалого милиционера послевоенных лет, мастерски сыгранный его любимым Высоцким. Но странная вещь, воспринимал он реального Жеглова не как продолжателя дела Жеглова киношного, а как его антипода, как человека, порочащего светлую фамилию. Хотя, если разобраться, пытался урезонить себя Миша, на самом-то деле оба они «не за белых, а за красных». Только тот Жеглов обижал киноперсонажи, а этот — простых беззащитных реальных людей.

Но парень явно не дурак. Этот без борьбы не сдастся. С этим надо ухо востро держать...

Леша Жеглов понял — жареным запахло всерьез. «Ну что ж, чистюля, сам виноват! Святоша поганый! Ты первый начал!» — уже не раз заводил себя Леша. Особенно тетешкаться с Поповым он не собирался. Это на войне два раза в одну воронку снаряд не падает. А здесь... Прошлого прокурора сняли за взятки, так и в нечистоплотность нового по инерции легко поверят!

Жеглов снял трубку и набрал номер Попова.

Миша к встрече с Жегловым уже был готов. Он, конечно, может его засадить по самый небалуй. Но парень вроде на руку хоть и скор, но чист. Никаких свидетельств мздоимства за Жегловым не обнаружилось. Михал Михалыч решил, что предложит Жеглову тихо уйти. По крайней мере, из его района.

Жеглов встретился с коллегами из ФСБ. В последнее время былой антагонизм между ведомствами стаял. Даром, что ли, все нынешнее милицейское начальство — бывшие комитетчики?

Ребята с радостью согласились помочь. Взять с поличным прокурора района, да еще в Москве, это у них наверху точно понравится. А то Генеральный прокурор что-то слишком часто на их ведомство стал свое хайло разевать!

Молоденький милицейский следователь Петя Сашкин, заваленный делами, замотанный, задерганный, проштрафился весьма прилично. По одному арестантскому делу срок заключения закончился вчера, а вспомнил он об этом только сегодня! Хорошо еще, что в следственных изоляторах три дня «накидывали» на задержку почты.

Сашкин напросился на прием к прокурору района, надеясь выпросить продление срока задним числом. Уверен был, что получит. Ведь не с пустыми руками шел. Не зря же ему повезло подслушать разговор Жеглова с начфином о выдаче двадцати тысяч долларов на «контрольную закупку» чиновника-взяточника. Петя хоть и молоденький был, но сомнений, кто этот чиновник, у него не возникло.