Ну а уж Розу с Сеней он просто не переносил. И за то, что в деревне относились к ним хорошо, а к нему самому с опаской. И потому, что с «Генеральным» они общались запросто, а ему это было недоступно. Но сейчас он ситуацию контролировал и собирался изменить.

Рысью добежав до опорного пункта, расположенного в здании школы, Сидорук сел за телефон. Прежде всего он сообщил дежурному по УВД о террористическом акте в отношении дачи и имущества заместителя Генерального прокурора Российской Федерации Сорокина Леонида Ильича. Вспомнил историю с голубями и сказал, что есть оперативные данные, подтверждающие, что и тот случай на совести не диких собак, а соседской, специально науськиваемой против власти. Затем он позвонил домой Сорокину (городские телефоны жителей деревни у него были на случай пожара, краж и других неприятностей) и сообщил жене прокурора о случившемся, не скрыв, разумеется, и то, какой обман затеяла Роза с подменой кур. Кстати, Сидорук действительно полагал, что подмена будет нечестной, так как у зам. Генерального прокурора куры наверняка какие-нибудь голландские, а собираются ему подсунуть наших отечественных. Сделав эти два звонка, Сидорук написал на листе бумаги: «Убыл на место преступления», прикрепил его с обратной стороны двери и, преисполненный чувства ответственности, столь свойственного каждому «застольному» сотруднику милиции при соприкосновении с настоящим преступлением, отправился на участок прокурора, вспоминая по дороге, что говорили в школе милиции по поводу мер, которые необходимо принять по охране места происшествия до приезда оперативной группы.

Две бригады оперативников с криминалистами приехали почти одновременно. Одна — из района, другая — из областной прокуратуры. Видно, дежурный по УВД решил перестраховаться и сообщил о случившемся дежурному по Московской области. Вторую бригаду возглавлял следователь по особо важным делам, человек еще молодой, но делавший карьеру стремительно.

Криминалисты обеих бригад, несколько мешая друг другу, стали снимать отпечатки пальцев, фотографировать положение трупов, то есть куриных тушек, на местности. Служебно-розыскную собаку, вопреки инструкции, решили не использовать, так как она была сукой и соседская собака — сукой. Могли сцепиться, а поскольку служебная псина жила на казенных харчах, а подозреваемая на домашних, исход борьбы с преступностью в лобовом бою оказывался легко предсказуемым. «Важняк» отправился допрашивать Марию. Криминалисты перешли к сбору образцов крови. С погибших и с земли.

Алевтина перезвонила Сорокину сразу. Бог его ведает, их оперативные дела, может, «куры» это пароль какой. К словам «преступление», а тем более «убийство», «теракт» в семье относились серьезно, и она за много лет привыкла, что Сорокину с этим звонят и днем, и ночью. Ну действительно, не идиот же этот участковый, чтобы по поводу кур звонить зам. Генерального прокурора страны? Словом, как учили, перезвонила мужу и дословно, как он много раз ее просил, передала все, что услышала сама.

Сорокин был на взводе. Все еще ждали назначения нового министра, ждали, чем разрешится ситуация с отстраненным Генеральным прокурором, и потому работать, по крайней мере в «верхних этажах» обоих ведомств, никто не мог. Друг на друга замы смотрели волками, понимая, что как минимум трое из них могут подняться в начальники. Из Администрации Президента не звонили, на беседу не приглашали. А тут еще эти куры. Что это там на даче творится! Мало на работе нервотрепки, так еще и в его тихой заводи черт-те что делается. И Роза хороша — он к ним со всей душой, а она против него хитрость затеяла. Разумеется, Сорокин знал ее рабочий телефон в суде и тут же позвонил. Сам того не заметив, видимо инстинктивно, поскольку считал ее виноватой, заговорил с ней на «ты»:

— Здравствуй, Роза! Тебе не стыдно? Мне уже все известно. Ты с кем хитришь? Я же оперативник. Попрошу тебя как сосед, не лезь в это дело. Я сейчас сам туда поеду и во всем разберусь.

— Да вы о чем? — как будто бы искренне удивилась Роза. — Куда не лезть, Ильич?

Сорокин понял, что попал в глупое положение, поскольку все, что имел против Розы, основывалось на пересказе трех людей от одного другому, к тому же двух баб и одного придурка-участкового.

— Да ладно, потом объясню. Извини, сейчас тороплюсь. В выходные я к вам зайду. — И положил трубку.

Помощнику Сорокин объяснил, в чем суть дела. Он хорошо относился к этому парню, доверял ему и придумывать причину для своего отъезда не посчитал нужным. Вызвал машину и поехал в Березники.

Роза после звонка Сорокина расстроилась не на шутку. Ну сколько раз она уже попадала в неприятности, давая советы посетителям суда, когда те потом ссылались на нее. Зарекалась не придумывать для других оправдания и не подсказывать, как исправить ситуацию. И вот опять. На ровном месте. Роза пошла к своему судье и сказала, что ей придется уехать с работы. Все-таки приличия надо соблюдать. Потом позвонила Сене, у которого, по счастью, операции на тот день закончились, и они срочно отправились в Березники.

Первым в Березники прибыл Николай. Криминалисты к тому времени уже уехали. Двор Сорокина охраняли трое милиционеров, а «важняк» все еще беседовал с Марией. Милиционеры посчитали, что кур с петухом запустить на участок можно, что Николай с радостью и сделал. Выдохнув воздух, который, казалось, застрял в его легких с самого момента звонка жены, Николай отправился к себе в дом, где сразу попал под допрос следователя. С женой ему поговорить, разумеется, не дали, — так требовала следственная тактика, и развели их в разные комнаты. Николай начал давать показания.

В это время подъехал Сорокин. Старший по караулу, молоденький сержант, доложил заместителю Генерального прокурора обстановку заикающимся голосом. Еще бы. Сорокин, ожидавший на работе вызова на Старую площадь, а может, и сразу в Кремль, был в форме, которую носил вообще-то редко. Не принято это у оперативников, до какого бы они поста ни дослужились. Несмотря на гипноз генеральских погон, сержант доложил все толково, забыв лишь сказать о визите Николая с новыми курами. Их Сорокин увидел сам и, то ли забыв, что ему рассказывали о придуманной Розой хитрости, то ли считая, что так быстро эту аферу провернуть было невозможно, а может, полагая, что даже молоденькому сержанту должно быть известно о недопустимости менять что-либо на месте преступления, словом, Сорокин, увидев кур,спросил:

— Погоди, а это кто?

— Куры, — ответил сержант и добавил: — Подменные.

Тут до Сорокина дошло, что его уже опередили. К своему удивлению, он не обозлился, а начал понимать весь комизм ситуации.

В калитку вошли Роза с Сеней. Один из милиционеров резко бросился им навстречу, но Сорокин рявкнул: «Назад!», и милиционер прирос к земле. Как раз посередь лужицы с куриной кровью, которую не заметил, бросившись выполнять свой долг пред очами большого начальника.

Заметив кур, бегавших по участку, и смущенное лицо Сорокина, Роза улыбнулась. Сеня, которого по дороге, конечно, ввели в курс дела, был еще напряжен, не зная, куда пойдут события дальше.

— Вы меня так напугали сегодня, Ильич, — кокетливо начала Роза. — Вот приехали разобраться, в чем же это я перед вами виновата.

— Да ладно бросьте вы, ребята, — улыбнулся Сорокин. — Ну и хитрая же вы, Роза. Если вы и Сеню так обманываете, то я понимаю, почему он шляп не носит.

— Вот-вот, — обрадовался Сеня, — и я говорю, что это она во всем виновата. Все время мне вместо себя кого-нибудь подсовывает.

— Да ладно тебе, трепло. Тебе подсовывай — не подсовывай, только и можешь, что поговорить, — незлобливо откликнулась Роза. — А вообще-то, генерал-прокурор, вам не говорили, что вы тогда не голубей, а фениксов купили? Глядите, все время возрождаются, правда, не из пепла, а из собачьих зубов.

Сорокин знал, кто такая Птица-Феникс, и рассмеялся.