Вряд ли кто знал тогда, в юбилейном для Лодыгина 1910 году, что документальные данные визита Хотинского в США и к американским изобретениям хранит Центральный военно-морской архив, и потому свидетельство профессора Шателена было особенно важным.

На VI электротехническом съездеустроители его А. А. Воронов, М. А. Шателен и другие решили продолжить чествование творца электрической лампочки, зная, что Александр Николаевич принял приглашение участвовать в работе съезда. Втайне от него был заготовлен сюрприз — отысканы первые лодыгинские лампы, — их сохранил старый товарищ Лодыгина В. Я. Флоренсов.

VI электротехнический съездоткрылся 28 декабря 1910 года.

Михаил Андреевич Шателен прочитал доклад (на втором заседании 29 декабря) о районных станциях для мелкой промышленности. Делегатам выдали листки для заметок. Лодыгину листок оказался мал — дописывал на обороте: «Для России более, чем где-либо, необходимо устройство центральных станций для снабжения населения вообще раздробленною энергией.

Во-первых, в России сельское население работает в поле не более 6 месяцев в году, и развитие кустарной промышленности в течение 6 остальных месяцев является насущной необходимостью.

Во-вторых, крупная фабрика, вносящая в население упадок нравственности и разрушающая крестьянскую семью и хозяйство, с успехом и выгодою может быть заменена во многих случаях кустарным производством того же материала.

В то же время в России находятся громадные залежи торфа, который может дать в тепловых двигателях энергию даже более дешевую, чем водяная. При этом, применяя это топливо по системе Фронка и Жаро, получается до 20 % сернокислого аммония — удобрительное вещество высокого достоинства, крайне необходимое в земледельческой России».

Заметив, что его предложение по разработке тепловых станций на торфе интереса не вызывает, Лодыгин поднимает его вновь и предлагает обсудить в той же комиссии, которая создается по вопросу о применении водяных сил в России.

Шателен указывает на «трудности исполнения предложения Лодыгина», считает, «что не следует осложнять работу водяной комиссии вопросом о разработке торфа», и предлагает «в VI отделе РТО поставить отдельно на обсуждение вопрос о выработке анкеты по этому вопросу». Лодыгин же предлагает образовать в таком случае особую комиссию — торфяную.

Шателен, в эти годы поборник гидроэнергетики, вновь отстаивает свою точку зрения, прося пока не выделять вопроса о разработке торфяных залежей в России.

Но Лодыгина начинают поддерживать другие электротехники — Дмитренко, Воронов. Наконец, председательствующий Воронов подводит итоги неожиданно возникшей дискуссии, предлагая обсудить три вопроса: юридическое пользование водяными силами, предложение Лодыгина об утилизации торфяных залежей и о прокладке линий электропередачи. В довершение выражает личное мнение: вопрос, поднятый Лодыгиным, поставить отдельно.

После прений прошли выборы в ревизионную комиссию съезда. В. Дмитренко набрал 35 голосов, Лодыгин — 30, профессор Копняев — 25, Эфрот — 24, Шателен — 1, Каган-Шабшай — 1, Гейне — 2.

Среди участников съезда зародилась мысль устроить чествование старого изобретателя.

А. А. Воронов от имени делегатов съезда попросил Александра Николаевича продемонстрировать первые лампы накаливания, удостоенные Ломоносовской премии Академии наук.

Показывался и билет для входа на демонстрацию первых лодыгинских ламп 7 августа 1870 года — сорок лет назад! (Билет также сохранил Флоренсов.)

В залитом электрическим светом зале, под лампами, па колбах которых стояли иностранные имена, Воронов пригласил взволнованных делегатов почтить изобретателя электрических солнц вставанием, и возбужденное собрание заглушило его дальнейшие слова взрывом аплодисментов.

После доклада К. Ф. Зеленай «О новых способах разработки торфа» позиции теплоэнергетиков укрепились. Поднялся смущенный Шателен и сообщил, что вопрос эксплуатации торфа, поднятый почетным инженером-электриком Лодыгиным, очень важен, но жаль, что заявление поступило слишком поздно и потому можно лишь подготовить специальный доклад о торфе в VI отделе РТО.

На съезде присутствовали молодые электротехники, многим из которых придется всего лишь через 10 лет разрабатывать великий план ГОЭЛРО (К. Круг, М. Шателен) и начинать электрификацию России с постройки и гидростанций, и теплостанций, работающих именно на торфе.

Но тогда, в начале века, к идее Лодыгина относились скептически многие энергетики, потому что видели будущее России, богатой реками, в гидроэнергетике.

Лодыгину, работающему в это время над изобретениями электропечей, особенно ясно, как нужна дешевая электроэнергия. Будь она — и русская металлургия, обогатившись электропечами, сделала бы гигантский скачок…

Отцом электротермииА. Н. Лодыгина называют недаром. Он не только построил первый электротермический прибор еще в 1872 году — он занимался электротермией многие годы своей жизни, конструируя лабораторные установки для создания нитей из тугоплавких металлов, изобретая оригинальные индукционные «лодыгинские» печи.

Имея большие заслуги в электротермии, сам Александр Николаевич не только о них не говорил, но с уважением называл имена тех печестроителей, кто, по его мнению, был первым в том или другом направлении электротермии.

Он, много раз переживший несправедливость и беспамятность человечества, стремился подчеркивать приоритет других.

На Первом съезде лиц, окончивших электротехнический институт императора Александра III, он, создавший столько оригинальных запатентованных индукционных печей, напомнил молодым:

«Первая индукционная печь была построена Ферранти в 1887 году… В 1890 году был выдан патент на индукционную печь американцу Голби, а в 1900 и 1905 годах появились новые конструкции Кьеллина… в том же 1905 году взял патент Рехлинг-Роденханзер, печь которого отличается от предыдущих конструкций…»

Вернувшись в Россию, Лодыгин уже через два месяца отослал в Департамент торговли и мануфактур заявку на первую в России индукционную печь (патент выдан с невиданной проволочкой — через пять лет!). Затем последовала целая серия его заявок на печи этого типа, некоторые из них так и остались не запатентованы: началась революция, затем — гражданская война.

«…Индукционная печь представляет собою специальный тип трансформатора, — объяснял новый вид печей Лодыгин на Первом съезде лиц, окончивших электротехнический институт, — в котором предназначенный к расплавлению металл является первичной обмоткой, рассчитываемой на максимальное нагревание. Здесь имеет место случай, когда во всей полноте применим закон Джоуля… такой трансформатор, очевидно, может быть сделан однофазным или многофазным, и к нему применимы все видоизменения в конструкции и сочетании трансформаторов, какие существуют на практике».

Дошедшие до нас патенты Лодыгина на печи как раз и демонстрируют разнообразие конструкций.

Патент за № 21412 от 30 апреля 1912 года. Индукционная печь для нагрева и плавления металлов и других тел. В ней плавильный тигель сделан из огнеупорного материала и охватывает железный сердечник. Тигель может быть цельным или «состоящим из двух половинок с ребрами, помещающихся в двух, электрически разъединенных между собой — посредством ребер — резервуарах из немагнитного металла». Резервуары же — тонкостенные металлические коробочки, внутри которых по неметаллическим трубкам может протекать охлаждающая жидкость, пар или газ… поддерживая желаемую разность температур по обеим сторонам тигля.

Оригинальное устройство — «резервуары из немагнитного материала, соединенные неметаллическими трубками, по которым течет охлаждающая жидкость, пар или газ, — как раз и предохраняет сердечник электромагнита и индуктирующей обмотки от высокой температуры помещенного между ними кольцеобразного плавильного тигля». А значит, печь работает с большой отдачей и долгий срок.

На Первом Менделеевском съезде, также еще в 1907 году, Лодыгин сообщил о своей печи для электроплавки чугуна, расход энергии на которую был им точно высчитан — 1580 киловатт-часов на тонну.