- Нет, я свободна.

- Ты ведь работаешь до девяти?

Он всегда с работы уходил в девять, если не задерживался по каким-либо причинам. Сердце барабанило все сильнее.

- До девяти. – Тихо произнесла девушка, почти чувствуя, как счастье захлестывает ее изнутри. Грудная клетка ходила ходуном. Настя начала бессознательно считать удары. Раз, два, три…

- Отлично.

Четыре, пять, шесть…

- Тогда ты наверняка сможешь остаться на смене подольше. Придет довольно большой банкет, нужно помочь ночному официанту…

Семь…

Настя замерла с идиотичной улыбкой, приклеенной к губам. Что-то внутри дрогнуло и покатилось вниз.

- Н-ночному официанту? – очень тихо прошептала она, все еще улыбаясь, но чувствуя, как на глазах закипают нежданные слезы. Быстро опустив голову, она уткнулась в системный компьютер. Сердце, кажется, остановилось. Будто кто-то очень сильно толкнул ее в грудь. Сбил с ног.

«Прекрати улыбаться. Прекрати улыбаться».

- Ну так что, Горлова? – Рублев не сводил с нее глаз.

«Господи, пусть он не увидит, что со мной происходит» - пронеслось в голове, а в следующую секунду она подняла голову и посмотрела прямо в глаза Александру Михайловичу.

- Конечно. Конечно, я останусь. – Улыбка ее стала шире, а руки, сжатые в кулаки она спрятала за спину, - смотрите, ваш кофе готов! И Олаф, наверное, уже выбрал, что хочет поесть. – И, сжав зубы, она обошла слегка удивленного Рублева, схватив с барной стойки крошечную чашечку с ароматным эспрессо внутри, цокнув ею о стол в кабинке.

Встретив на себе взгляд блондина, Настя лучезарно улыбнулась ему в ответ, молясь, чтобы злость, неясно откуда взявшаяся, не была видна в ее глазах. Даже не злость, а ярость. Принимая заказ, она так давила карандашом по блокноту, что грифель с треском отпал.

Тарелки, которые Настя в течении вечера выставляла на стол перед гостем, громко звенели. Хорошо, что ни одна не разбилась.

Прощаясь с Олафом, она, продолжая улыбаться, очень четко и громко произнесла:

- До свидания, Оларув Хальродсун. Была очень рада с вами познакомится!

То ли от странного, нездорового энтузиазма в голосе девушки, то ли от полностью исковерканного собственного имени, Олаф удивленно поднял брови, взглянув на слегка побледневшего Рублева. Затем запрокинул голову и расхохотался, светя своими идеально ровными зубами.

- Я обязательно приду к вам еще. – Все еще посмеиваясь, произнес он, в то время, как Александр Михайлович старался искренне улыбаться ему. – Отличный вечер, Саша, спасибо. А вам, Анастасия, спасибо отдельное. Надеюсь на скорую встречу.

И они оба ушли. Блондин, светя зубами, и Рублев, бросив на последок на Настю такой взгляд, от которого ей захотелось поежится. Злость прошла. Осталось что-то очень неприятное, создающее ощущение пустоты в груди.

Зато теперь она наверняка знала, сколько времени нужно для того, чтобы надежда родилась, раскрылась, словно цветок, возросла до невероятных размеров… и умерла.

Ровно семь ударов сердца.

Глава 8

- Ром, говорят, если долго сидеть и смотреть на юг, на затылке может вырасти мох. – Бросила Настя, выходя из раздевалки и поплотнее кутаясь в куртку.

Баландин вздрогнул и заморгал. Он задумался, глядя куда-то между кофе-машиной и пивным аппаратом. Соковыжималка с жужжанием пережевывала апельсиновые шкурки. Свежий фреш переливался через края стакана.

- Ты мне тут не умничай! Во блин!

Он начал торопливо вытирать со стола свежевыжатый сок.

Целый день парень был странно расстроенным. Настя только и делала, что ходила и удивлялась. Очень необычно. Рома никогда таким не был. Со всей своей несерьезностью к работе он относился ответственно, за что не раз получал премии от Рублева.

- Что случилось, Рома?

- Ничего. – Мокрая тряпка шлепнулась о раковину и Рома стукнул стаканом с выполненным заказом о стойку бара. – Слушай, не трогай меня. Просто плохой день.

- А ты мне не указывай. Ты мой друг, и я обязана вникать в твои проблемы! – Девушка уселась за барный стул. Рома вздохнул. Доверительно придвинулся к ней, оперевшись о стойку руками.

- Иди в баню. – Тихо сказал он, наклонившись, - на сегодня я разочарован в женском поле, и единственное, чего я хочу – это напиться.

- Выпивка… фу. Печень посадишь.

- Зато мысли дурацкие уйдут. Отстань, говорю.

- Тебе еще утром смену сдавать.

- Я заем. Мятной жвачкой.

- А мятная жвачка понижает эрекцию.

- Горлова!!! Что в фразе «иди в баню» тебе не ясно?! Моя эрекция это моя эрекция, и кто-кто, а ты не должна за нее переживать!

Настя не успела даже покраснеть от того, что как минимум половина кафе слышала этот вопль, когда у нее из-за плеча послышалось покашливание.

- Тогда позволь, Роман, мне по переживать за твой график работы, который я еще не составил. – Послышался насмешливый голос и на бар зашел Рублев. – Настя, ты домой?

- Да. – Ответила она, в то время, как Рома вспыхнул и тихо матерился себе под нос.

- Подожди меня, нам в одну сторону ехать. – Бросил Александр Михайлович и отвернулся, листая график работы персонала, в то время, как Настя замерла. Ну нет. Второй раз на подобное она не поведется. Наверное, он просто узнал, что официантка влюблена в него по уши, и теперь решил просто поиздеваться. Ну, нетушки. Не выйдет.

- Я спешу.

Странно, голос твердый и непоколебимый.

Рома моргнул. Александр Михайлович поднял удивленные глаза.

- Я же попросил, подожди одну минуту. Мне поговорить нужно с тобой. – Тихо сказал он, чуть повернувшись, - это важно, Горлова.

- Ну… ну хорошо.

Не такой уж и твердый. Не такой уж и непоколебимый. Черт…

Они вышли из Амарантайса. Вдвоем.

- Вы поговорить хотели. – Тихо напомнила Настя, когда он уверенным шагом пошел к «майбаху».

- Угу. Иди, садись.

Настя переставляла заплетающиеся ноги. Снова эта машина. В мыслях тут же замерла картинка – зеленые глаза в зеркале заднего вида. Дождь. Ночная дорога.

- Садись, Настя. – Поторопил Рублев. Оказывается, он стоял и держал открытой дверь переднего пассажирского места.

Приблизившись, девушка рухнула в салон, как подкошенная, и чуть не отфутболилась от мягкой кожи светлого сидения. Тихо хлопнула дверь. Синхронно с еканьем ее сердца.