Моментально меня посетила мысль – все, чем мы только что занимались, похоже на бред. Но, если честно, лучше уж такой бред, чем медленное бездейственное умирание.
Оставшись один-на-один впервые за весь день, я только сейчас ощутила в полной степени то, что так выигрышно скрыл праздник. Воспарив в мечтах, поддавшись праздничному настроению, поверив в новогоднее волшебство, я на целый день отказалась от ощущения боли. Целый день, я не давала нескончаемой и нестерпимой головной боли испортить мне праздник. За весь день я ни разу не обратила внимание на сжигающую боль изнутри. Весь день я не вспоминала о причине моего нахождения в этих стенах. Мне удалось провести весело время, не обращая внимания на не столь радужные перспективы. Мне был дарован целый день! Но он закончился. Закончилась вся магия, и вовсе не сказочная реальность ворвалась в мою жизнь с новой силой.
Мое тело одна сплошная рана. Оно, казалось, стало болеть в сотни раз сильнее. Я старательно отвлекалась, считая снежинки, грациозно спускающиеся с небес, но это нисколько не помогало.
- Сон. Мне нужен просто сон.
Легко сказать, но как можно уснуть, когда ты словно лежишь под огромным прессом, голышом на битом стекле, а он давит все сильнее и сильнее, тем самым медленно принося нещадную боль.
Поняв, что уснуть без медицинского вмешательства мне так и не удастся, пошарив в тумбочке возле изголовья кровати, я нашла спасение:
- Что ж, пойдем по такому пути.
Приняв сразу несколько таблеток снотворного, боль постепенно стала отпускать, хотя нет, не она, просто накатывал сон. Лекарство подействовало.
* * * * *
Мне так хотелось наутро после столь магической и очаровательной встречи Нового года проснуться совершенно здоровой, словно в старой доброй сказке, но реальность жестока, и мы живем далеко не в ней.
- Доброе утро, девушка.
- А оно доброе?
Я не смогла удержаться от этого вопроса. Как утро, до которого еле удалось дожить, может быть добрым?
- Что-то случилось? Что за настроение?
- Нет, ничего. – Зачем нагружать Павла, он ведь и так из последних сил старается вселить в меня надежду на лучшее.
- Тогда приступим.
- К чему?
- Александра, не пугайте меня. Вот мое желание, а твое где?
Ах да, желания. Я уже и забыла, что еще этой ночью искренне верила в новогодние чудеса.
- Мое все там же, куда вы его положили.
- Саш, мне категорически не нравится ваше настроение. Возьмите себя в руки. Встряхнитесь. Мы ведь сейчас займемся таким ответственным делом. Все наши желания начнут исполняться уже с завтрашнего дня, вот увидите. Сейчас мы зажжем свечу и…
- Хватит! Прекрати! Надоело! – мой мозг просто закипел. Мышцы, кости, глаза, зубы, уши, печень, сердце, желудок, ногти, кончики волос и прочие составляющие моего тела пронзала страшная боль. В этот момент мне не хотелось ничего. Точнее, мне хотелось только одного – умереть.
Праздник прошел, а вместе с тем наступили жестокие будни.
- Я не хочу больше ничего слушать о моем чудесном выздоровлении! Я не хочу надеяться на чудо! Поверь, реальность, которую я ощущаю в полной степени, гораздо отчетливее и прозаичнее, чем все то, чем ты меня пичкаешь! Павел, перестань играть роль клоуна, ты взрослый мужчина и у тебя есть своя жизнь, а в мою – не лезь! Оставь меня, со своими дебильными сказочками, в покое!!! Не мучай меня еще больше, чем я уже измучена! Отстань от меня!
Не знаю, откуда у меня взялись силы со всей яростью совершенно здорового и сильного человека орать. Я кричала, не из злости и вредности, а от безысходности и невыносимой боли. Я не хотела обидеть Павла, просто мне все так надоело...
- Вот, набрось на плечи, – сделав вид, что совершенно ничего не услышал, Павел протянул плед. – Я сейчас раскрою на несколько минут окно, будет прохладно, но по-другому – никак.
Слезы в три ручья полетели с моих глаз. Злость сменило чувство вины перед этим замечательным человеком. Я молча плакала, но мне не досталось ни одной порции жалости и утешения от Павла. Словно не замечая всего происходящего, старательно установив свечу на подоконник он зажег ее:
- Ну вот. Еще несколько секунд и наши самые обычные белоснежные листы превратятся в пепельных посредников между нами и вселенной. А еще через несколько долгих часов все начнет действовать.
Павел сжег дотла бумажки с мечтами и развеял пепел. Ветер быстро разнес черную залу в разные стороны. Это произошло настолько быстро, что отследить – куда улетели наши мечты, было невозможно.
- Дело сделано, – закрыв окно, Павел продолжил, – более я тебя мучить не буду, отдыхай, вот только медсестра дежурная должна зайти, ты не против?
Было похоже, что он искренен, как всегда, от чего мне стало еще хуже. Ничего не ответив, я просто отвернулась к стене.
- Будем считать – это положительный ответ.
Павел ушел, а когда пришла медсестра, то я уже билась в сумасшедших конвульсиях лежа на полу, купаясь при этом в собственной блевотине.
Первое января было таким, что лучше бы я не дожила до него, но кто же знал, что второго, я буду молить Бога вернуть меня в первое.
Начало января я провела в реанимации. Мой организм категорически отказывался продолжать существовать в новом году. Я потеряла еще несколько килограммов, практически отказавшись от пищи. Меня кормили через вены, которые, наверное, были похожи на решето. Я постоянно была подключена к куче аппаратов, и если посмотреть на меня со стороны – я была похожа на марсианина, некое сухое чудовище, из которого торчит куча проводов и которое питается и дышит лишь при помощи современной техники.
Неоднократно, во время возвращения к реальности, я срывала все трубочки с себя и просила более не пытаться удержать меня на этой планете. Я прокляла всех, кто был вхож в мои «покои». Порой мне казалось, что если бы меня расчленяли без наркоза, мне и тогда бы было не так больно.
В моменты, когда я приходила в себя, я практически всегда видела рядом с собой Павла. Он потерпал от моих прокленов больше всех вместевзятых врачей и медсестер этой больницы. Когда я орала вне себя от боли и отчаяния, мне даже казалось, что я искренне ненавижу этого человека. В такие моменты я была уверена, что если не отдам Богу душу в ближайшие дни, то сойду сума.
Как-то, по завершению одного из подобных приступов, я увидела родителей. Они вновь стояли в прекрасном поле, мило улыбались и махали руками. В какой-то момент рядом с ними я увидела себя. Я была такой красивой, как когда-то, очень давно, даже возможно красивее, чем когда либо. Я обнимала поочередно то отца, то мать, чувствовала их прикосновения, даже их тепло, мне нисколько не хотелось возвращаться. Они ничего мне не говорили, ни единого слова не проронила и я. Горячо заковывая их в объятия, я не хотела их отпускать, но папа строго, почти грубо, отстранился и оттолкнул от меня маму. Резко развернувшись, они сделали несколько шагов от меня, потом остановились и в последний раз взглянули в мою сторону. Их глаза были наполнены безграничной любовью. Мне не нужны были их слова, все, что они хотели до меня донести, я отчетливо понимала и без них. Я чувствовала их любовь, не смотря на то, что они синхронно махали мне руками, прощаясь и растворяясь.
- Мама, папа! Неееет!
- Александра, очнитесь. Саша! Саша!
Родители исчезли. Боль возродилась. Чей-то голос испуганно твердил мое имя.
Я открыла глаза – Павел. Кто же еще? Вот уже в который раз он вытаскивает меня с того света, а мне в очередной раз было там так хорошо, только за гранью у меня ничего не болит.
Я секунд тридцать смотрела в испуганные глаза и поймала себя на мысли – Как же я тебя ненавижу! Я ненавидела Павла. Я ненавидела его! Зачем он меня мучит! Зачем удерживает в этом мире! Зачем?!!!
Это была последняя мысль, прежде чем я обессиленная погрузилась в беспокойный сон.
Все повторялось, я вновь летела с огромной высоты, но произошли и некие изменения. В этот раз в мой сон ворвалось все, что происходило со мной до этого дня. Я падала с бесконечной высоты, которая была моим прошлым. Мелькали эпизоды из детства, юности. Мимо пронеслись образы счастливых родителей, затем морг. Призрачные дети, водящие хоровод и несколько окровавленных крошечных телец в мусорном ведре, рядом с гинекологическим креслом. Тома рядом с Федей, на руках у которого был новорожденный ребенок. Больница, елка, снег… Приземление. Именно приземление, а не удар о землю. В этот раз я удачно приземлилась в чьи-то сильные руки, что не разбудило меня, а позволило досмотреть сон до конца.
