Сегодня в ее гостиной тоже собрались избранные. Кроме графа Ланина, получившего недавно назначение в строительный комитет, из важных чиновников были два дипломата, посол в одной из европейских стран, также на днях получивший назначение, и сенатор. Все – сторонники реформ. Александра немного робела, когда ее представляли великой княгине, но та была так проста в обращении, так мила, что вся неловкость вскоре прошла. Это была женщина средних лет, в которой с первого взгляда можно было угадать немку. Светлые волосы, голубые глаза, прямой нос и какой-то особый, свойственный лишь членам ее фамилии рот с чуть поджатой нижней губой. Красавицей ее назвать было трудно, но она и не стремилась блистать. У Елены Павловны было совсем другое предназначение, и она это знала.

Немного оглядевшись, Александра успокоилась. Здесь ее туалет вовсе не казался вызывающим. Насколько у Карамзиных все было просто, без претензий, настолько же в покоях Михайловского дворца ни одна деталь интерьера не ускользнула от внимания архитекторов и декораторов. Стены этой небольшой гостиной были обиты малиновым штофом, паркетный пол был из розового дерева, а мебель надежная, но в тоже время не лишенная изящества, в стиле буль, с искусной отделкой из черепашьего панциря. Александра уже отметила, что он при дворе в особой моде.

– Позвольте вам представить…

Она невольно вздрогнула. Какое знакомое лицо! Они уже, кажется, встречались!

– Моя жена, графиня Александра Васильевна Ланина, ваше высочество.

Так это и есть наследник! Он вовсе не так высок ростом, как его отец, и совсем еще молод. Александра отметила, что у цесаревича красивое лицо и приятная, добрая улыбка.

– Вы произвели фурор при дворе, графиня, – сказал он. – Все только и говорят, что о вас. Я видел вас мельком, когда вы выходили от матушки, но с той минуты страстно мечтал познакомиться с вами поближе.

Будущий император галантно поцеловал ей руку. Александра невольно смутилась.

– Матушка еще раздумывает о вашем назначении, – улыбнулся цесаревич. – Видимо, мне придется ее поторопить.

– Но я вовсе не спешу занять должность при дворе, – нашлась наконец она. – Довольно и того, что служит мой муж. Да так, что я его почти не вижу.

– И вы на это жалуетесь!

– Я привыкла к тихой семейной жизни, – Александра опустила глаза, стараясь на него не смотреть.

– Вы?! Но весь ваш вид, графиня, говорит об обратном. Вы просто сияете красотой и нас тоже обязаны осчастливить. Ваш муж хочет, чтобы вы вели бурную светскую жизнь, и он прав. Хотите придворный чин? – вдруг развеселился цесаревич. – А хотите, вы будете статс-дамой моей жены? Да хоть с завтрашнего дня! Мари!

Александра увидела молодую женщину, почти девочку, болезненно худую, с бледным лицом, которая, как ей показалось, вовсе не разделяла восторгов своего супруга. Говорила она по-русски с сильным акцентом, очень плохо. Александре сразу показалось, что ее брак с наследником неудачен.

– Мари, это графиня Ланина.

– Та, о которой все говорят? – по-французски спросила цесаревна.

– Как ты видишь, слухи не преувеличены. Я думаю, Мари, ты непременно захочешь, чтобы графиня стала одной из твоих статс-дам. Не так ли? – также по-французски спросил Александр.

Жена посмотрела на него беспомощно. «Я разве должна этого хотеть?» – говорил весь ее вид. Эта девочка чувствовала себя здесь неловко, как, впрочем, она чувствовала себя везде. Ее муж был чрезвычайно влюбчив и слыл знатоком красивых женщин. Меньше всего Мария Александровна хотела бы видеть их в своем окружении, но она была еще так юна и неопытна, что не смела на этом настаивать.

– Решено! – сказал цесаревич. – Вы будете статс-дамой Мари, Александра Васильевна! Граф, вы не обидитесь на нас, если и ваша красавица жена тоже пойдет на службу?

«А к чему меня это обязывает? Неужели я вынуждена буду все свои дни проводить в Зимнем? Но ведь это же хорошо! Скоро приедет Элен! Мне бы хотелось видеть ее как можно меньше», – подумала Александра.

– Я редко бываю дома, – улыбнулся Алексей Николаевич. – Думаю, если бы не ваше столь лестное предложение, ваше высочество, графиня вскоре заскучала бы.

– Ну, скучать мы ей не дадим, – весело сказал цесаревич. – Правда, Мари?

– Конечно, – натянуто улыбнулась будущая императрица, старательно выговаривая каждый слог.

«Первый раунд у Александры Осиповны я, кажется, выиграла, – подумала графиня Ланина. – Но биться мы отныне будем на ее поле. Какие меня еще ждут сюрпризы?»

Сама Елена Павловна была с ней настолько любезна, что Александра, обласканная великой княгиней, дала ей слово, что будет гостьей на всех балах в Михайловском дворце. А балы здесь давали часто.

– Вы будете их украшением, графиня, – пообещала неревнивая к чужой красоте Елена Павловна.

Александра поняла, что ее приняли в высший свет, причем, в круг избранных.

Возвращаясь домой, она счастливо улыбалась.

– Вот ты и светская дама, – с грустью в голосе сказал Алексей Николаевич. – Тебя приняли при дворе, назначили статс-дамой цесаревны. Ты знаешь, как к тебе теперь следует обращаться?

– Как, Алексей Николаевич?

– Ваше высокопревосходительство. Если государь не присвоит мне тут же следующий чин, я буду ниже в звании, чем ты. Я ведь всего лишь превосходительство, – с иронией сказал граф.

– Как же так? – рассмеялась Александра. – Ты воевал с Наполеоном, потом столько лет был на государственной службе, у тебя два ордена, и ты всего лишь превосходительство? А я только вчера приехала в Петербург, и уже получила чин выше!

– Это особенности придворной службы, мой друг. Здесь все зависит от прихоти государя. Ты теперь можешь открыто ездить на балы, причем в лучшие дома. Нам теперь будут делать визиты, в нашем доме будут вечера. По тому, какая на них будет собираться публика, ты вскоре поймешь свою значимость.

– Ах, перестань, Алексей Николаевич! – беспечно сказала она. – Что я такое? Все эти знатные дамы смотрят на меня, как на выскочку. Да я и есть выскочка. По-французски научилась говорить без ошибок всего год назад!

– Ты в этом не виновата. Зато при дворе вряд ли найдется дама красивее тебя. Вот что в женщине имеет главную ценность, а вовсе не образование и происхождение. Хотя, последнее тоже важно. Но это капитал ординарных женщин, которым тоже надо выходить замуж, красавица же может позволить себе ошибки не только во французском языке. Кто станет вникать в суть ее речей, если смотреть на нее гораздо приятнее, чем слушать? Боюсь, что сегодня я тебя потерял. Будь осторожна с цесаревичем. А в особенности с императрицей.

– Она очень ревнива?

– Не о том речь, – поморщился граф. – Я не буду пересказывать тебе дворцовые сплетни, уж извини. Ты сама все поймешь. Я беспокоюсь об одном, – нахмурился вдруг он. – Уж очень быстро все случилось. И моей заслуги в этом нет. Это какое-то потустороннее влияние. Над нами будто взошла звезда.

– Какие глупости, – занервничала Александра. Хорошо, что муж не знает об алмазе. О его странном свечении в день их приезда в Петербург.

– У меня есть предчувствие… Впрочем, не будем об этом сегодня. Я вижу, ты счастлива.

– Да, я счастлива!

– Дай Бог, чтобы ты не разочаровалась.

Успехи графини Ланиной в высшем свете не остались незамеченными. Теперь о ней говорили все, она вдруг вошла в моду. Рассказ о маскараде в Царском Селе передавали из уст в уста, с особым выражением лица: «Вы же понимаете, что это означает? Зачем же об этом говорить?» Поэтому назначению графини Ланиной в статс-дамы никто не удивлялся, гадали только, кто же ее покровитель: сам государь или же цесаревич? Первым ее выделил Николай Павлович, но статс-дамой назначили к цесаревне. Такая стремительная карьера вчера еще никому не известной провинциальной девочки бурно обсуждалась во всех салонах Петербурга. У Александры появились подруги, чью «преданность» она вскоре оценила вполне.