– Исключительно по медицинским показаниям, коих я пока не вижу. Беседа, только беседа. Пока. И вы будете с ними беседовать. Расспрашивать. Намекать. Наталкивать на мысль.

– То есть они не догадываются, что стали убийцами?

– Именно так, – серьезно посмотрел на нее Ройзен.

– Все это странно.

– А как вы хотели? Науку надо двигать вперед.

– Надеюсь, у вас есть согласие их родственников? И вы никого не собираетесь держать там принудительно? Нарушать закон?

– Никаких законов я нарушать не буду, – заверил Ройзен. – Разве что самую малость. Но ведь вам это знакомо, Софья Львовна?

– Мне?

Она отчего-то заволновалась. На что он намекает? Что криминального раскопал в ее прошлом? Да, она не святая. Так ведь никто не святой.

– Сколько вы желаете получать? – в лоб спросил Ройзен.

– Поскольку работа сложная… Сопряженная с определенными трудностями… – замялась она.

– Вы ловите все на лету, – похвалил Марк Захарович.

– … то я бы надеялась… – она все еще мялась.

– Ну, скажем, три тысячи долларов в месяц вас устроит? Я планирую завершить эксперимент в течение месяца. Но, если моя методика будет иметь успех, поступят новые пациенты. И вы останетесь работать в частном стационаре. Возможно, даже с повышением зарплаты, потому что, как вы знаете, мои клиенты люди не бедные.

– Что ж…

Она раздумывала: торговаться или нет?

– Решайтесь, – сказал профессор Ройзен. – В конце концов, вы всегда можете потребовать прибавки. Если ситуация вдруг выйдет из-под контроля.

– А такое может случиться?

– У меня надежная охрана. Младший персонал прошел специальную подготовку. Но вам ведь знакома специфика работы?

– Да, конечно.

– Решайтесь, – повторил он.

И она решилась. В конце концов, три тысячи долларов в месяц на дороге не валяются. И работать у самого Ройзена…

– За вами пришлют машину. И, Софья Львовна… Я очень надеюсь, что этот разговор останется между нами. Что, придя домой, вы не кинетесь обзванивать своих подружек: «Дорогая, ты не представляешь, какую шикарную я нашла работу! – передразнил он. – У самого Ройзена! За три штуки!»

– За кого вы меня принимаете? – возмутилась она.

– Вот и отлично.

Он встал и открыл дверь. Ту самую, на выход. Она поняла, что аудиенция окончена, и тоже поднялась со стула. Что это? Удача?

– Вы очень интересная женщина, – серьезно сказал вдруг Ройзен. – Не ожидал.

И она вспыхнула. Вот чего ей не хватало! Намека на то, что это не просто работа, а сотрудничество двух близких по духу людей, один из которых мужчина, другая – женщина. Оба романа Софьи Львовны были с коллегами. И ей отлично известно, чем заканчивается совместная работа над трудноразрешимой проблемой. Когда профессиональные споры затягиваются допоздна и на столе появляется бутылка дорогого коньяка…

Доктор Ройзен ясно дал понять, что он мужчина. И что ему это тоже известно. Потому она и согласилась без колебаний. Сердце тревожно билось. Не рано ли, Сонечка, ты поставила на себе крест?

А Марк Захарович, надо отдать ему должное, интересный мужчина…

Анатолий Брагин хмуро смотрел в бритый затылок своего шофера. Парень, конечно, надежный, но и у Серафима Кузьмича таких парней – завались. Скрутят вмиг. С другой стороны, баба, звонившая от имени Быля, пообещала, что силу Кузьмич применять не будет.

Чего стоит слово вышибалы?

– Далеко еще? – хмуро спросил он водителя.

– Почти приехали, шеф! – весело ответил тот. Вокруг был лес.

«И чего он скалится?» – с неприязнью подумал Брагин. Ели стояли стеной. Дорога петляла среди молчаливых красавиц в зеленых платьях, украшенных гирляндами серебристого инея, каждая из них могла бы украсить Кремлевский дворец съездов во время новогодних праздников. Как на подбор! Далеко же забрался Кузьмич!

Вадик Копылов предупреждал, что Быль человек со странностями. В Инете о Быле ни словечка. Женат, вдовец? Есть ли дети? Размеры состояния? Место жительства? Вся информация – агентство ОБС. Только слухи, которые дошли и до Копылова. Сколько в них правды? Неизвестно. Кузьмич – это миф, хотя и зовется Быль.

Да нет, не миф. Дорога уперлась в глухие ворота. Брагин видел только зеленые макушки все тех же вековых елей, но потом разглядел вдали и малиновую крышу. Владения Кузьмича были огромны. Несколько гектаров элитных угодий, земля в здешних местах на сто процентов заповедная. Поместье отделяет от мира глухая стена в полтора человеческих роста. Поверху – колючая проволока. Возможно, под напряжением. Не загородная резиденция – тюрьма. Брагину стало не по себе.

Ворота почти бесшумно открылись, видимо, охрана срисовала номер брагинской машины еще на шоссе. Видеокамера могла притаиться на любой из елей. Они въехали на территорию огромного поместья. Посреди белоснежного безмолвия стоял странный дом. Он был похож на…

– Здесь раньше был стационар психиатрички, – охотно пояснил шофер.

– Чего-о? – вздрогнул Брагин.

– Психи, говорю, лечились. Эти… ну… особо опасные. Глухомань ведь.

Брагин заметил дюжих мужиков в камуфляже и подумал: «Я идиот!» Нельзя было соглашаться на встречу. Только не здесь. Вадик виноват: напугал его.

«И почему я решил, что с Былем можно договориться по-хорошему?» – с тоской думал Брагин, поднимаясь по ступенькам. В просторном холле стояли мраморные статуи, на стенах висели картины, но пахло здесь все равно больницей.

Встретила его женщина, про которую он сразу подумал: «Эсэсовская овчарка». Она производила странное впечатление. Вроде бы и симпатичная, но какая-то замороженная. Лишенная всяких эмоций. Платиновое каре жиденьких волос, очень светлые глаза, выщипанные в ниточку брови, бесцветные ресницы. Лицо бескровное, без грамма косметики, будто бы в холле стоял оживший мертвец.

– Здравствуйте, я управляющая в этом доме. Магдалена Карловна.

«И в самом деле немка», – усмехнулся Брагин.

– Разрешите проводить вас в отведенную вам комнату, – бесстрастно сказала управляющая.

– В комнату? В какую комнату? – завертел головой Брагин. Его шофер, он же телохранитель, куда-то испарился. – Мы так не договаривались!

– Вы ведь погостите у Серафима Кузьмича какое-то время?

– Что значит погостите?! – дернулся Брагин.

За спиной тут же возник дюжий мужик с лицом, не выражающим никаких эмоций. Таким же, как у немки. Весь его вид говорил: расслабься, сопротивление бесполезно.

– Вы ведь не рассчитывали на то, что вам простят ваши долги? – все так же без эмоций спросила Магдалена Карловна.

– Я приехал на переговоры, – хрипло сказал Брагин.

– Считайте, что они затянулись. Прошу.

Он засопел, но деваться было некуда. Бежать? Куда? В лес? Смешно! У ворот охрана, собственный телохранитель, похоже, его кинул. Вслед за немкой Брагин затопал по ступенькам наверх. Магдалена Карловна вела его на второй этаж.

– Вот ваша комната, – управляющая открыла одну из дверей. – Располагайтесь.

– Куда меня привезли? – напряженно спросил Брагин.

Комната была похожа на школьный пенал, такие были почти у каждого ученика в далеком советском детстве Толика Брагина. Деревянный узкий ящичек со сдвигающейся крышкой, в котором лежали ручки, карандаши, ластики, запасные стержни. Такой же была эта комната, узкой и длинной, по левой стене тянулся светлого дерева шкаф-купе, у правой стояла кровать с такими же деревянными спинками, на единственном окне – решетка. Брагин понял, что попал.

– Пожалуйста, отдайте ваш мобильный телефон, – бесстрастным голосом сказала эсэсовка.

– Черта с два!

– Вы ведь благоразумный человек, Анатолий Борисович. Не заставляйте применять к вам силу.

– Вы же обещали, что не будете!

– А вы часто выполняете свои обещания?

– Что-то я не понял…

– Я спрашиваю: вы свои обязательства всегда выполняете, Анатолий Борисович? – металлическим голосом произнесла немка.