В тот же вечер, за ужином, Сабуров сказал:

— Объявление надо бы дать.

— Какое-такое объявление? — поджала губы Матрена Архиповна.

— «Требуется помощница по хозяйству…»

— А это кто? — Бабулька кивнула на Жанну.

— Это? — на минуту задумался Сабуров. И тут же поспешил соврать: — Это моя дальняя родственница. Живет здесь, работает в Москве. У нее отца нет, а мать в деревне.

— В деревне, значит? — подозрительно посмотрела на Жанну Матрена Архиповна. Та смущенно уткнулась в тарелку. — Ну-ну, зятек… И к чему было строить этакие хоромы? И Марии я говорила, но она мне всю жизнь перечила. Да ты знаешь. Имя чудное какое-то взяла. Не русское. Господь от нее и отказался.

— А чем Сабина, то есть Мария, была больна? — спросила вдруг Жанна.

Матрена Архиповна сдвинула брови, а Сабуров поспешно сказал:

— Да с чего ты взяла? Глупости это! Помоги лучше комнату приготовить. Хотите на первом или на втором этаже, мама?

— Все одно. Вы-то, чай, в одной постели спите? Вот меня куда подале.

Жанна чуть тарелку не уронила. Подумать такое про нее и про Сабурова! А тот откровенно возмутился:

— Как вам, мама, не стыдно! Она же девочка еще! На двадцать лет меня моложе!

— А вас, кобелей, не поймешь. Недаром говорят: седина в бороду — бес в ребро.

Жанна выскочила из кухни, услышав уже из гостиной, как Сабуров начал что-то возмущенно выговаривать своей теще…

…Нет, эта бабка была нечто! Здоровая, как конь, и редкостная матерщинница! Неубранную постель и грязные чашки на столе Матрена Архиповна примечала тут же. И выговаривала не Жанне, а своей внучке Эле. И внучка нехотя, но шла с посудой к раковине, иначе слышала такое, отчего возмущенно кидалась к отцу:

— Ну папа! Папа же! Она опять!

Сабуров, конечно, пытался тещу образумить, но она и его не стеснялась поучить. Иногда Жанна с ужасом думала, что было бы, если бы они с Сабуровым и в самом деле были любовниками? Ох, и доставалось бы им на орехи!

Но Матрена Архиповна, как оказалось, от своих подозрений отказываться не собиралась. Считала Жанну преемницей своей покойной дочери Марии. И все время рассказывала, как та плохо поступала с мужем и как с ним следовало бы поступать.

— Раз уж сошлась с мужиком — живи, — поучала ее Матрена Архиповна. — Плохой ли, хороший — силой к венцу никто не вел. Потому говорят: семь раз отмерь — один раз отрежь. А Сергей, он не из последних. А Владька-то слова доброго не стоит. Родителей его я хорошо знавала, особливо покойного Арнольда. Тьфу ты, назовут же так пакостно! Варвара Гавриловна, покойница, царствие ей небесное, задним умом была крепка. Как назвала, то и выросло. Одно слово: Арнольд. Кобель усатый. Сколь девок в поселке по нем страдало! При таком муже чего ж ожидать! Пил да бил. А сынок смотрел да учился. Выучился. Нинка-то небось горя с ним хлебает, если еще не бросил. А моя, дура, как убивалась! Как убивалась! За одной партой они сидели. С Нинкой. Трое их из всего поселка в Москву перебралось. В райцентр или в область немало уехало, врать не буду. На селе-то не задерживаются. Но чтоб в Москву! Владька первый уехал, а моя-то дурища за ним. Даром что тот Нинку за собой увез. Как пришел из армии, так оженился, Нинку в охапку и — в Москву. В столицу. На стройку, значит, устроился поначалу. Квартиру-то при той, прежней власти, успел получить. А Мария за ними следом. Упрямая. Я, говорит, своего добьюсь. Добилась…

Жанна во время этой тирады еле успела сообразить, что Владька — это ее шеф и любовник, Нинка — его жена Нина Васильевна. Давняя история, начавшаяся еще за школьной партой. Понятно, почему у Сабины были такие отношения с матерью!

…Следующая неделя выдалась тяжелой. Жанна чувствовала, что с Владом что-то происходит. Никогда еще он не был так несдержан и груб. Устроил в офисе настоящий террор, кричал и на сотрудников, и на нее. Только по уши влюбленная в шефа Веня могла принимать подобное обращение с легким вздохом. Остальные роптали, Жанна тоже возмутилась:

— Если у тебя неприятности, зачем на людях зло срывать?

— А тебе что, людей жалко? — усмехнулся Влад. — Они же про тебя за спиной такое говорят! Я даже знаю, кто говорит и что говорит. Сказать?

— Нет.

— Могу. А потом ты меня попросишь ласково и я их уволю. Ну?

— Они ни в чем не виноваты.

На следующий день она привычно задержалась на работе. Когда все ушли, Влад положил перед ней бархатную коробочку. Открыв ее, Жанна увидела крупные серьги желтого металла, должно быть, золотые. Со вставками из сверкающих камней. Похожие были в ушах у Лолы, жены Олега Васильевича, когда Жанна встретила ее на прогулке в парке. Как давно это было!

— Что это? — удивилась она.

— Подарок.

— Да у меня даже уши не проколоты!

Он посмотрел на нее с откровенным удивлением:

— Действительно не проколоты! Черт, а я и не заметил! Ну так проколи! — И после долгой паузы: — Знаешь, когда ты меня осаживаешь, я начинаю понимать, насколько к тебе привязался.

— Что ж мне теперь на тебя с ножом броситься, чтобы ценил еще больше?

— Такой уж я человек. Не обижайся. Поэтому передай своим заступникам, что чем больше они будут наседать, тем больше я разозлюсь. Я своего не отдам. Пусть запомнят.

— Каким заступникам? — покраснела Жанна.

— Ты знаешь каким. Кстати, как тебе подарок? Нравится?

— Я… не знаю. Нравится.

— А поцеловать меня за это не хочешь? И понежнее. Я старался.

Незаметно рабочая неделя докатилась до конца и наступила пятница. Работы было немного, и с чего Влад решил вдруг загрузить ее срочными делами, Жанна так и не поняла. Какая еще деловая встреча в пятницу вечером? И с кем? Но бумаги подготовила, да и сама была готова ехать, сидеть допоздна в ресторане, танцевать, слушать пошлости и улыбаться. Но Влад кивнул Вене: «Собирайся!» Жанна была потрясена. Что за перемена? Выходит, дорогой подарок — это отставка? Зато Веня расцвела. Быстренько собралась, улыбаясь, кивнула подруге: «Пока!» Жанне захотелось крикнуть на весь офис: «А как же я?» Но Влад с Веней прошли мимо. Шеф сделал вид, что Жанну не замечает. Уже в дверях обернулся, обращаясь сразу ко всем:

— Предупреждаю: до конца рабочего дня еще много времени. Если я ушел, это не значит, что все тут же должны разбежаться. — И персонально Жанне: — И тебя касается.

Сотрудники переглянулись и посмотрели на пассию шефа с торжеством: ну что, достукалась? Бросили тебя!

Два часа тянулись, словно вечность. Она гадала: что случилось? Что там Влад говорил насчет ее заступников? Неужели же был разговор? Измученная Жанна позвонила на работу Олегу Николаевичу. Там ответили, что он уже ушел. А Лола отвечала неизменное: «Василевского нет дома». Тогда Жанна в отчаянии позвонила на работу к Сабурову. Но там неожиданно ответили, что Сергей Васильевич отпросился пораньше и уехал. Его мобильный телефон не отвечал. Должно быть, аккумуляторы сели. В шесть часов она наконец вышла из офиса.

…Сабурова дома не было. Жанне сразу же стало тревожно. Восемь часов вечера. Где он? Никто не знал. Ни дети, ни Матрена Архиповна. Отпросился с работы, отключил мобильный телефон, дома не появлялся. Перепуганная Жанна опять стала набирать номер домашнего телефона Олега Николаевича. Может, они договорились о встрече? Может, Сабуров у него? Ведь это не просто совпадение, что их обоих нет на работе! Трубку опять взяла Лола.

— Послушайте… — жалобно залепетала Жанна. — Я вовсе не его любовница. Очень вас прошу, позовите Олега Николаевича к телефону. Мне срочно надо с ним поговорить. — Совершенно неожиданно в телефонной трубке раздались рыдания.

— Поговорить, да? Может, это из-за тебя, сучка? Из-за тебя? Даже о ребенке не подумала! А у него теперь отца нет, поняла? Отца!

— Как это нет? — растерялась Жанна. — Да что случилось?

— Мне только что позвонили. — Всхлип. — С дачи. Милиция. Василевского застрелили три часа назад…

И все. Короткие гудки. Как застрелили? Кто застрелил? За что? Она ничего не понимала. Просто в голове не укладывалось! И где же Сабуров? Мысленно она взмолилась: «Появись, наконец!»