В 1923–1924 годах Бабель работал над циклом «Одесских рассказов», которые стали вершиной его творчества. В это время писатель переживал настоящий душевный кризис: «Почему у меня непроходящая тоска? Потому что я на большой, непрекращающейся панихиде», – писал он в дневнике. Выход из душевного и творческого кризиса он нашел в гиперболизированном, почти мифологическом городе, населенном персонажами, в которых, по словам писателя, есть «задор, легкость и очаровательное то грустное, то трогательное чувство жизни». Одесса и ее реальные жители – Мишка Япончик, Сонька Золотая Ручка – в воображении писателя превратились в художественно достоверные образы: Бени Крика, Любки Казак, Фроима Грача. Подробно рассказывая о жизни одесского криминала, он очень часто примерял их жизнь на себя. Для того, чтобы окунуться в атмосферу одесских будней, Бабель снимал комнату на Молдаванке у старого еврея Цириса, который был наводчиком у бандитов и получал свой «карбач» от каждого грабежа. По легенде, именно там и подсмотрел Бабель сюжеты для своих известных на весь мир «Одесских рассказов». Но знаменитый писатель получал информацию и из других источников. 29 мая 1923 года из губкома в одесский угрозыск Барышеву пришла совершенно секретная бумага о допущении т. Бабеля как литератора к изучению некоторых материалов угрозыска в пределах возможного. Кроме этого, Исаак Эммануилович посещал открытые судебные заседания. В основу полного юмора, ярких красок рассказа «Карл Янкель», над которым писатель работал семь лет, был положен судебный процесс, состоявшийся 24 июня 1924 года в клубе трамвайщиков.

Год от года популярность Бабеля-писателя росла. Его часто приглашали на вечера, устраиваемые кремлевскими женами. В ту пору было модно иметь свой литературный салон. По Москве тогда ходили слухи о том, что у Бабеля сложились близкие, даже интимные отношения с женой Ежова, красавицей Евгенией Соломоновной. В ее доме часто собирались молодые и уже известные авторы. Завсегдатаи салона ценили Бабеля за любовь к жизни. Недаром Илья Эренбург сказал как-то о писателе: «Он был падок на жизнь». Связь с Евгенией Ежовой впоследствии сыграла роковую роль в жизни Бабеля.

Сам знаменитый писатель считал, что человек рождается для веселья и наслаждения жизнью. Он обожал смешные истории и ситуации. Исаак Эммануилович часто выдумывал всевозможные розыгрыши и при этом очень веселился. Однажды в воскресенье из комнаты Бабеля раздались невероятные душераздирающие стоны. На вопрос «Что случилось?» великий мистификатор самым серьезным тоном ответил: «Я хотел показать вам еврейские стоны». По воспоминаниям друзей, писатель был человеком высокой культуры и к тому же великолепным рассказчиком. Он говорил ровным голосом без акцента, никому никогда не подражал. Особенностью Бабеля-рассказчика было то, что иногда перед смешными местами он начинал хохотать, да так заразительно, что невозможно было не смеяться вместе с ним.

К сожалению, жизнь писателя с Евгенией Гронфайн сложилась неудачно. Красавица Евгения очень часто критиковала написанное мужем. В 1925 году она навсегда уехала в Париж. Супруги расстались из-за частых измен Бабеля. Сам же Исаак Эммануилович говорил о том, что жена уехала в Париж упражняться в художествах. После ее отъезда Бабель смог открыто сойтись с артисткой театра им. Мейерхольда Татьяной Кашириной. В июле 1926 года у них родился сын, которого счастливые родители назвали Эммануилом. Их роман оказался недолгим. Так и не узаконив отношения, Бабель покинул свою возлюбленную и уехал в Париж к Евгении Гронфайн, где у них родилась дочь Натали. За это время Каширина вышла замуж за Всеволода Иванова, который усыновил Эммануила и дал ему новое имя Михаил. Ивановы сделали все возможное, чтобы оградить Михаила от встречи с настоящим отцом. Из Парижа Исаак Бабель возвратился один. А в 1932 году встретил свою третью и последнюю любовь – Антонину Николаевну Пирожкову. Исаак Эммануилович стал ее первым и последним супругом. В 1937 году у них родилась дочь Лида. Антонина Николаевна всю жизнь оставалась верна своему мужу-писателю.

Смерть Горького стала одной из самых значительных потерь в жизни Бабеля. Вместе с ним ушло в небытие зыбкое равновесие между создателем «Конармии» и властями. Сразу же после того, как роковое известие дошло до писателя, он произнес фразу, предвосхитившую дальнейшие события: «Теперь мне жить не дадут». Исаак Эммануилович хорошо понимал, что смерть Горького была насильственной, но открыто говорить об этом не мог. В это же время к одесскому писателю был приставлен литературовед Эльсберг. Этот человек работал в издательстве «Академия», что позволяло ему постоянно опекать Бабеля и его семью. Спустя много лет, уже после XX съезда партии, на одном из писательских съездов Эльсберг был исключен из Союза писателей за информаторскую деятельность.

Хрущев в своих мемуарах вспоминал, что Сталин и Берия в конце 1930-х годов планировали арест жены Ежова. Предупрежденная мужем Евгения Соломоновна покончила с собой в больнице. 11 мая 1939 года комиссар госбезопасности Кобулов допрашивал арестованного Ежова о том, что представлял собой литературный салон его жены. Бывший железный нарком рассказывал о том, что особая дружба связывала его жену с Бабелем, который, как известно, все время вертелся в подозрительной троцкистской среде и, кроме того, был тесно связан с французскими писателями. А15 мая 1939 года был арестован и сам Бабель – на даче в Переделкино, в связи с тем, что дома писателя застать не смогли.

Уже во дворе Лубянской тюрьмы арестованный Бабель произнес: «Ужасно, что не будет писем от матери». Не выдержав пыток, Исаак Эммануилович назвал десятки имен и фамилий, но в архивах НКВД сохранилось заявление писателя, в котором он отрекался от своих слов. Судебный приговор был краток: Бабеля обвинили в заговорщицкой и террористической деятельности и подготовке терактов в отношении руководителей ВКП(б) и советского правительства. В материалах следствия упоминалось имя лорда Бивербрука, с которым писатель будто бы установил контакты с целью реализации своих подрывных заданий. Приговор (расстрел) был приведен в исполнение комендантом НКВД Блохиным 26 января 1940 года в помещении Лефортовской тюрьмы.

При аресте писателя были конфискованы 24 папки с его рукописями. О поисках архива Бабеля хлопотал секретарь правления Союза писателей А. Сурков, который направил письмо министру МГБ генералу Серову. «Рукописи не найдены», – был получен короткий ответ. Он пришел так быстро, что стало ясно: никаких тщательных поисков не велось.

После падения «железного занавеса» Пирожкова-Бабель выехала за границу. Там она написала книгу «Семь лет с Бабелем», разошедшуюся миллионными тиражами.

«Бабель был обречен как выдающаяся личность, как писатель, не способный к сделке с правительством. Писать об этом для меня очень трудно, – вспоминала Антонина Пирожкова. – Горечь утраты не оставляет меня никогда. И мысли о том, что за восемь месяцев в НКВД он должен был испытать массу унижений и оскорблений, пытки, а свой последний день пережить как день перед смертью после приговора, разрывает мне сердце».

В одном из писем к родным Исаак Бабель писал: «При рождении своем я не давал обязательства легкой жизни». Теперь мы знаем, что эти слова стали пророческими.

Менахем Бегин – неординарная и противоречивая личность, являющаяся одновременно и ярким политиком, и опасным террористом, и национальным героем Израиля. Многие из его сторонников считают, что если бы не его громкие террористические акции против англичан, на современной карте не появилось бы еврейское государство.

Менахем родился 16 августа 1913 года в небольшом польском городке Брест-Литовск, население которого на 70 % состояло из евреев. В городе были синагога, еврейские школы, театры, но вместе с тем там процветал махровый антисемитизм, и еврейское население постоянно страдало от кровавых погромов. Отец Менахема, Вольф Бегин, служил в банке и был старшиной местной еврейской общины. Мать мальчика, Хася Коссовская, вела хозяйство и воспитывала детей. Семья вела размеренную, привычную жизнь, и все делала вместе. С детства Менахем впитал убежденность отца, что евреям суждено вернуться на родину предков. Еще в десятилетнем возрасте он вступил в юношескую сионистскую организацию, занимающуюся подготовкой детей и подростков к жизни в Палестине, а в 16 лет стал активным членом организации «Бетар», основателем которой был Зеев (Владимир) Жаботинский. В этой «школе мужества» каждый был обязан научиться «владеть кулаком и палкой, маршировать и ползать, трудиться, быть опрятным, презирать любые формы разгильдяйства, уважать женщину, старика, молитву, демократию…»