Зеленый платок, украшенный узором из переплетенных васильков и ромашек, почти сливался с зеленью поляны, а потому не удивительно, что, побродив немного, юноша уселся на него.

Ничего бы в этом не было плохого, если бы не то обстоятельство, что этот кусок ткани с неровно подшитыми краями взят невнимательным ангелом в башне Амината вместе с остальными вещами. Гуче, когда тот разбирал волшебные предметы, и в голову не пришло, что простенькая тряпица, в которую были завернуты кубок, монетка на цепочке, жезл и ржавый кухонный нож, тоже имеет ценность.

Ангел задумался. Молодец Самсон, решительный парень, взял и ушел, вот бы хорошо сейчас оказаться рядом с ним, подальше от Гучи, да и домой в Энергомир не пришлось бы возвращаться. Вот так он размышлял, сидя на платке, о чудесных свойствах которого и не подозревал. И даже когда перед ним оказался чей-то зад, обтянутый очень знакомыми ярко-красными штанами, он сначала как-то не обратил на него внимания.

Но вдруг заметил, что сидит совсем не там, где только что сидел. Пейзаж непостижимым образом изменился. Пропали высокие деревья, полянка и Гучина торба. Вместо лесной тишины слышался шум протекающей где-то недалеко реки.

– Сам-м-сон,– дрожащим голосом произнес Бенедикт, вспомнив, на ком в последний раз он видел эти штаны.

Беглец от неожиданности подпрыгнул и, наткнувшись на ангела, рухнул ему на колени.

– Ты как здесь оказался? – спросил Самсон, абсолютно уверенный, что еще секунду назад у него за спиной никого не было.

– Не знаю, но слезьте с меня, пожалуйста.– Бенедикт, когда волновался, становился очень вежливым.– Я удивлен не меньше вас и не имею никаких предположений по поводу столь' неожиданного перемещения в пространстве.

– Красиво сказал, жаль только, непонятно.– Самсон встал и помог спутнику подняться, подозрительно поглядывая на зеленый платок, ярким пятном выделявшийся на песке.

– Дай-ка сюда эту тряпку. Кажется, я догадался, в чем тут дело. Ладно, раз уж ты свалился мне на голову, то хоть поможешь.

– С радостью,– разулыбался Бенедикт,– если мои навыки соответствуют вашей потребности. Дело это очень сложное?

– Во загнул! Проще пареной репы – ты подопрешь дверь поленом, а я подойду с другой стороны и подпалю солому. Только тихо, он очень чутко спит,– объяснил Рыжий, раздвигая кусты.

Ангел подвинулся ближе. За кустами оказалась широкая дорога, ведущая к неказистому строению. Бенедикт догадался, что там кто-то живет – из трубы вился сизый дымок. Дом был низенький и длинный, без окон, но с большой и крепкой дверью. Покосившиеся стены едва держали соломенную крышу. Видимо, хозяин уже позабыл, когда последний раз брал в руки инструменты. Ангелу подумалось, что строение это – олицетворение нищеты и лени, а две башни, виднеющиеся неподалеку, только подчеркивают его убогость. И тут до него дошло, на что его подбивает Самсон.

– Тут что, отшельник живет? И ты его сжечь собираешься? – выпучил глаза ангел.

– Нет, доброй ночи пожелать,– съязвил Самсон.– Бери палку, шуруй дверь закрывать.

– Не пойду – это деяние идет вразрез с принципами гуманизма. То, что ты хочешь сделать,– преступление.

– А повесить меня за ноги – не преступление?– вскипел Рыжий.

– Отшельник тут ни при чем, меня жги.– Бенедикт выхватил у вора факел и, приняв смиренную позу, подпалил полу камзола.– Дядюшка, прости меня за те хлопоты, что я тебе причинил. Прости и ты, Самсон, за то, что вместо принца стал вором…

– Идиот! – закричал Самсон, сбивая пламя.– Ты что, чокнулся? Ты, что ли, меня вешал?

– Нет, но я же написал…

– Писателей развелось! Отшельник ведь мог меня просто поругать, пристыдить, мог?

– Мог,– согласился ангел.

– А он вместо этого подвесил меня к столбу. О чем это говорит? Да о том, что он злой, так?

– Так,– снова согласился простодушный Бенедикт.

– Значит, его надо наказать, чтобы впредь добрым был. Тебя ведь за ошибку наказали?

– Наказали.

– Ну так иди, подопри дверь.– Вор сунул в руки наивному ангелу палку и подтолкнул вперед.

Бенедикт с обреченной миной взял палку и, выпрямившись во весь рост, направился к дому отшельника. Самсон, запалив пару факелов, нырнул в кустарник, просочился сквозь него, как змея, и, затаившись за углом дома, стал ждать, когда глупый подельник подопрет дверь.

Ангел подошел к двери, немного потоптался и вдруг совершил абсолютно бессмысленный поступок – он приоткрыл дверь и громко зашептал:

– Уважаемый отшельник, в связи с тем, что вы совершили неблаговидный поступок, идущий вразрез с принципами гуманизма, принятыми всеми сообществами, склонными к альтруизму, мы решили вас наказать. Прошу прощения за причиненные неудобства, но тем не менее надеюсь, что вы не сильно пострадаете морально и физически. Большая просьба, когда попадете в рай, передайте привет моему дядюшке.

Самсон застонал от непроходимой тупости напарника, кинулся к нему, схватил за шиворот и потащил к кустам.

– Прибью! – прошипел он Бенедикту в ухо.

В это время дверь избушки отворилась. На пороге появился разгневанный старец в серой хламиде. В руке он держал посох, больше похожий на хорошую дубину. Седая борода развевалась, как воинский штандарт, глаза метали молнии.

– Нечестивые псы! Изничтожу! Опять ты? – взревел он, узнав Самсона.

– Я, ваша святость,– пролепетал Самсон, пригвожденный к месту яростным взглядом.

– Я тебе говорил, чтобы на глаза мне не попадался?

– Говорил.

– Говорил, что всю жизнь тявкать будешь? – Волшебник подумал и добавил: – Оставшуюся.

– Да…– просипел неудачливый поджигатель.

– Постойте, уважаемый,– вмешался в разговор Бенедикт,– разве можно так волноваться? Ничего же не получилось, к сожалению, а то могли бы на седьмое небо попасть, в Эдеме месяц-другой поваляться.

– Ага, или в преисподней косточки погреть,– вставил Самсон, еще больше разозлив отшельника этими словами.

– Я вам покажу и рай, и преисподнюю! Вы у меня на луну выть будете, псы шелудивые! Пшли вон! – Волшебник взмахнул посохом.

Они не просто пошли, они понеслись со всех ног, мечтая оказаться подальше от странного старика.

Самсон и Бенедикт бежали, что было мочи.

Ангел на минуту остановился, чтобы перевести дыхание, и удивился, почему его язык свисает изо рта. Тут его обогнал большой рыжий пес. Забежав вперед, он резко притормозил и уставился на него разноцветными глазами.

– Тяф,– извиняясь, пролепетал Бенедикт, на что Рыжий ответил хорошо исполненной собачьей руладой, подвывая и взрыкивая.

– Вы еще здесь? Вот я вас! – донеслось до них, и несчастные, вздрогнув, со всех четырех лап кинулись удирать от страшной избушки.

Ангел на бегу решил, что в таком обличье Гуча его точно не найдет, а значит, и домой возвращаться не придется.

Гуча будто уловил его мысли – на душе у черта, даже несмотря на злость, стало как-то беспокойно. Он остановился и задумался. Что будет правильнее – догнать сбежавшего принца, который наверняка за ночь далеко ушел, или потом всю оставшуюся жизнь разыскивать недотепу Бенедикта, а он, конечно же, влипнет в какую-нибудь историю. Гуча присел на траву, посидел, раздумывая, и, решив, что с Самсоном ничего не случится, встал и пошел обратно.

На полянке, которую он покинул пять минут назад, все было по-прежнему. Вещи лежали там, где он их бросил, тихо тлел непотушенный костерок, вот только ангел куда-то отлучился. Гуча похолодел, чувствуя, что случилось непоправимое.

– Бенедикт! – закричал он, распугивая лесную живность. Ответом ему был щебет взлетевших с ветвей птиц.

Черт долго обшаривал кусты, заглянул в каждое дупло, но собрата по несчастью нигде не было. Изрядно утомившись, неумелый следопыт рухнул рядом с торбой и с отчаянием понял, что впервые в жизни не знает, что делать. Он перевернулся на спину, размышляя о том, где искать своих спутников,

Легкий укол в живот отвлек многострадального черта от горестных дум. Он опустил глаза вниз и увидел огромного комара, сосущего кровь. Гуча замахнулся на гнусное насекомое, прихлопнул его ладонью, но нечаянно задел пальцем острый язычок змеиной головки на ремне. Вскрикнув от боли, сунул палец в рот, тупо глядя на красное пятнышко, расползающееся по белой рубахе. На ремешке темнел кляксой покойный кровосос.