Обойдя морпехов в очередной раз, старшина Малугин остановился перед телевизором, потом мрачным взором обвел собравшихся и грустно произнес:

– Как я понял, недовольных нет. Хоть правозащитников приглашай...

Разведрота ответила гробовым молчанием. И вовсе не потому, что кто-то из бойцов был обижен на старшину роты или взводных командиров. Каждый морпех этой роты считался элитой морской пехоты и был готов не только за Родину, но и за черный берет и тельняшку отдать свою жизнь. И за этим единым порывом не стояли банковские счета, «Ролс-Ройсы» с «Бентли» или соблазнительные блондинки. Каждый боец знал, он ничуть не хуже старшины, взводного или даже командира роты. Впрочем, ротный – Герой России – для всех остальных бойцов стоял где-то в стороне, как полубог под вершиной Олимпа. Простые смертные в эту роту попасть не могли, а те, что попадали, еще долго не могли поверить в то, что так можно служить...

– Итак, намекаю еще раз напоследок, – заслонив своим торсом экран телевизора, вновь заговорил старшина. – Лучше колымить на Гондурасе, чем гондурасить на Колыме. Если есть несогласные с этой теорией, шаг вперед. Нет? Ну, потом сопли не размазывайте, что вас, дескать, не предупредили.

Антон Малугин, еще совсем недавно служивший в учебном батальоне и привыкший к тому, что новобранцев следует подгонять под общую мерку в разведроте, дважды не повторял. Оставив разведчиков в покое, Антон направился в ротную канцелярию.

За большим письменным столом командиры взводов во главе с майором Давыдовым отчаянно «забивали козла». Командир роты вместе со своим заместителем, двухметровым верзилой с крупным, как у коня, черепом и приплюснутым носом, капитаном Олегом Шуваловым против старших лейтенантов Николая Иволгина и Геннадия Журило. Молодые офицеры упорно отбивались от наезда старших товарищей.

– А вот мы по-«троекурову», – проговорил Денис, ставя в конце черной в белую крапинку змеи «дубль-три».

– «Рыба», – радостно констатировал Шувалов, раскрывая для подсчета свои «камни». И, широко улыбаясь, добавил: – Прошу, господа, подбивайте свои «бабки».

В игре против старших по званию лейтенантам явно не перло, закончилась третья по счету партия, которую, несмотря на отчаянное сопротивление, они проиграли.

Долговязый, коротко стриженный, с оттопыренными ушами Иволгин, наигранно хмуря густые брови, удрученно бормотал, перемешивая «камни»:

– Прямо как в песне: «Не везет мне в картах, повезет в любви». Только когда эта любовь будет, мне ж сегодня вечером в караул заступать.

– Для того, чтобы начать выигрывать, нужно руку сменить, – деловито заметил вошедший в канцелярию Малугин. – Вот уступи мне место, Никола, так мы с Генкой в момент раскатаем господ начальников.

– Губу не раскатывай, игрок, – рассматривая свои «камни», проговорил Давыдов. – Лучше иди-ка в свою каптерку и лишний раз барахло пересчитай, через месяц на курсы младших лейтенантов ехать, так чтобы при сдаче должности и ротного имущества лишних вопросов не возникло.

– Вопросов не будет, – запальчиво ответил Антон. – У меня в каптерке как в аптеке – все чики-чики.

– Ну, смотри, тебя за язык никто не тянул, – покачал головой Денис, ставя очередную костяшку домино на стол. Хоть и сказано это было совершенно безобидным тоном, но Малугин сообразил, что при сдаче дел майор этот разговор ему припомнит. И напоследок устроит ему хорошую показательную нахлобучку. Чтобы, не дай бог, не угодить на крючок репрессий, старший сержант незаметно покинул канцелярию, поспешив в свою каптерку пересчитывать «хозяйство».

– Денис Васильевич, а как насчет выхода в тайгу моего взвода? – поинтересовался старший лейтенант Журило – блондин с красными, как наливные яблоки, щеками и пронзительно-голубыми глазами, которые в сочетании с греческим профилем делали его неотразимым у прекрасной половины. При своих метре семидесяти семи старший лейтенант был самым низкорослым в роте, из-за чего тайно комплексовал, но старался этого не демонстрировать.

– Выход в тайгу есть в плане ротных занятий, – ответил командир роты, «отходя» одновременно двумя дуплями. – Но будут ли занятия или нет, трудно сказать. Ситуация наподобие той, что сложилась в фильме про Ивана Васильевича, который меняет профессию. «Были демоны, не спорим, но они самоликвидировались». Так будет и с рядом учебных тем. После показательных учений, где мы продемонстрировали свою молодецкую удаль, боюсь, комбриг нам зарежет не одно из нужных занятий. А потому что, – и, подражая хриплому голосу командира бригады, добавил: – «из-за неплановых учений наблюдается перерасход топлива, моточасов, сухого пайка и боеприпасов. Значит, вместо вылета в тайгу будем работать на «тропе разведчика», делая больший упор на теорию, нежели на практику».

Совсем недавно бывший взводный фронтовой разведчик Денис Давыдов, отличившись, совершенно неожиданно для себя стал одновременно Героем России и, получив внеочередное звание майора, занял должность командира роты. Теперь приходилось объяснять своим подчиненным то, что еще совсем недавно возмущало его самого.

– Боюсь, что боевые стрельбы нашей бронетехники также накрылись медным тазом, – немного подумав, добавил за ротного капитан Шувалов.

– Это еще почему? – возмутился Николай Иволгин. – Наши БМД на этих учениях не участвовали.

– А какая разница, – пожал плечами Олег. – Другая техника участвовала. Они ведь сожгли общий ГСМ и расстреляли общие снаряды. В мирное время интенданты за перерасход по головке не погладят. Вот комбригу и приходится крутиться, чтобы и подразделение держать в боевой готовности, и экономить топливо и боеприпасы.

– Бардак, – возмутился Журило, который уже подробно расписал план взводных занятий по ориентированию и выживанию в тайге, и теперь все его задумки летели в тартарары. Старший лейтенант был не в состоянии скрыть свои эмоции. – А если вдруг война?

Давыдов с Шуваловым, оба фронтовики, с усмешкой переглянулись, потом ротный объявил:

– Если вдруг война, то найдутся и ГСМ, и боеприпасы. И две недели будут гонять до седьмого пота, чтобы ехать воевать подготовленными, но вот наша задача – готовить бойцов, чтобы они были готовы к войне, несмотря ни на что. Вот так, товарищи разведчики.

– Н-да, – тяжело вздохнул Журило, осмысливая услышанное. – Так и вспоминаешь курсантскую загадку – «чем отличается онанизм от секса».

На мгновение в ротной канцелярии повисла неловкая тишина, потом Денис на правах старшего спросил:

– И чем?

– Поговорить не с кем, – совершенно серьезно ответил Геннадий, имея в виду теоретическую подготовку разведчиков. Стекла канцелярии задрожали от дружного громкого хохота.

Веселье офицеров прервал резкий телефонный звонок.

– Майор Давыдов у телефона, – сняв трубку, произнес Денис. Улыбка с его лица мгновенно сползла, и он коротко ответил: – Так точно, понял, сейчас буду.

Опустив трубку на аппарат, он бросил зажатые в ладони костяшки домино на стол. Резко отодвинув стул, поправил портупею и быстрым движением надел берет. Только после этого сказал:

– Срочно вызывают к начальнику штаба дивизии. – Подобный вызов мог обозначать что угодно. Бывали случаи, когда вот так вызывают офицера к начальнику штаба, а уже через несколько дней в какой-то экзотической стране происходила «революция» угнетенных рабочих масс. Правда, это бывало во времена Великого и Могучего СССР, но кто из военных мог с уверенностью сказать, что судьба ему сейчас не преподнесет нечто подобное. – Олег, остаешься за меня, сегодня рота живет по распорядку выходного дня. Завтра... завтра, в общем, будет видно...

После завтрака, чтобы скоротать время, главные силовики России с разрешения хлебосольного хозяина решили погонять шары на нижней террасе, где был установлен большой бильярдный стол.

Сняв пиджаки, мужчины остались в белых рубашках с ослабленными узлами галстуков и, вооружившись киями, принялись за игру.

Пока офицер по личным поручениям Министра обороны ждал прибытия командира разведроты морской пехоты, директор ФСБ распорядился, чтобы вызвали начальника центра «Т». Вроде дружеский спор между двумя ведомствами и был шуточным, но никак не мог походить на игру в поддавки...