После этого мы с Мадонной почти не разговаривали. Хотя мы еще не стали совершенно чужими друг другу. В конце октября 2003 года она по какой-то лишь ей понятной причине решила вернуть один из светильников, приобретенных мной для дома на бульваре Сансет. Каресс принесла его в магазин, а там ей сообщили, что я получил комиссионные за его покупку — обычная практика дизайнеров и декораторов.

24 октября Мадонна позвонила мне и сказала, что не может поверить в то, что я так с ней поступил. Она назвала меня вором и лжецом, сказала, что я не заслуживаю ее доверия, что я обманул ее, хотя она всегда относилась ко мне с любовью и доверием.

— Я сделала из тебя человека! — кричала она. — Без меня ты был бы пустым местом!

Эти ее слова оскорбили меня до глубины души.

Я попытался оправдаться. Но Мадонна прислала мне факс с новыми обвинениями, в котором писала: «Пожалуйста, больше никогда ко мне не обращайся».

Мне показалось, что Мадонна вонзила мне в грудь нож и повернула его двадцать пять раз. Или просто вырвала мое сердце и разорвала его на тысячу кусочков.

Двадцать лет я помогал ей стать звездой, поддерживал и защищал ее, не требуя особого вознаграждения. А она так со мной обошлась.

Я снова и снова смотрел на ее письмо, снова перечитывал едкие слова. Во мне закипал гнев.

В отчаянии я ударил кулаком по столу.

Удар был таким сильным, что я сломал себе руку, и мне пришлось несколько недель ходить в гипсе. Но физическая боль не шла ни в какое сравнение с болью психологической. Я вспоминал все обиды, все разочарования, все оскорбления, все страдания, которые я вынес по ее вине.

И тогда я сел и написал ей электронное письмо:

«За все то время, что я работал на тебя с 1985 года, ты никогда не платила мне и доли того, что я заслуживал... Я отказался от своей гребаной жизни, чтобы помочь тебе стать той злой королевой, которой ты стала... Пятнадцать лет я выслушивал твои пустые, эгоистические тирады и наблюдал за развитием твоего посредственного таланта и безвкусицы, которые только усугублялись с годами... Те крупицы таланта, что у тебя есть, ты высосала из меня и тех, кто тебя окружал... Я никогда не работал на тебя ради денег... А теперь ты обвиняешь меня в том, что я обманывал и обкрадывал тебя... Ты, как всегда, в своем репертуаре... Ты утратила представление о реальности... Я всегда надеялся на то, что когда-нибудь ты поймешь мою роль в своей жизни и начнешь вести себя соответственно, но этого так и не произошло... Немного уважения — вот все, чего я хотел от тебя, но ты даже это не смогла понять».

В конце письма я написал: «Не забудь вычеркнуть меня из твоего завещания». И нажал кнопку «Послать».

И сразу же я почувствовал, как огромный груз свалился с моих плеч. Я освободился от Мадонны. Мне больше не нужно было ее защищать. Мне не нужно было беспокоиться о том, как мое поведение может отразиться на ее имидже. Я снова мог быть самим собой. Кристофером, а не братом Мадонны.

Но потом меня охватила невыносимая печаль. Женщина, которую я любил больше всех на свете, которую считал творческой и любящей натурой, предпочла окружить себя подхалимами, которые во всем с ней соглашались и, как я подозревал, настраивали ее против меня. Мадонна, какой я ее когда-то знал, была потеряна для меня навсегда. И я сожалел об этом, сожалел о нас.

Мадонна не ответила на мое письмо. Когда я спросил у Деми, где будет проходить следующее занятие по каббале, она ответила, что не знает. Я послал ей электронное письмо. Ответа не последовало. Смысл происходящего был абсолютно ясен. Я мог делиться со своими товарищами по классу каббалы самым сокровенным, но стоило мне поссориться со своей сестрой, как эти двери для меня закрылись.

Несмотря ни на что, я продолжал заниматься каббалой самостоятельно. Каббала научила и продолжает учить меня очень многому. Я понял, как нужно жить в этом мире, понял последствия своих действий. Эти знания для меня бесценны.

Каббала стала такой же неотъемлемой частью моего существования, как и католицизм. Мое отношение к миру изменилось, стало более позитивным. Я начал разумнее и спокойнее относиться к другим людям. Благодаря каббале мои негативные, а порой мрачные реакции на окружающих стали легче.

И все же, несмотря на личные потери и слабости, я продолжаю изучать каббалу. Это учение необходимо мне, если я хочу пересмотреть те стороны своей натуры, которые часто оказывались моими недостатками.

Моя увлеченность каббалой была и остается настолько глубокой, что я даже вытатуировал на своем левом предплечье одно из семидесяти одного имени Бога — то, которое в каббале символизирует принцип — «все, что ты делаешь, влияет на будущее». Я сделал это, чтобы всегда об этом помнить.

Кроме того, я добровольно подключился к программе «Духовность для детей», которую ведет жена Эйтана, Сара.

Я разработал десятинедельную программу, в ходе которой детям в возрасте от восьми до двенадцати лет раздавали простенькие фотоаппараты «Кодак». Каждому из детей давали определенное слово, а потом они всю неделю должны были снимать иллюстрации к этому слову.

Мне очень нравится работать с детьми. Мой проект постепенно превратился в книгу. Я не участвовал в дальнейшем его развитии, но мне доставляет радость думать, что я стоял у истоков этой программы.

Через две недели после того, как я отправил Мадонне свое письмо, мне позвонили с телевидения и спросили, не хочу ли я участвовать в шоу, посвященном вопросам дизайна. Я с удовольствием согласился. Прошло несколько недель, и тот же продюсер позвонил мне снова. Он спросил, не общался ли я в последнее время со своей сестрой. Я ответил, что нет.

Она не хочет, чтобы это шоу выходило, — сказал продюсер. — Не могли бы вы с ней поговорить?

Нет, — ответил я. — Если она не хочет, чтобы это шоу увидело свет, значит, оно никогда не появится на экранах.

Так и вышло.

Слухи разносятся быстро. Мои акции в Голливуде резко упали. Куда бы я ни пошел, меня всюду преследовал призрак сестры — ее голос и образ. Она была на радио, в мобильных телефонах, на телевидении. Я не мог от нее скрыться. Я разговаривал с другом, и он обязательно спрашивал о Мадонне. Я шел в бар, там звучала какая-нибудь из ее песен, и все присутствующие оборачивались на меня, а я лишь скрежетал зубами от злости.

Открылся ресторан «Сентрал». В газете «Лос-Анджелес тайме» ресторан назвали «одним из самых красивых в стране». Но прошло всего три месяца, и ресторан закрылся. Я потратил три года жизни на этот ресторан, я был одним из его совладельцев. Я надеялся на то, что его успех окупит мои труды. Разумеется, мои надежды не сбылись. Все инвесторы, в том числе и Мадонна, потеряли свои деньги.

У меня все еще было две квартиры, но машину забрали, потому что я больше не мог выплачивать взносы по кредиту. Плюс ко всем неудачам, на одной вечеринке я ухитрился порвать связки в колене. Пришлось делать операцию, после которой я четыре месяца восстанавливался.

Все это никак не способствовало улучшению моего финансового положения. Хирург выставил мне счет на 10 тысяч долларов. Поскольку мои партнеры по «Сентрал» не выплатили мою страховку, мне пришлось оплачивать этот счет из собственных средств.