Эльза и Марисоль часто бывали у Мадонны, так что душа моей сестры была чиста и невинна. Оглядываясь назад, я понимаю, что до каббалы было рукой подать.

Хотя Ингрид уже играла в жизни Мадонны очень большую роль — как служанка Клеопатры или заводная кукла, которая умеет говорить, но ей нужно менять батарейки, — у Мадонны сохранялись отношения и с мужчинами.

Какое-то время она была близка с Ванилла Айс, но порвала с ним, потому что он показался ей недостаточно умным, и я с ней согласился. Потом она начала встречаться с актером Джоном Эносом, снимавшимся в сериале «Мелроуз-Плейс». Это был настоящий мужчина. Подобно нашему брату Марти, Джон Энос был именно таким мужчиной, каким всегда мечтали стать Шон и Гай. Он сам менял масло в своей машине, сам водил восстановленный пикап 50-х годов. В подвале его дома располагался настоящий тир. Джон был одним из совладельцев ночного клуба «Roxbury» в Лос-Анджелесе. Сам он был высоким, жизнерадостным и довольно симпатичным.

Несмотря на свою мужественность Джон, как и Уоррен, вполне комфортно чувствовал себя с геями. Мы часто развлекались все вместе. Пытаясь подружиться с мужчиной, появившимся в жизни моей сестры, я вместе с Джоном пошел в тату-салон в Саут-Бич. Там мне сделали на плече татуировку — якорь и слово «мама». Хотя кровно мы и не братались, как когда-то с Шоном, нам удалось подружиться. Он мне нравился. Я искренне им восхищался. Через год Мадонна, Джон и я отправились на вечеринку в Голливуд-Хиллс. С нами были Гай Озири, работавший в компании Мадонны «Маверик», и Марк Марк, то есть Марк Уолберг. Я танцевал с парнем-геем, и Марки что-то пробормотал себе под нос. Гай вступился за меня и затеял ссору с Марки. Ситуация становилась напряженной. Джон двинулся к Марки. Марк взглянул на него и тут же рванул с места. Энос бросился за ним с криком:

— Вернись немедленно, слабак! Я выбью из тебя это дерьмо!

Но Марк предусмотрительно скрылся из виду.

Каким бы мужчиной ни был Джон, Мадонне этого было недостаточно. Моя сестра начала обхаживать своего двадцатидвухлетнего телохранителя Джима Олбрайта. Мне было достаточно провести в его обществе один час, чтобы понять, что эти отношения будут чисто физическими.

Ингрид, Мадонна, Джим и я на катере «Лола» направились в Ки-Бискейн. Залив был очень мелким. Мы пересекали его много раз, и я знал, что нужно следовать определенным маршрутом. Я сказал об этом Джиму, но тот не стал слушать.

На обратном пути я снова сказал Джиму о маршруте, но он настаивал на том, что нужно двигаться в другом направлении. За семьсот ярдов от причала было очень мелко. В этом месте глубина всего два фута. Я пытался предупредить Джима, но он не обратил на меня внимания.

Через две минуты мы сели на мель.

— Черт побери, Джим, — закричала Мадонна, — почему, черт побери, ты не послушал моего брата?

Я позвонил и вызвал буксир. Мы сидели и ждали помощи.

Через двадцать минут Мадонна встала и заявила, что не собирается больше ждать. Она полезла прямо через борт.

— Не делай этого, Мадонна, — сказал я и напомнил ей об акулах-няньках, которые часто встречаются в этой части залива. — В них шесть-семь футов длины, и они не самые миролюбивые создания. Не стоит лезть в воду.

Мадонна снова села на свое место.

Солнце припекало. Как когда-то в Марокко, Мадонна начала чертыхаться по поводу жары.

Наконец прибыл буксир и доставил нас к причалу.

— В следующий раз поведешь ты, — сказала мне Мадонна.

И это был последний раз, когда я видел Джима Олбрайта.

День благодарения и Пасху мы с Мадонной провели в доме в Коконат-Гроув. В течение года Мадонна часто устраивала здесь вечеринки. Ее вечеринки были довольно спокойными. Обычно под конец все собирались в гостиной и начинали играть в какую-нибудь дурацкую игру, которую она предлагала.

Как-то раз в гостиной собрались Дэвид Геффен, Рози О'Доннел, Ингрид, Мадонна, Джон Энос и я. Мадонна предложила поиграть в нечто вроде «верю—не верю». Мы передавали по кругу зажженную спичку. У кого в руках она гасла, тот должен был отвечать на вопрос.

И какие же это были вопросы?

Если бы тебе нужно было бы поцеловать кого-нибудь из присутствующих, кого бы ты выбрал? Кто в комнате самый красивый? Если бы ты мог заняться сексом с кем-то из присутствующих, кого бы ты выбрал?

Ответы были одинаковыми: «Мадонна, Мадонна, Мадонна».

И только я ответил: «Джон Энос».

Мадонна всегда должна была оставаться в центре внимания. Все вопросы были только о ней, все ответы тоже. И все мирились с этим. Она была всему начало и всему конец, альфа и омега всего нашего существования. Мы непрерывно присягали ей на верность.

В Коконат-Гроув Мадонна завела трех собачек, маленьких чихуахуа, — Чикиту, Розиту и Эвиту. Собачек выбирала для нее Ингрид. Но Мадонна не любила ни кошек, ни собак. Она никогда не гуляла с собачками, они были для нее всего лишь живыми аксессуарами. Она позволяла им бегать по всему дому. Хотя они гадили, где угодно, Мадонна не обращала на них внимания.

В апреле 1992 года я узнал, что Мадонна все еще встречается с Джимом Олбрайтом. Джон Энос об этом тоже знал, и такие известия его не радовали. Но он был настолько без ума от моей сестры, что не решился с ней расстаться.

— Он был слишком доступен, — говорила о нем Мадонна. — И слишком традиционен. Хотя в доме от него было много пользы.

Помню один случай, особенно мучительный для Джона. В Страстную пятницу Мадонна устроила себе выходной. Энос предполагал, что проведет этот день с ней, но она сказала, что хочет развлечься в Саут-Бич с Ингрид. Они собирались там пообедать вдвоем. Как раз в это время в Саут-Бич отдыхал Шон Пени вместе с Робин Райт.

Бедный Джон. Ему пришлось мириться не только с тем, что у Мадонны роман с Олбрайтом и весьма близкие отношения с Ингрид, но еще и с ее неугасшей любовью к бывшему мужу, Шону Пенну. Потом настала очередь Гая Озири. Со своим менеджером у нее был долгий флирт.

Разрыв с Джоном был неизбежен. После Мадонны он встречался со многими восхитительными женщинами — Тейлор Дейн, Хайди Флайсс и Трейси Лорде. Это лишний раз доказывает его мужественность.

А в жизни профессиональной нас ожидал неприятный сюрприз. Оливер Крамс, Кевин Сти и Гэбриел Трапин — танцовщики, принимавшие участие в турне «Blond Ambition», — предъявили Мадонне иск за вторжение в личную жизнь, мошенничество и обман, намеренное введение в заблуждение. Эти люди обвинили Мадонну в том, что она в своем фильме «В постели с Мадонной» выставила напоказ их личную жизнь.

Я не испытывал к ним симпатии. Все танцовщики с самого начала знали, что их будут снимать в фильме. Какое бы отвращение я ни испытывал к сцене на кладбище, все они точно знали, в чем им предстоит принять участие. Тем не менее, Мадонна предпочла договориться с ними мирно.

В течение этого года мы с Мадонной были очень близки. Мы оба любили бывать на выступлениях легендарных артистов и общаться с ними. На такие концерты мы часто ходили вместе. 24 февраля 1992 года в Линкольн-центре мы слушали Паваротти. В антракте мы прошли за кулисы, чтобы познакомиться со знаменитым тенором. Он лежал на диване. Его большое тело было накрыто теплыми, влажными полотенцами, что было полезно для голоса. Голова была закутана в другое полотенце. Очень кстати рядом оказался переводчик.