Йорам смотрел на раскинувшийся у ног город, затаив дыхание.

– Как ты назвал это место?

– Башня королевы Синиды. Тебе знакомо имя?

Йорам кивнул.

– Жена Эйдана Халдейна, несколько раз низверженного и в конце концов утвердившегося на престоле, прадеда нашего нынешнего короля. – В ожидании он посмотрел, как отец наливает вино в две чаши и одну протягивает ему. – Ее похоронили где-то здесь, в Грекоте, так?

– Верно. – Камбер улыбнулся. – Ты помнишь значительно больше других. Существует легенда, что Эйдан и Синида были очень привязаны друг к другу, и что, когда Эйдан отправился на свою последнюю битву, Синида для большей безопасности перебралась к епископу Грекотскому и каждый день до заката стояла на башне и молилась о его благополучном возвращении.

– В те дни окна не были зарешечены, и, когда армия Эйдана возвратилась с телом своего убитого господина, Синида в отчаянии бросилась вниз. Ее скорбящий сын назвал эту башню именем матери и приказал поставить на окна решетки.

– Это было на самом деле? – с сомнением спросил Йорам.

– Как бы там ни было, легенда осталась красивая. – Камбер улыбнулся. Он отнес чашу на вытянутую руку, заглянул в нее, потом вздохнул. – Ну, сынок, расскажи, как идут дела. Что за причина скрывается за этим назначением в канцлеры.

Йорам выразительно взглянул на дверь, потом снова на отца.

– Здесь можно говорить?

– Нам никто не помешает. Идея создания должности принадлежит Синилу?

– По-моему, ему и Энскому, – ответил Йорам. – Последние несколько месяцев Энском пытался ослабить наше с Рисом давление, все больше времени проводя с Синилом. Он беспокоится, да и мы тоже, из-за новых людей в королевском окружении. Многие из них принадлежат к числу разжалованных его дедом и их потомков, и почти все выказывают явно антидеринийские настроения. Энском думает, что неплохо было бы заполучить несколько высоких постов для наиболее влиятельных дерини, чтобы попридержать некоторых лордов из расы людей, которые еще несомненно дадут о себе знать. Ты один из тех дерини, а еще Энском убедил короля назначить Джебедия главнокомандующим. Креван Эллин дал свое согласия на это, но совершенно очевидно, что все это временно. В конце концов возникнут разногласия между королевской армией и воинами Ордена.

Камбер кивнул.

– Верно. Однако в данный момент это мудрый ход. А Синил… Как я понял, с ним все в порядке?

– По-моему, вполне. С тех пор как ты уехал, он стал помягче (не знаю, правда, почему), но остался таким же вспыльчивым и порой несдержанным. Некоторые его новые друзья поговаривают о смене наследника. Думаю, он понемногу сдается и поэтому недоволен сам собой.

– Что говорит Рис? – спросил Камбер. – Меган скоро опять должна родить?

– А что же делать? Возможно, бароны правы. Рис признает, что маленькие принцы вряд ли проживут долго и не смогут наследовать. Джаван вполне здоров, но увечная нога – его бич. А здоровье маленького Элроя по-прежнему оставляет желать лучшего. Синилу необходим еще один наследник.

– Ты прав. Не хотел бы я быть на месте Меган. Не только нам с Синилом приходится приносить жертвы.

– Да уж.

– Как дела в Кэррори? – помолчав, спросил Камбер.

Йорам выплеснул остатки вина и аккуратно поставил чашу.

– Не лучше, чем прежде. Тело мы перевезли в начале прошлого месяца – забыл рассказать раньше. Оно перезахоронено, как мы и договорились, надеюсь, теперь надолго. Не нравится мне все это.

– Были какие-то инциденты? – поинтересовался Камбер.

– Да нет, ничего особенного, – ответил Йорам. – Мы пытались добром увещевать паломников, но безуспешно. Народ считает, что семья не может распознать твою очевидную святость. На могиле в часовне мы находим записочки с просьбами к «святому Камберу». Это начинает раздражать.

Камбер покорно покачал головой.

– Кэррори не единственное место. Я слышал сплетни даже здесь, в Грекоте. А если разговоры доходят до меня в моем нынешнем уединении, то от действительного размаха молвы можно содрогнуться.

Йорам пожал плечами, но ничего не сказал.

– И все же, – продолжал Камбер, – в народе бродят совершенно противоположные умонастроения. Не знаю, замечал ли ты, Йорам. Они превозносят действительные и мнимые деяния убиенного «благословенного Камбера, архитектора Реставрации и Защитника человечества» и шепчутся, припоминая давние зверства дерини. Мне это не нравится, Йорам. По-моему, следует хорошенько подумать о возможных последствиях.

Йорам сел, склонившись вперед, опираясь локтями о кожу штанин на коленях, и задумался, спрятав подбородок в горсти. Помолчав с минуту, он произнес, не поднимая головы:

– У тебя такой тон, будто ты считаешь последствия не возможными, а неизбежными. Неужели этой волны не удержать?

– Не знаю. Не берусь сказать ничего определенного. То, что ты рассказываешь о возне вокруг Синила и выдвижении новых персон при дворе, обещает рост враждебности к нам. При этом короле дерини будет несладко. Пока ты, я, Энском и немногие другие, кому он доверяет, остаемся рядом, он вряд ли допустит преследования, но настроение королевского двора изменяется. Мы должны быть готовы к этому. В конце концов нам, возможно, опять придется скрыться и уже не как тогда, в часовне, не на год. Предвидя наступление таких времен, уже теперь необходимо строить крепости. Мы должны быть уверены, что наше племя вне опасности, что среди нас больше не будет Имров или Колей Ховеллов, обращающих деринийскйе таланты во зло. Думаю, пора позаботиться о создании организации, способной противостоять нападкам, разоблачать вздорные обвинения, препятствовать антидеринийской политике.

– Организация… Кто ее составит? Камбер вздохнул.

– Пусть это и кажется самонадеянным, но прежде всего – мы. Еще я порекомендовал бы Энскома, отца Эмриса, епископа Найэллана Трея и некоторых других. Всего семь или восемь.

– Дерини – вершители судеб дерини, – пробормотал Йорам. – Не уверен, что мне нравится всевластие. А без него организация не сможет действовать решительно и энергично.

– Верно. – Камбер пошевелил пальцами в башмаках, сладко зевнул и потянулся. – Придется тщательно выбирать методы наших действий. Кстати, это напомнило мне о том, что, Возможно, имеет отношение к тому, что мы сейчас обсуждаем.

– Что?

– Несколько удивительных записей, которые я обнаружил. Тебе известно, что архивы этой епархии ведутся четыре века? В них страшный беспорядок, но…

– Что ты нашел? – нетерпеливо спросил Йорам. Камбер улыбнулся.

– Прежде всего некоторые материалы, которые могут иметь отношение к Протоколу Орина (я говорю могут, потому что пока не было времени перевести их полностью), плюс к этому некоторые записи, вероятно, относящиеся к одному из наших древних истоков. Скажи, как называются две главные школы, выпускающие образованных дерини?

– Варнаритская и Гавриллитская, разумеется, – ответил Йорам.

– Отлично. Тебе, возможно, известно и то, что в 753 году Варнаритская школа, теперь управляемая мирянином, откололась от соборного капитула из-за теософских разногласий. А теперь не скажешь ли мне, откуда происходят гавриллиты?

Йорам на минуту задумался.

– Мне казалось, что они образовались как независимый Орден. Но по твоему лицу я вижу, что ошибся. Раньше я никогда не задумывался над этим. Однако мне известно, что аббатство святого Неота – их единственный храм.

– Последнее верно, – согласился Камбер. – У них действительно только один храм. Однако мои находки убеждают в том, что гавриллиты изначально представляли консервативную ветвь того же соборного капитула, от которого отделились варнариты. Они пошли особым путем развития еще до варнаритов, хотя в то время были весьма малочисленны. Пока еще я не могу доказать этого, решение мы будем искать вместе. Хочешь посмотреть руины?

– Руины?

Кивнув, Камбер встал и перешел в северо-западный угол маленькой комнаты, там он опустился на колени и очертил рукой контур одной из плит у сына под ногами. Заинтригованный, Йорам увидел, что Камбер выпрямился и знаком приглашает его присоединиться.