Ироха-сан ответила:

– Да, безусловно; но есть и кто-то, кому этот подход не нравится, не так ли?

– Кто?

Ироха-сан произнесла, не меняя выражения лица:

– Зачинщик этой игры.

Человек, которого она считает врагом.

Она не ошиблась в том, кого считать врагом. Только победить его невозможно – ведь здесь нет его оригинала, только NPC.

И поэтому Ироха-сан уже сбилась с верного пути.

– Не знаю, каковы его намерения, но зачинщик игры наверняка хочет увидеть это отвратное зрелище, как мы деремся друг с другом. Или вы видите какую-то другую цель этой бредовой игры?

Возражений не последовало. Все были согласны с ее словами, хоть у них и не было строгих доказательств.

И я знаю, что она права. Эта «шкатулка», созданная Дайей для борьбы со скукой, не желает мирного развития событий.

Но вынужден повторить: его здесь нет.

– А значит, кто-то – кто-то, кто поддерживает зачинщика, – наверняка вмешается в ход событий, стремясь сделать так, чтобы люди начали погибать.

Эти слова Ироха-сан произнесла, глядя на меня.

Она ошиблась, определяя, кто ее враг.

– …Ты хочешь сказать, что это сделает Кадзуки?

– Нет, я так не утверждаю. Я только хочу сказать, что среди нас есть кто-то, кто хочет изменить ход событий. И если ему это удастся – мы в опасности. Именно поэтому мы разделимся на «группы».

На «нас» и «зачинщиков».

Вот оно что. Предположение, что «зачинщик» среди нас, – не единственная ошибка Ирохи-сан.

– Угу. Почему бы нет?

– Мне тоже… кажется, что так надо сделать.

Главная ее ошибка – думать, что игру не подстегнет никто, кроме «зачинщиков».

Это естественно. Когда я был NPC, я тоже не желал верить, что существуют люди вроде Кодая Камиути, которые действительно хотятиграть в игру со смертью. И что Юри-сан способна дойти до убийства, я тоже не замечал. Ни того, ни другого я бы не узнал, если бы не второй раунд.

Таких вещей она просто не может понимать, если не помнит прошлые раунды.

Но Ироха-сан, ничего этого не зная, продолжала свое пояснение.

– Сейчас главная наша забота – ловушка зачинщика. Но мы можем ее избежать, если не будем действовать так, как он от нас хочет. Нет, напротив, мы должны понять его намерения и использовать их против него, и тогда мы добьемся исхода, при котором никто никого не убьет.

Мария, нахмурив брови, спросила:

– Именно поэтому ты хочешь поделить нас на «группы»?

– Именно. Я считаю, что если мы будем действовать поодиночке, кто-нибудь обязательно попадется на его удочку. Более того, у каждого из нас есть свои интересы. Худший сценарий, который приходит мне в голову, – когда кто-то из наиболее физически слабых игроков начнет подозревать остальных и допустит роковую ошибку – совершит убийство.

Но что если мы объединим свою волю? И наша общая воля будет непоколебима, что бы ни произошло? Ловушка «зачинщиков» превратится в полную ерунду! Поэтому я считаю, что мы должны создать «группы», где все едины. Разумеется, «зачинщики», которые хотят нас обмануть, в эти группы не проникнут.

– Пфф, – фыркнул Дайя, дослушав ее объяснение. – Я понимаю твои аргументы, но как ты собираешься строить эти «группы»? Для начала: как ты отличишь зачинщиков от остальных?

– Никак я их не могу различать, разумеется, – ответила Ироха-сан с таким видом, словно это нечто совершенно очевидное.

– Что? Но тогда…

– Поэтому –   я   п р о с т о   о т б е р у   у   н и х   с в о б о д у, – ответила Ироха-сан, не дав Дайе вклиниться.

– …Кажется, я тебя не понимаю. Ты будешь угрожать всем, кто с тобой не согласится, или что?

– Прямо наоборот!

Дайя поднял бровь.

– Наоборот?

– Да, наоборот. Я отберу свободу не у тех, кто не согласится с моим планом,   а   у   т е х,   к т о   с о г л а с и т с я.

Не только Дайя – все смотрели на нее, распахнув глаза.

– Я не допущу ни единого возражения от каждого, кто вступит в мою «группу». Я заставлю их поклясться в полном повиновении мне.   И   я   у б ь ю   к а ж д о г о,   к т о   м е н я   п р е д а с т.

– Уб-убьешь… эй… – вырвалось у меня.

Глядя прямо на меня, она пояснила:

– Позволь объяснить, как я это сделаю. Сперва я потребую от каждого, кто согласен со мной, передать мне свои пайки. Если верить этому Мерзведю, мы умрем, превратившись в мумии, если не поедим во время блока <E>, так? Ну так вот: я смою в туалет еду каждого, кто хоть самую малость даст понять, что собирается меня предать. Если они будут мне подчиняться, я выдам им по одному пайку в каждом блоке <D>. В общем, с помощью пищи можно добиться того же эффекта, что и у [Революционера] с его [Покушением], понятно?

– Погоди-погоди-погоди, – остановил ее объяснение Дайя. – А почему ты думаешь, что кто-то захочет в твою «группу», зная, что его там ждет?

Ироха-сан кинула в него холодную улыбку.

– Каждый, кто принадлежит к моей «группе», клянется мне в полном повиновении. Разумеется, они ничего не могут делать.   В   т о м   ч и с л е   о н и   н е   м о г у т   п о д с т е г н у т ь   у б и й с т в а.   Следовательно, я буду расценивать каждого, кто принадлежит к моей «группе», как жертву, втянутую в эту игру, либо как лузера, который бросил попытки драться со мной.   С   д р у г о й   с т о р о н ы,   к а ж д о г о,   к т о   н е   в   м о е й   «г р у п п е»,   я   б у д у   р а с ц е н и в а т ь   к а к   в р а г а,   к о т о р ы й   ж е л а е т   д р а т ь с я.

Ироха-сан остановилась, чтобы перевести дух.

Затем, приподняв уголок рта, она заявила:

–  Е с л и   в ы   х о т и т е   д о к а з а т ь,   ч т о   н е   в р а г и,   т о   к а к   м и н и м у м   в с т а н ь т е   п е р е д о   м н о й   н а   к о л е н и!

От этих грубых слов язык отнялся у всех – даже у Дайи.

Если вкратце – Ироха-сан сказала, что вступление в ее «группу» не добровольное, а обязательное, и что каждого, кто ей не подчинится, она уничтожит.

Кинув взгляд на наши ошарашенные лица, она продолжила, не меняя тона:

– Я знаю способ, как пройти игру. Кто-то, у кого достаточно силы воли, должен править остальными. Мм, в общем, можно сказать, что он станет временным «королем».

Станет «королем».

То же решение, к какому пришел и я.

– Я знаю: то, что я сейчас сказала, – очень эгоистично. Конечно, не исключено, что я приняла неправильное решение. Возможно также, что кто-то погибнет из-за моих ошибок. Это возможно, я признаю! Но вы наверняка согласитесь, что это все равно лучше, чем действовать поодиночке, угодить в полный хаос и начать подозревать всех подряд, верно?

– А насколько необходимо, чтобы именно ты это делала?

– Нинасколько, – отрезала она в ответ на реплику Дайи. – Но сомневаюсь, что кто-нибудь здесь подходит для этой работы лучше, чем я.

Голос ее звучал уверенно. Дайя почесал в затылке и продолжил.

– И есть еще одна проблемка. С нашей точки зрения, не исключено, что ты и есть зачинщик. Прежде чем мы за тобой пойдем, ты должна доказать нам, что тебе можно доверять.

– Понимаю. Честно говоря, я забыла, потому что я не из числа «зачинщиков». …Но вы, разумеется, не поверите, если я просто вам скажу так, хех. Что ж, ничего не поделаешь, придется вам показать.

С этими словами она задрала свою блузку.

– Я покажу вам свою решимость стать «королем»!

Там нож.

– Ч-что ты…

Не обращая на меня ни малейшего внимания, она вонзила нож в столешницу. От громкого, глухого стука Юри-сан вся задеревенела.

– Смотрите хорошенько, ребята! Вот что такое решимость!

Она оторвала воротник от своей формы и обмотала его вокруг левого мизинца так туго, что тот побелел.

Что, черт побери, она собирается –

Мой разум не поспевал за ее действиями. Но, не обращая на это ни малейшего внимания, она правой рукой взялась за нож, торчащий из стола прямо у нее перед глазами.