Только я так подумал, квадролет резко развернулся, сделал круг и… завис прямо над нами!

– Хаски, бежим! – крикнул я хватая ящик.

Только мы успели отойти, как с дерева посыпались ветки, сбитые пулями.

Мы помчались сквозь зеленые заросли.

«Только бы не упасть», – думал я.

– Как они нас нашли?! – задыхаясь на бегу, спросил Хаски.

– Тепловизоры! Датчики движения! Идентификаторы мозговых волн! – раздраженно ответил я. – Мало ли что! Беги, пока хватит сил!

В груди, несмотря на бьющееся как у зайца сердце, появился могильный холод. Это конец!

К квадролету, что преследовал нас, присоединился еще один. Тут с неба раздался усиленный динамиками голос Айрин:

– Эй вы, крысы! Отдайте то, что украли, и я обещаю – вы умрете быстро! Если откажетесь – будете мучиться несколько дней! Вы себе представить не можете, что я с вами сделаю!

Тут краем глаза я заметил, что сбоку подлетает еще один квадролет. Мелькнули коричнево-золотые полоски на бортах.

– Хаски! Квадролет Бюро!

Тут сверху раздался громкий свист. Мелькнул огненный хвост ракеты.

– Хаски, быстрей! В сторону! – заорал я.

Один из квадролетов, что преследовал нас, накренился и, с громким треском ломая деревья, полетел вниз.

Следом ухнул и второй.

Квадролет Бюро завис на месте. Оттуда упала длинная веревочная лестница.

Я побежал к ней. Хаски за мной. Я подсадил его. Следом за ним схватился за шершавые, обтянутые противоскользящей резиной перекладины. Лестница тут же начала втягиваться наверх.

Квадролет стремительно набирал скорость. Я изо всех сил держал ящик, потому что ветром нас трепало так, что казалось, вот-вот сдует даже одежду.

– Руку! – крикнул Хаски какой-то человек из квадролета.

Незнакомец втянул его внутрь. Затем они вдвоем помогли и мне подняться на борт.

– Фу-ух, еле успели, – выдохнул незнакомец. – Хорошо, что Буллиган прислал два «Ирокеза» для прикрытия. Они обеспечат нам безопасный коридор до самого Эдена.

– Кто вы? – спросил я, тяжело дыша.

– Инспектор Идзуми, – последовал ответ. – А тебя, парень, все просто обыскались. Мы летим в Эден.

– У меня есть хороший подарок для Буллигана, – я похлопал рукой по ящику. – Он будет доволен.

Макс ждал в комнате, где до этого Мишель провела несколько часов, пытаясь добиться от доктора Синклера хоть какой-нибудь помощи в борьбе с Джокером.

Черный плазменный экран вспыхнул, и Громов увидел тот самый кабинет, где встречался с Синклером во время своего пребывания в Эдене. Директор сидел в своем «львином кресле» и улыбался.

– Добро пожаловать обратно, ученик Громов, – сказал он.

– Вы опять подключите меня к среде Эдена? – Макс напряженно сжал руками подлокотники кресла.

– Да, но не стоит пугаться, – директор улыбнулся. – Ничего нового ты не увидишь. Думаю, главный шок был тобой пережит неделю назад. Кстати, странная штука время, не правда ли? Кажется, что прошел год. За это время я успел превратиться в преступника, лишиться своего технопарка и потерять всякую надежду на будущее.

Макс подумал о том, что случилось с ним за эту неделю, и мысленно согласился с доктором Синклером. Время – очень странная штука. Иногда за неделю может случиться больше, чем за всю прошедшую жизнь. А бывает так, что одна минута меняет тебя сильнее, чем годы труда и поисков смысла. Причем нельзя объяснить это словами. Но с тех пор как Громов проснулся в нейрокапсуле и увидел Эден таким, каким он является на самом деле, – он почувствовал, что изменился. Что-то в нем сломалось, исчезло навсегда. Макс никак не мог понять, что именно. Может, вера в реальность? Но вместо этой веры ничего не пришло. Осталась одна растерянность.

– Поверьте, друг мой, – обратился к нему Синклер, – ваши страхи совершенно напрасны. Вам надо было вернуться в Эден раньше, а лучше совсем не покидать его, и вся эта петрушка с концом света кончилась бы в тот же день. Или вообще не начиналась бы.

– У меня есть план, как остановить Джокера, – сказал Громов. – Только мне потребуется доступ к архивам «Моцарта». Вы поможете, доктор Синклер?

– Разумеется, – ответил тот. – Тем более что именно за этим я вас сюда и вернул. Вот видите, какой вы умник, ученик Громов. Вы, должно быть, уже поняли, что «Моцарт» – это единственный способ остановить Джокера. Видите ли, из-за всей этой кутерьмы с омега-вирусом все как-то упустили из виду, что вы действительно талантливый молодой человек. Редкостно талантливый. Вас приняли в Эден из-за вашей собственной разработки.

Доктор Синклер показал на что-то рядом с креслом, в котором сидел Макс.

Громов увидел пластиковую коробку.

– Не хотите открыть? – спросил Синклер. – Я настоял, чтобы агенты Бюро принесли это сюда.

Макс недоверчиво протянул руку и приподнял крышку.

– Образец! Боже мой! Образец!

Он схватил холодное безжизненное тельце своего школьного робота и прижал к себе. Потом вытащил из коробки его голову и нежно провел по ней ладонью. И тут, первый раз за эту кошмарную неделю, из глаз Громова хлынули слезы.

– Аккумуляторы разрядились, – сказал он, шмыгая носом и вытирая рукавом лицо.

– Вы создали гениальный софт, ученик Громов, – сказал доктор Синклер. – Вы поразили меня тем, что сделали. Я назначил вам специальную стипендию за ваше изобретение. Потом влезли Хьюго и Джокер, они всегда все портят, устроили эти гонки за вирусом, вмешалась Дэйдра, и ваша жизнь пошла совсем не так, как было бы хорошо и правильно. Но это не значит, что она кончилась.

– Что вы имеете в виду? – спросил Макс.

– Вы не будете заложником обстоятельств вечно, – развел руками директор Эдена. – В вас есть сила это преодолеть. Джокер выстрелил вам в голову из квантовой пушки, чтобы стереть ваши воспоминания о проекте «Моцарт», и уже за одно это его стоит стереть раз и навсегда.

– Я ничего не помню, – коротко ответил Макс, удержавшись от мстительного напоминания, что доктор Синклер все же позволил Дэйдре в недавнем прошлом крутить его воспоминания туда-сюда, день заднем, как кинофильм.

– Ты был в одном шаге от победы, – развел руками доктор Синклер, – я не вижу никаких препятствий, чтобы ты мог закончить «Моцарта»! Если бы Джокер не помешал тебе, он бы уже был закончен. Все, что тебе нужно, – в этом роботе, Макс. Архивы Эдена, информация по проекту – все это лишнее. Ты не пользовался ими, когда создал «Моцарта» первый раз, не потребуются они тебе и теперь. Закончи программу, запусти ее на «Ио», и с Джокером будет покончено. Я не настаиваю на том, чтобы ты подключался к виртуальной среде Эдена… Но учитывая ее специфику… Все-таки она дает возможность более полно и интенсивно использовать мозг, тогда дело пойдет быстрей. Но, разумеется, решать тебе.

Макс подумал о Дэз.

Как она? Удалось ли им с Дженни добраться к нейрокапсуле Джокера?

– Хорошо, – кивнул он. – Я согласен подключиться к Эденской среде, доктор Синклер. Но мне все же хотелось бы сначала взглянуть на сохранившиеся наработки. Я надеюсь, они помогут мне вспомнить алгоритм, или коды, или еще что-нибудь существенное из «Моцарта».

– Все, что тебе нужно, – в этой коробке, – повторил директор Эдена, показывая на Образца. – Только одно условие, ученик Громов. Когда вы закончите свою программу – вы запустите ее в среде Эдена тоже. Я ждал этого десять лет.

– Да, доктор Синклер, – кивнул Макс.

Буллиган встречал квадролет с Идзуми, Семеновым и Хаски, стоя на взлетном поле.

Рядом с шефом Бюро ждал агент Нимура и напряженно читал что-то на своем вирстбуке.

– Помните, Крейнц говорил, что Джокер изменяет маршруты, по которым движется информация? – обратился он к Буллигану. – «Ио» не справляется с потоком ошибок и от перегрузки начинает производить новые. Смотрите, уже сто двадцать игровых арен объявили о временном закрытии в связи с программными сбоями. Вот, – Нимура открыл карту Сетевых маршрутов, – красные линии показывают, где сейчас есть проблемы. Они расходятся веером от «Ио»!