Рассказывая, Тотто-тян время от времени встряхивала головой, чтобы директор мог слышать, как шелестит лента. Выслушав, директор несколько приуныл.
– Видишь ли, какое дело… Вчера Миё-тян попросила меня купить такую же. Обыскал все галантерейные лавки на Дзиюгаоке и нигде не нашел. Так ты говоришь, она заграничная…
В эту минуту он был похож скорее на отца, расстроенного капризами дочери, чем на солидного директора школы.
Потом директор попросил:
– Тотто-тян, я был бы тебе очень благодарен, если бы ты не ходила с этим бантом в школу. Уж очень он нравится Миё. Мне так неудобно…
Тотто-тян на минуту задумалась, а потом твердо ответила:
– Ладно, больше не стану надевать его в школу!
– Спасибо тебе! – поблагодарил директор. Тотто-тян, конечно, немного расстроилась, но иначе
поступить не могла. Так уж повелось в их школе, что каждый, независимо от возраста, сочувствовал товарищу, Взаимовыручка была законом «Томоэ». И еще одна веская причина, по которой она согласилась: одна только мысль о том, что любимый учитель обегал из-за нее все магазины в поисках ленты, была для девочки просто невыносимой.
На следующее утро, когда Тотто-тян ушла в школу, мама зашла в ее комнату, чтобы прибраться, и увидела эту самую ленту, повязанную на шее большого плюшевого медведя, дочкиного любимца. «Отчего это Тотто-тян вдруг перестала носить бант, который ей так нравился?» – удивилась она.
В госпитале
Впервые в своей жизни Тотто-тян посетила военный госпиталь, где лежали раненные на фронте солдаты. Она пошла туда вместе с группой учеников начальных школ. С недавнего времени вышло такое указание властей. Обычная школа посылала двух-трех учеников, а такие маленькие, как «Томоэ», – по одному. Каждую группу возглавлял учитель. А Тотто-тян, получается, представляла школу «Томоэ». Никого из тридцати школьников в ее группе она не знала.
В госпиталь их повела худенькая близорукая учительница. Они зашли в палату, где было пятнадцать раненых в белых ночных халатах. Тотто-тян очень боялась, что ей будет страшно, ведь она никогда не видела раненых, но, войдя в палату, успокоилась: все улыбались, махали детям руками и выглядели довольно бодро. Правда, у некоторых были забинтованы головы.
Учительница собрала детей в центре палаты и повернулась к солдатам:
– Мы пришли навестить вас!
При этом дети разом поклонились, а учительница продолжила:
– Сегодня пятое мая, Праздник мальчиков, поэтому мы споем вам «Карп на ветру». – Высоко подняв руки, как это делают дирижеры, она обратилась к детям: – Ну как, готовы? Три-четыре! – и энергично замахала руками.
Хоть дети были незнакомы друг с другом, они запели громко и дружно:
Над морем крыш черепичных,
Над морем облаков…
К сожалению, Тотто-тян не знала этой песни: в «Томоэ» их учили другим. Она прижалась к кровати, на которой, поджав под себя ноги, сидел раненый с простым и добрым лицом. Чувствовала она себя далеко не лучшим образом, поскольку ей ничего не оставалось, как слушать пение других.
Когда закончилась песня про бумажного карпа, развевающегося над морем черепичных крыш, учительница объявила следующую песню:
– А теперь мы споем «Праздник кукол»!
Все пели красиво, кроме Тотто-тян, которая не знала и этой песни:
Зажжем яркие фонарики…
Тотто-тян по-прежнему молчала…
Песня кончилась, и солдаты зааплодировали. Учительница довольно улыбнулась и сказала:
– Ну, а теперь… Теперь давайте дружно про лошадь и жеребеночка! Три-четыре! – и снова замахала руками.
Тотто-тян, как вы догадываетесь, не знала и этого. Когда кончили петь «Лошадь с жеребенком», солдат, сидевший с ней рядом, погладил ее по головке и сказал:
– А ты ведь не пела…
Тотто-тян смутилась: действительно, пришла проведать раненых, а сама не спела ни одной песенки. Она вскочила на ноги, встала рядышком с койкой, на которую было села, и, собравшись с духом, объявила:
– Ну ладно, теперь я спою вам то, что знаю!
Никакими планами ее выступление не предусматривалось, поэтому учительница забеспокоилась:
– А что ты собираешься петь? – но опоздала: Тотто-тян уже набрала воздух в легкие.
Раз она представляет «Томоэ», решила Тотто-тян, то лучше всего спеть самую известную в школе песню. И она запела:
Хорошо прожевывай
Всю еду…
Кто-то из детей засмеялся. Другие стали расспрашивать своих соседей: «Это какая песня? Какая?» Учительница приготовилась было дирижировать, но так и застыла с поднятыми кверху руками, не зная, что делать. А Тотто-тян, преодолевая смущение, пела что есть мочи:
Жуй, жуй, жуй,
А я подожду.
Закончив петь, Тотто-тян низко поклонилась. А когда подняла голову, испугалась, заметив слезы на глазах у солдата: «Неужели я сделала что-нибудь не то?» Но тут солдат, который был чуть постарше ее папы, снова погладил ее по голове и сказал:
– Спасибо! Спасибо!
Он все гладил и гладил ее, а слезы не переставая катились по его щекам. Тогда учительница, явно чтобы разрядить обстановку, предложила:
– А теперь давайте прочитаем сочинения, которые мы написали вам в подарок.
Дети по очереди стали читать вслух свои сочинения. Тотто-тян поглядела на своего солдата. Глаза и нос у него покраснели, но он уже улыбался. Тотто-тян улыбнулась ему в ответ. И подумала: «Как хорошо, что мой солдат улыбается!»
Почему солдат плакал, знал только он один. Может быть, оттого, что дома у него осталась маленькая девочка, похожая на Тотто-тян. А может быть, его растрогал один вид старательно певшей малышки. Но скорее всего, ему было просто горько оттого, что фронтовой опыт говорил ему – скоро вообще нечего будет есть. А эта милая девочка так серьезно поет о том, что надо «хорошо прожевывать», не подозревая, какие грозные события надвигаются на нее и других славных ребятишек.
Война на Тихом океане разгоралась, но дети, читавшие свои сочинения и распевавшие песни, не осознавали этого.
Кора здоровья
Показав знакомому перронному контролеру проездной билет, висевший на шее, Тотто-тян вышла на пристанционную площадь в Дзиюгаоке.
Сегодня там происходило нечто любопытное. На циновке, скрестив ноги, сидел молодой человек, а перед ним лежало что-то, напоминающее содранную с дерева кору. Вокруг собралось несколько зевак.
Тотто-тян тоже захотелось посмотреть – ее привлек громкий голос торговца:
– А теперь смотрите, будьте внимательны! Будьте внимательны!
Заметив остановившуюся возле него Тотто-тян, молодой человек заговорил:
– Известно, что для человека нет ничего дороже здоровья. Вы встаете утром и хотите знать, здоровы вы или нет. Ответ вам подскажет эта замечательная кора. Надо утром пожевать ее, и если будет горько, значит, вы больны. Если же не горько, значит, ваш организм в порядке и вы здоровы. Двадцать сэн – за кору, которая подскажет вам, больны вы или нет! Прошу вас, господин хороший, попробуйте!
Худощавый мужчина осторожно пожевал кору передними зубами и, недоуменно наклонив голову набок, пробормотал:
– Кажется… чуть-чуть… горьковато…
Торговец корой вскочил со своего места и заорал во всю глотку:
– Господин! Вы заболели! Берегите свое здоровье! Но ничего страшного… Вы же сами сказали – кажется, чуть-чуть… А вот вы, госпожа! Ну-ка, укусим разочек!
Женщина с корзиной для покупок взяла кусок побольше и принялась с ожесточением раздирать его зубами. Пожевав немного, радостно объяснила:
