– Сегодня вечером нам придется запирать двери, Лаура, – сказала Мэгги. При этих словах глаза Лауры сузились и обрели остроту; Мэгги увидела перед собой ту решительную и умную женщину, которой она была перед тем, как ее отличный мозг стал сдавать.

– Что случилось?

– Бывший муж Джули Олбрайт направляется сюда. Шериф считает, что он попытается добраться до нее.

В глазах Лауры блеснули остатки былого огня.

– Пусть попробует. Он никогда не пройдет дальше периметра.

Но всего полчаса назад Мэгги позвонили охранницы и сообщили, что снег и мороз вывели из строя камеры и детекторы движения и что ограда прорезана. Она понимала, что эта новость ошеломит Лауру, тут же вернув ее в ту серую дыру беспамятства, что приходило к ней, когда она бывала усталой или расстроенной, но Лаура удивила ее.

– Где Джули? – встревоженно осведомилась она, и Мэгги почувствовала в ее голосе ту остроту и точность мышления, которые были ей когда-то присущи.

– В своем доме. Ее охраняют наши люди и несколько заместителей шерифа. Нам пришлось открыть им ворота, Лаура. У них хватит сил обыскать всю территорию. Они пройдут от двери к двери и проверят все и вся.

Лаура прикрыла глаза и, казалось, уменьшилась в размерах.

– Мои бедные девочки, – прошептала она. – Чужие мужчины на территории, колотят в двери… они будут так испуганы.

– Система оповещения всем сообщила. Они будут знать, что полицейские прибыли сюда на помощь. И часть из них женщины.

Лаура с силой замотала головой, потому что знала – это ничего не значит. Стены проломлены, на территории чужаки, и чувство безопасности испарится с первым же мужчиной, который появится на их улицах без сопровождения.

– Шестьдесят лет, Мэгги. Вся жизнь отдана, чтобы построить это место, сделать его безопасным, – и все рухнуло за несколько секунд…

– Нет, Лаура, это не так, – продолжала настаивать Мэгги. – Вы создали здесь остров утопии. Вы спасли наши жизни, каждой из нас.

– Значит, мы построили Утопию, и выяснилось, что один сумасшедший смог положить ей конец? Неужто это не так? – Лаура снизу вверх посмотрела на нее, и Мэгги увидела, что ее взгляд затуманивается и становится рассеянным, уходя на запутанные и непонятные тропы ее мыслей. – Это ты выпила мой чай? Я не могу найти своего чая. Кто-то взял мой чай. Ты его сунула в карман?

Мэгги быстро отвела глаза и смахнула слезы. Ей всегда разрывало сердце зрелище того, как стремительно Лаура теряет ясность мышления. Словно видеть, как нормальный мозг внезапно отключается, как старая лампочка.

– Должно быть, я по ошибке отнесла его на кухню. Я заварю новый, Лаура. И принесу вам пирожное.

– Правда? Это будет просто прекрасно.

Мэгги прошла на кухню и поставила чайник на горелку. Она отрезала ломтик лимона, когда услышала негромкий глухой звук у задней двери, и у нее остановилось сердце.

Прекрати, Мэгги. Это просто охапка снега сползла с крыши. И ничего больше. Ты прекрасно вела себя вечером. И не теряйся из-за легкого звука. Проклятье, да шевелись же! Не стой как оцепеневший кролик. Отрежь лимон. Возьми поднос. Принеси пирожное, потому что за дверями никого нет… кроме помощников шерифа. Поняла? Ну разве ты не дура? Скорее всего, кто-то из полицейских поднимался на заднее крыльцо. Все, что ты должна сделать, – повернуться, пойти посмотреть, – и все будет в порядке.

Но Мэгги не могла заставить себя повернуться. Ее память вернулась на пятнадцать лет назад, в ту секунду, когда она в последний раз споткнулась на темном дворе. Она тогда понимала, что если не будет бежать со всех ног, то Рой нагонит ее и убьет своим ломиком. Но тем не менее тогда, как и сейчас, ужас парализовал ее. По щеке проползла слеза.

«Ты была дурой тогда и дура сейчас», – сказала себе Мэгги, когда за ее спиной задребезжала стеклянная панель двери.

К тому времени, когда они добрались до корпорации, снегопад окончательно прекратился, вся территория комплекса была залита ярким светом и стоянка была забита машинами полиции округа Дандас.

Айрис Риккер стояла в центре группы новоприбывших помощников, и, хотя она не очень походила на шерифа в своей толстой парке и маленьких сапожках, действовала она именно как тому и полагалось.

Когда Джино и Магоцци подошли, они услышали, как Айрис коротко, четко и быстро отдает приказы – ни одного лишнего слова, как у настоящего копа, который дает патрулям указания, что им надо делать. Джино лишь молча вскинул брови – скорее всего, он удивился, как новый шериф всего за день усвоила, что надо делать.

– Где мы вам нужны? – спросил он, обращаясь к ней как к любому начальнику. Магоцци подумал, понимает ли она, какой комплимент сейчас получила.

– Изгородь прорезана позади участка. Я послала людей в тот конец, но они потеряли след приблизительно в акре. Отпечатки снегоступов быстро заносит, так что теперь они просто бродят вокруг. Я поставила оцепление у дома Джули Олбрайт, а остальные обходят дома… но домов немало.

– Покажите, куда нам идти, – попросил Магоцци.

– Я все равно туда возвращаюсь.

Вместо того чтобы пройти через огромное здание корпорации, она повела их в обход его. Дороги тут не было, но в снегу уже была протоптана тропинка теми, кто прошел перед ними. Айрис шла быстро.

– Он на снегоступах, – сказала она, когда детективы нагнали ее. – Легко проследить, но мы не знаем, насколько он нас опережает. Камеры замерзли и застыли на месте, датчики движения тоже вышли из строя, так что центр наблюдения ослеп. Уэйнбек может быть где угодно.

– Насколько плотно прикрытие вокруг Джули Олбрайт?

– Четверо снаружи, двое внутри. Мы разместили Джули и ее дочь во внутренней комнате.

Просто произнеся вслух имя Джули Олбрайт, Айрис испытала потрясение, которое прервало ровную нить ее мыслей – хорошо хоть, что ноги не подкосились. Что она, черт возьми, делает и когда успела обрести такую самоуверенность? Она заняла место шерифа, который, по крайней мере, знал, как справляться с этой работой, и причины ее действий отнюдь не отличались благородством. А теперь ситуация оказалась на точке кипения. Искалеченная женщина и прекрасный ребенок съежившись сидят в доме неподалеку отсюда, и переживут ли они эту ночь, зависит от того, насколько новоиспеченный шериф сделает все правильно.

Повернув голову, она посмотрела на Магоцци и Джино.

– Что еще? – моляще спросила она. – Что еще надо сделать? Что я забыла? Сэмпсону пришлось пойти проведать свою сестру…

Казалось, что она смертельно испугана, ничем не напоминая ту уверенную женщину, которая, как настоящий профессионал, раздавала указания своей команде, и теперь Магоцци понял. Весь день Сэмпсон был ее опорой, может, даже учителем, но в самый важный момент его не оказалось рядом. Она действовала на свой страх и риск и сейчас сомневалась, все ли было сделано правильно. Ей придется провести годы на этой работе, прежде чем она поймет, что ты всегда будешь сомневаться, все ли сделано.

– Вроде все правильно, – сказал он, потому что это было чистой правдой, а Магоцци не умел раздавать похвалы.

– Все как в городе, – добавил Джино. – Если кто-нибудь из наружной охраны у дома Джули внимательно смотрит по сторонам, потому что порой ребята, наблюдая за домом, так сосредоточены, что забывают осматриваться и…

Она не стала дожидаться, пока он кончит, и выхватила наплечную рацию, которую засунула под куртку.

– Спасибо, – сказала она Джино, прервав разговор. – Я и не знала, что им надо напомнить.

Джино пожал плечами:

– Будете знать в следующий раз.

При дневном свете поселок выглядел просто идиллически; по ночам он чем-то напоминал красивую рождественскую открытку. Часть маленьких домиков еще несла на себе праздничные огни, сияние которых приглушалось и смягчалось выпавшим снегом, а обледеневшие ветви деревьев блестели коркой льда. Но теперь по узким улочкам прохаживались вооруженные мужчины и женщины; они проходили мимо весело украшенных дверей, как мрачные шутники в Хеллоуин, и порой в освещенных окнах показывались испуганные или непонимающие лица.