Джек подумывал было о том, чтобы продать свою компанию. Удалиться от дел. Возможно, удастся переложить гавайскую головную боль и дела в Вегасе на какого-нибудь простака. Но чем он займется — станет собирать социальные пособия и слоняться без дел по Лас-Вегасу? Сидеть день-деньской в стриптиз-клубах со стеклянными глазами и безвольно повисшим членом? Гнить на солнце, как какая-нибудь дряхлая ящерица? Да ни за что в жизни, мать их за ногу, он не унизится до такого! Уход на пенсию годен лишь для людей, которые не в состоянии придумать ничего лучше. Только неудачники пасуют и уходят в отставку.

Джек решил, что ему надо больше времени проводить в конторе. С головой погрузиться в работу. Проявить ответственность. И поднакопить денег для поездки в Таиланд.

Лоно прежде слышал о «женской руке», но никогда не видел ее в действии, пока Юки не переехала в его квартиру. Первым делом она разукрасила стены в розовые, сиреневые и нежно-зеленые тона. Потом девушка пошла и купила мебель. Лоно пытался предупредить ее, что Топаз может поцарапать что-нибудь, но ее это не остановило. Она обустраивала уютное жилище для них обоих. Коту придется привыкнуть.

Лоно тоже придется привыкать. Он пришел к заключению, что наступил подходящий момент, чтобы покончить с секс-индустрией. А заодно он хотел порвать все свои связи с преступной средой. К этому решению его подтолкнул вид тех двух болванов в одинаковых черных костюмах, бездыханно лежащих на земле. Лоно совсем не чувствовал вины, так как придурки получили по заслугам; дело было в чем-то еще, чему он не мог дать разумного объяснения. После той истории Лоно стало как-то не по себе. Он то и дело оглядывался через плечо, хотя знал, что рядом никого нет. То было предупреждение от духов острова. Пришло время.

Лоно накопил кучу денег и подумывал о том, что стоит купить ферму на большом острове. Начать выращивать экологически чистый салат-латук. Почему бы и нет? Всем туристам он нравится. А если он что и умел делать хорошо, так это давать туристам то, что они хотят.

Юки, в предвкушении кругленькой суммы, полагающейся ей за сексуальные домогательства на работе, горячо поддержала его. Она сказала, что часть ее жизненного предназначения как раз в том и заключается, чтобы помогать планете и человеческой расе своими полезными и благотворными делами. А что подходит под такое описание лучше, чем выращивание экологически чистых продуктов?

Джозеф упаковал коробку как можно тщательнее. И чувствовал себя в этот момент немного похожим на одного из безумных террористов, которых показывают в кино. Он не хотел оставить никаких следов на посылке, никаких отпечатков пальцев, отметин или предательских волосков, которые могут вывести полицию на него. Не должно быть ни пятнышка, вообще никакого указания на отправителя. В качестве обратного адреса Джозеф написал номер городского полицейского управления, расположенного на Беретаниа-стрит. Имени он не указал.

Не то чтобы его беспокоило, что те парни в Лас-Вегасе могут обратиться в полицию. Что они скажут? Мы послали наемных убийц, чтобы пришить кое-каких парней на Гавайях, и смотрите, что они с ними сделали? Скорее всего они просто выбросят коробку на свалку и уберутся подальше от чертового острова. По крайней мере на это семья и надеялась.

Джозеф заполнил квитанции в почтовом отделении «Федерал экспресс», отказался от страховки и заплатил наличными.

А потом отправился домой, чтобы наконец упаковать вещи.

Он позвонил, захотел увидеться еще раз до отъезда. Но Ханна решила, что не станет с ним прощаться. Она не хотела устроить слезливую сцену в аэропорту, не хотела потом возвращаться в свою неубранную крошечную квартирку и оказаться наедине с мыслью о том, что Джозеф уехал. Девушка смутно надеялась, что если станет откладывать их прощание, отодвигать на потом, то, возможно, этого вообще не случится. По крайней мере происходящее не будет казаться таким неизбежным.

Поэтому Ханна не перезвонила ему. Вместо этого села проверять контрольные, подготовила планы на следующие недели и выпила шесть банок пива. Она надеялась, что не станет плакать, пыталась крепиться изо всех сил, но все же не выдержала и разрыдалась.

У Мэри-Сью Микер выдался неудачный день. Ну никак ей не удавалось избавиться от вредных привычек, столь милых сердцу. Вот уже третий раз за год она пыталась бросить курить. Пару месяцев назад перестала пить кофе с кофеином, содовую и чай и теперь просто на стены лезла, едва сдерживаясь, чтобы не воткнуть топор в ленивую задницу Берта, своего мужа. Мэри-Сью удалось отказаться от яичницы с беконом на завтрак и двойного чизбургера на обед, каким-то образом уровень холестерина снизился на семьдесят пунктов, а ей при этом не пришлось переходить на рацион кролика.

Теперь врач говорил, что ей следует бросить курить. Поэтому Мэри-Сью вылезла из кровати, заварила большую чашку кофе без кофеина и приступила к укладке волос без своей обычной утренней сигареты, обычно тлеющей, как фимиам, в пепельнице на туалетном столике.

Она пыталась заставить свои волосы стоять, хотела придать им такую же форму, как у своего любимого певца кантри-музыки, но все усилия оказались бесплодными. Мэри-Сью пришлось вылить на голову полбутылки лака, только чтобы добиться хотя бы приблизительного сходства, и, надышавшись химическими парами, она почувствовала себя довольно странно. Срочно требовалось покурить, чтобы вернуться в норму.

Мэри-Сью достала из сумочки коробочку с никотиновыми пластырями и пришлепнула один себе на руку. Она задумалась на минуту, не приклеить ли заодно и второй, просто ради страховки, но затем решила оставить его про запас. Попрощалась с Бертом, который увлеченно читал спортивную страничку, одновременно промывая свой калоприемник в кухонной раковине. Берт кивнул куда-то в ее направлении и попросил купить сегодня вечером по дороге домой нормальное мясо. Бекон из индейки просто не лезет уже в горло, к тому же сейчас пошли помидоры. Как, к черту, можно приготовить нормальный сэндвич с помидорами и беконом из индейки? Мэри-Сью понимала, что он прав, просто не знала, удастся ли ей бросить курить и одновременно не соблазниться мясом, но все же пообещала, что обязательно купит его по дороге домой.

Мэри-Сью вышла на улицу и залезла в свою «тойоту», потирая никотиновый пластырь, чтобы он, мать его, начал поскорее действовать, врубила кондиционер на полную мощность — волосы, следует отметить, даже не пошевелились от потока воздуха — и поехала на работу.

Вот уже пятнадцать лет Мэри-Сью являлась сотрудницей компании по продовольственному обслуживанию, принадлежавшей Джеку Люси. Ей здесь нравилось. Работа с Джеком доставляла ей удовольствие, когда он не пытался склонить ее провести с ним часок-другой в мотеле «Серебряный рудник», расположенном за городом, а еще она считала Стэнли чудесным мальчиком. Очень здравомыслящим.

Мэри-Сью не оставляла их и в хорошие времена, и в плохие. В глубине души она считала гавайскую авантюру обреченной на провал. И вообще никогда не видела прежде, чтобы Джек или Стэнли вели себя так странно.

Врач еще сказал, что стресс убивает человека. Конечно же, она очень беспокоилась из-за Джека и обрадовалась, что он возвращается. Мэри-Сью не знала, в чем причина столь скорого возвращения, но ей было так одиноко без него на работе.

Мэри-Сью занималась делами всего пару часов, когда прибыл посыльный службы срочной доставки. За это время она уже успела наполовину опустошить кофейник, проверить факс и выяснить, что закончился тонер, ответить на несколько запросов по электронной почте, почитать газету, просмотреть последний выпуск «Уикли вэрайсти», принять пару телефонных сообщений, переговорить со Стэнли о необходимости перевода небольшой суммы на его банковский счет в Гонолулу и приклеить второй никотиновый пластырь на лодыжку.

Посыльный оказался очень даже симпатичным, и будь Мэри-Сью на двадцать, читай — тридцать, лет моложе, она всерьез подумала бы о том, чтобы пригласить его выпить после работы. Но, увы, она просто расписалась за посылку и Стала высматривать ножницы, чтобы перерезать плотный скотч, замотанный вокруг коробки.