— Да уж, — пробормотал Уотерз и презрительно усмехнулся. — Я знаю, что скажут о шотландцах. Они только чешут языками…
Будучи по природе своей джентльменом и пребывая в меньшинстве, Уотерз не стал продолжать обидную присказку, однако Кэмпбелл был в состоянии сам ее домыслить. В ответ он разразился злобной тирадой, которая задевала честь уже не сугубо национальную, но скорее личную.
— Проблема шотландцев, — сказал Уотерз, когда Кэмпбелл остановился, чтобы перевести дух, — заключается в том, что у вас сильно развит комплекс неполноценности.
Он опустошил свой стакан и улыбнулся Уимзи. Возможно, именно эта улыбка, а не сама по себе насмешка стала для Кэмпбелла последней каплей. Он выкрикнул несколько кратких и достойных всяческого осуждения выражений и выплеснул часть содержимого собственного стакана в лицо Уотерзу.
— О, нет, мистер Кэмпбелл! — запротестовал Вулли Мёрдок, возражая против разборок в его заведении.
Но к тому моменту изо рта Уотерза уже сыпались фразы, может быть, даже еще более оскорбительные для слуха, чем слова, сказанные Кэмпбеллом, а сами спорщики сцепились среди осколков стекла и опилок.
— Я сверну тебе твою всезнающую башку! — в бешенстве прохрипел Уотерз. — Грязный горный сукин сын!
— Эй, прекрати это, Уотерз! — принялся увещевать драчуна Уимзи, пытаясь оттащить его за воротник. — Не дури! Он это спьяну.
— А ну посторонись, приятель, — вмешался рыболов МакАдам, обхватывая Кэмпбелла загорелыми ручищами. — К чему такой шум? А ну-ка тихо!
Противники разошлись, тяжело дыша.
— Ну что это такое? — вздохнул Уимзи. — Это же вам не Лига наций, на самом-то деле! Есть у вас хоть капля здравого смысла?
— Он назвал меня… — пробормотал Уотерз, отирая с лица виски. — Будь я проклят, если так это оставлю! Ему лучше не попадаться мне на глаза, — он не сводил с Кэмпбелла гневного взгляда.
— Встретимся, если так хочешь, — огрызнулся Кэмпбелл. — Убегать не стану.
— Ну-ну, джентльмены… — пролепетал Мёрдок.
— Пришел тут, — продолжал Кэмпбелл, — со своими грязными оскорблениями…
— Нет, мистер Кэмпбелл, — вставил его светлость, старательно коверкая английский на шотландский лад, — это вам не следовало так с ним говорить.
— Я скажу, черт подери, все, что о нем думаю, — упрямо заявил Кэмпбелл.
— Только не в моем баре, — решительно встрял Мёрдок.
— Все, что о нем думаю, в любом черт его дери, чертовом баре! — продолжал Кэмпбелл. — И еще повторю, если он плохо расслышал, что он просто…
— А ну хоро-о-ош! — прикрикнул МакАдам. — Иди-ка лучше проспись. Пойдем, подвезу до Гейтхауса.
— Пошел ты к черту! — ответил Кэмпбелл. — У меня своя тачка имеется, и я еще не разучился водить. Ну вас всех к дьяволу! Не желаю никого видеть из вашей растреклятой компании!
Художник стремительно вышел, после чего воцарилась тишина.
— О господи! — наконец вымолвил Уимзи.
— Пожалуй, мне тоже лучше поскорее убраться отсюда, — угрюмо заметил Уотерз.
Уимзи и МакАдам переглянулись.
— Обождите немного, — сказал последний. — Стоит ли теперь торопиться? Кэмпбелл — вспыльчивый человек, а уж если в нем есть хотя бы капля спиртного, то и вовсе наговорит лишнего.
— Да, — подтвердил Мёрдок. — Нос чего он так набросился на мистера Уотерза? Ужасно, ужасно, что все так вышло.
— Прошу прощения, если я грубо отзывался о шотландцах, — извинился Уотерз. — Я никого не хотел обидеть, просто меня взбесил этот парень.
— А, да это-то ясно, — согласился МакАдам. — Вы ничего плохого не хотели, мистер Уотерз. Выпьете чего-нибудь?
— Да, двойной скотч, — ответил Уотерз, ухмыльнувшись с некоторым смущением.
— Вот это правильно, — поддержал Уимзи. — Смыть оскорбление национальным напитком.
Художник по имени МакГеох, который до этого момента держался несколько в стороне, поднялся и направился к стойке.
— Еще один «уортингтон», — бросил он. — Если Кэмпбелл не сегодня-завтра влипнет в неприятности, я не удивлюсь. Он переходит все границы. Вы ведь слышали, что он выдал Стрэтчену давеча на гольф-площадке… Ведет себя, словно он центр земли. Стрэтчен ему тогда так и сказал: «Увижу тебя еще раз здесь — шею сверну».
Посетители бара молча покачали головами. Вражда между Кэмпбеллом и председателем гольф-клуба в Гейтхаусе давно уже стала притчей во языцех.
— И Стрэтчена можно понять, — продолжал МакГеох. — Кэмпбелл прожил в Гейтхаусе всего два сезона, а уже всех перессорил между собой. Он настоящий дьявол, когда напьется, а когда трезв — неотесанная деревенщина. Стыд и позор! В нашем маленьком художественном сообществе все всегда замечательно ладили между собой, не обижали друг друга. А сейчас сплошные свары и ссоры, и все из-за этого Кэмпбелла.
— Ничего. Может, он скоро угомонится, — предположил Мёрдок. — Из родных у него в этих краях никого нет, и он здесь как неприкаянный. Кстати сказать, несмотря на всю ту чушь, что он нес, Кэмпбелл вообще-то не шотландец, ведь ни для кого не секрет, что сам он из Глазго, а его мать родом из Ольстера [7], и ее фамилия Флэнгэн.
— Ага, таких только слушай, — вставил Мюррей, банкир, который сам, будучи уроженцем Киркволла, питал глубокое и не всегда молчаливое презрение к любому, кто родился южнее Уика [8]. — Лучше просто не принимать всерьез то, что он болтает. Если у кого и есть серьезная причина проучить его как следует, то не у нас с вами.
Он многозначительно обвел взглядом присутствующих.
— Ты подумал о Хью Фаррене, — предположил МакАдам.
— Я не стану называть никаких имен, — возразил Мюррей, — но все знают, что он нажил себе проблем с одной леди.
— Это не ее вина, — покачал головой МакГеох.
— Я этого и не говорю. Но некоторые люди умудряются влипать в истории без чьего-либо содействия.
— Не могу себе вообразить Кэмпбелла в роли соблазнителя, — весело заметил Уимзи.
— Я бы предпочел вообще его не воображать ни в какой роли, — проворчал Уотерз, — но он сам чересчур много воображает о себе, и однажды…
— Ладно, ладно, — поспешно сказал Мёрдок. — Это правда, что здесь его не очень-то жалуют, я имею в виду Кэмпбелла, но лучше уж проявить снисхождение и не обращать на него внимания.
— Легко сказать… — начал Уотерз.
— А по поводу рыбалки он ни с кем не сцеплялся? — прервал собеседника Уимзи.
Если уж разговор зашел о Кэмпбелле, лучше постараться, чтобы в нем ни в коем случае не участвовал Уотерз.
— Было такое, — ответил МакАдам. — Он все время ссорится из-за этого с мистером Джоком Грэхемом. Тот как-то рыбачил в заводи под окнами Кэмпбелла. Вообще-то, конечно, кругом сколько угодно хороших мест, где можно ловить рыбу, не беспокоя Кэмпбелла: очень уж он из-за этого бесится. Но, в конце концов, заводь ведь не его собственность. И река свободна для всех. Можно было ожидать, как Грэхем отнесется к возмущению человека, который сам никого ни в грош не ставит.
— Учитывая и то, — добавил МакГеох, — что Кэмпбелл пытался искупать его во Флите.
— Боже милостивый! И ему удалось? — заинтересованно спросил Уимзи.
— Да, но Кэмпбелла и самого искупали, — с удовольствием ответил Мёрдок. — А Грэхем с тех пор так и рыбачит в заводи каждую ночь, прихватив с собой одного или пару ребят. Он будет там и сегодня, не сомневаюсь.
— Так что, если Кэмпбелл захочет нарваться на драку, он знает, куда ему отправиться, — подытожил Уимзи. — Поехали, Уотерз! Пора по домам.
Уотерз, по-прежнему мрачный, поднялся и отправился следом за его светлостью. Уимзи, беспечно болтая, довез его до дома и проследил, чтобы он лег в кровать.
— Я не позволю Кэмпбеллу действовать тебе на нервы, — сказал он, прерывая поток ворчания. — Он того не стоит. Выбрось все это из головы и спи, а то не сможешь завтра нормально работать.
Ворчание стихло.
— Кстати, довольно неплохо, — добавил Питер, задержавшись перед пейзажем, что был прислонен к комоду. — Мастерски орудуешь мастихином, да, приятель?
