Дальше – загадки, дальше – вопросы. И главный вопрос – как мне быть с вами. Сами видите – Кримхильда настаивает на формальном соблюдении законов воздаяния. Не берусь судить, насколько она права (хотя, то что она не права – очевидно), но не выполнить ее каприз мне, молодожену, как-то не с руки.

Ну, что мы делаем, жена? Есть две основные возможности – мстить и не мстить. В первом случае все понятно – изображаем из себя орудия рока и с хищными улыбками смотрим, как гуннское море поглощает островок нибелунгов. Можем и не мстить… Нет, ты выслушай. Не забывай, кто я. Мои возможности, худо-бедно, беспредельны. Так что, если решишь прекратить свои чудачества, практическую сторону дела беру на себя. Вариантов масса. Первый – представляем произошедшее, как обычный спектакль в обычном театре. Вариант второй – пьяный бред, галлюцинация. Я все-таки, винища вашего бургундского вылакал будь здоров. Третий…

Кримхильда. Хватит. Эта земля пила кровь Зигфрида. Пусть теперь напьется кровью убийц.

Аттила. Где ты тут землю увидела – я не знаю. По-моему, это называется кафель. (К присутствующим). Ну, ребята, я сделал все, что мог.

Повар Г.Ц. Мы ценим.

Аттила. Вы видели – спорить бесполезно.

Повар Х.Ц. Мы видели.

Аттила. Ладно, не огорчайтесь. Само собой, я заготовил на этот случай бонусы. Как положено – все ваши фантазии реализуются, родственники воскреснут, печали избудутся. Ты получишь свой мопед, сестрицы Медянкины – мужей целую пачку. Петр Александрович – дочку. Но умирать придется. (После паузы.) Господа гунны, вы готовы к решительному штурму?

Рев за дверью.

Аттила. Господа нибелунги, а вы готовы?

Воздев к вытяжкам орудия кухни, люди кухни силятся создать дружный воинственный шум. Зрелище жалкое, но героическое.

Гюнтер. Подождите! Я… не для этого… Я не хотел… Все не так… Я – сам… вы тут ни при чем… Это… Я… Мое… Я виноват…

Медянкина младшая. Детский лепет. Если ты боишься – вон там выход, видишь – горит зелененькое. (Подробно показывает Гюнтеру выход из зрительного зала.) А если ты с нами – на, держи. (Дает Гюнтеру орудие.)

Гюнтер. Что это?

Медянкина младшая. Это вилка для сырного ассорти. Пора бы знать.

Гюнтер (жалко). Зигфрид… Это я… убил.

Повар Г.Ц. Очнись, король, при чем тут какой-то Зигфрид. У наших дверей гунны, каждая вилка на счету.

Повар Х.Ц. Не робей, босс, мы им покажем.

Медянкина. Да, да, да – мы им покажем.

Мама Валя. Кто тут гунны? Подать сюда гуннов! А ну, открывайте ворота, сейчас я их буду на лоскуты рвать.

Аттила (Кримхильде, ласково. Интимно.) Ты дура, любимая.

Распахивает двери. Входят, немного смущаясь, тихие дикие гунны. Смешиваются с людьми кухни. О чем-то переговариваются с ними – знакомятся, пожимают руки. Изредка, как бы в шутку, колют друг дружку ножиками и вилками. Аттила выстраивает их через одного (гунн, нибелунг, гунн) вдоль авансцены. Свистит в судейский свисток. Начинается бойня. Но на мгновение раньше, на сцену падает плотный занавес. Тишина.

По дымящимся развалинам ходят люди чрезвычайных ситуаций. Светят фонариками, растаскивают обломки, переругиваются. У небольшого костра, сидят Зигфрид, Гюнтер, Брюнхильда и Хаген. Жарят и едят кабана. Зигфрид играет зажигалкой.

Зигфрид (продолжая разговор). Вы не правы, это все равно очень полезная вещь. Я не знаю как она называется, но сама идея, что огонь можно вызывать не мыслью, а простым усилием пальцев – это очень удачная идея. Представляете, можно зажигать огонь и при этом ничего не думать. И не чувствовать. Удивительно. Вам – нет?

Брюнхильда. Много интересного. Миксер. Очень поэтично.

Хаген. А мне понравилось слово паспорт.

Входит Коля Подподушкин.

Коля Подподушкин. Где вы? Я шмурдячок принес.

Аттила. Это же Коля. Коля, дружок, где ты бродишь?

Коля Подподушкин. А где Петр Александрович?

Аттила. Петр Александрович?.. В гости поехал… К дочке.

Коля Подподушкин. А Люся… тоже? (Коле не отвечают.) Где Люся?

Аттила. Выпей, Коля, выпей.

Коля пьет. Появляется Кримхильда в платье уборщицы. Тащит за собой мешок, в который собирает мусор.

Кримхильда. Зигфрид!

Зигфрид не отвечает, смотрит поверх своей вдовы.

Аттила. Заходи, Коля, ты теперь знаешь, где нас искать.

Нибелунги встают, утирают губы рукавами, расправляют крылья и улетают.

Аттила (задержавшись на земле, Уборщице). Убери здесь хорошенько.

Исчезает. Вместе с ним исчезает и свет. На погруженной в темноту сцене остаются развалины, люди на развалинах, Плотный, Коля, Кримхильда. Плотный причесывается, прихорашивается.

Вопрос. Работаем. Камера. (Изменившимся голосом.) А в чем, на ваш взгляд, причина произошедшего?

Плотный. Учитывая сложную обстановку, я бы не стал исключать ни одну из имеющихся версий.

Вопрос. Я понимаю, что вам тяжело говорить. Но все-таки – последний вопрос. Вы, насколько я знаю, покинули здание буквально за несколько минут до того, как это произошло. Вы что-нибудь почувствовали?

Плотный. Мне тяжело говорить… (Плачет.) Я адвокат… (Долго плачет и сморкается.) Многие дорогие люди… Я так привязался… И вы знаете, что самое страшное?..

Вопрос. И что же?

Плотный. Ничто не предвещало трагедию. (Выйдя из кадра, весело сморкается.)

Кримхильда стоит на сцене с черным целлофановым мешком. Кричит во всю силу своих легких.

ЗАНАВЕС